Ришелье. Спаситель Франции или коварный интриган? - Сергей Нечаев

А королева отвечала:

— Их сейчас принесут, Ваше Величество.

Король, в число достоинств которого отнюдь не входило умение владеть собой, уже готов был прилюдно наградить королеву пощёчиной. Но тут прибежала герцогиня де Шеврез и протянула Анне Австрийской футляр. Королева была спасена — это герцог Бекингэм прислал курьера с подвесками и письмом, в котором говорилось:

"Заметив пропажу подвесок и догадываясь о злом умысле против королевы, моей владычицы, я в ту же ночь приказал закрыть все порты Англии, оправдывая это распоряжение мерой политической. Король одобрил мои распоряжения. Пользуясь случаем, я приказал изготовить новые подвески и с болью в сердце возвращаю моей повелительнице то, что ей угодно было мне подарить".

Итак, королева предъявила мужу подвески "в целости и сохранности". Король ничего не понял, но сразу успокоился, а кардинал был посрамлён, оконфужен, дискредитирован (можно выбрать любое слово по желанию).

Имела ли на самом деле место подобная интрига с подвесками, никто точно сказать не сможет.

Биограф кардинала Франсуа Блюш, например, уверен, что "история с подвесками совершенно абсурдна". Обосновывая своё мнение, этот известный историк задаётся следующим вопросом:

"Как в 1625 году, через год после своего вхождения в Королевский совет, только лишь терпимый королём, но ещё не любимый им министр мог бы из мести королеве обвинить её перед супругом?"

Однако, если вся эта история и происходила, упрямые факты говорят о том, что события просто не могли выстроиться так, как мы привыкли думать после прочтения "Трёх мушкетёров". Хотя бы по той простой причине, что, отправься четверо друзей в Англию, в тех условиях живыми бы им точно не вернуться.

А что же наш герой? Говоря о его так называемом романе с Анной Австрийской, историк Франсуа Блюш совершенно справедливо отмечает, что кардинал был "слишком поглощён публичными делами, слишком озабочен своим долгом, слишком ревнив к своей власти, чтобы рисковать положением ради любовных интрижек".

Он же утверждает:

"Если красота Анны Австрийской и волновала его, его отношения с ней чаще всего заключались в том, чтобы умаслить её в попытках шпионить за ней, в постоянном стремлении отвлечь её от тоски по испанскому прошлому и сделать большей француженкой. То есть в основном это была политика".

А вот Франсуа де Ларошфуко в своих "Мемуарах" пишет про то, как развивались отношения могущественного кардинала с Анной Австрийской, следующее:

"Все, кто не покорялся его желаниям, навлекали на себя его ненависть, а чтобы возвысить своих ставлен ті ков и сгубить врагов, любые средства были для него хороши. Страсть, которая издавна влекла его к королеве, превратилась в озлобленность против неё. Королева чувствовала к нему отвращение, а ему казалось, что у неё были другие привязанности. Король был от природы ревнив, и его ревности, поддерживаемой ревностью кардинала, было бы совершенно достаточно, чтобы восстановить его против королевы".

Итак, кардинал де Ришелье плёл интриги вокруг Анны Австрийской, а Анна Австрийская с её уязвлённой гордостью и неудавшейся любовью терпеть не могла кардинала де Ришелье. С другой стороны, Людовик XIII с каждым днём всё больше и больше привязывался к кардиналу. Тот же Франсуа Блюш называет этот почти сформировавшийся политический тандем "согласием, которое среди бесконечных случайностей способствовало единству суверена и его министра".

Кончилось же всё тем, что многие историки квалифицируют как "двоевластие".

Луи де Рувруа де Сен-Симон, великий поклонник Людовика XIII, сделавшего его отца герцогом, по этому поводу пишет:

"Любое из великих деяний, которые свершались тогда, происходило только после того, как было обсуждено королём с де Ришелье в самой глубокой тайне".

А великий французский философ и писатель Вольтер, отмечая всемогущество кардинала, даже сделал такое заключение:

"Ему не хватало только короны".

Что же касается Анны Австрийской, то, по сути, кардинал просто "стравил" её с Людовиком XIII и очень умело свёл "на нет" всё её влияние.

Конечно, Анна Австрийская жаждала мести и готова была ввязаться в любую интригу, направленную на свержение кардинала. В частности, она имела прямое отношение к заговору герцогини де Шеврёз и маркиза де Шале.

Заговор Анри де Талейран-Перигора (он же граф де Шале) имел место в 1626 году, и это была первая серьёзная попытка устранения кардинала де Ришелье его политическими противниками. Более того, этот заговор стал важнейшей частью ещё более широкого замысла по низложению Людовика XIII и возведению на трон его младшего брата Гастона.

Элегантный и беззаботный Гастон, как мы уже знаем, разительно отличался от своего старшего брата. Он был любимцем Марии Медичи и двора, больше походившего на кипящий котёл, где соперничали брожение умов и распутство. И именно его многие считали самым подходящим кандидатом в преемники Людовика XIII. А раз так, думали эти "многие", то почему было бы не ускорить его восшествие на трон, тем более что существовавший король, как им казалось, мало соответствовал своему высокому предназначению.

Активную роль в заговоре играли герцогиня де Шеврёз и воспитатель Гастона маршал д’Орнано. Они считали необходимым после устранения Людовика XIII устроить брак Гастона и Анны Австрийской. Другие же, в частности принц де Конде, сами вполне могли претендовать на престол.

Кардинал де Ришелье очень скоро заподозрил неладное и через сеть своих тайных агентов выяснил, что на Гастона оказывает дурное влияние его воспитатель. Кардинал приказал немедленно арестовать маршала и начать следствие по его делу. Заговорщики (а в их число входили ещё и сводные братья короля де Вандоммы, его кузены Конде и Суассон, а также Анна Австрийская) всполошились и решили поторопиться с ликвидацией кардинала. Нужен был только исполнитель, и его нашла всё та же герцогиня де Шеврёз в числе своих многочисленных поклонников. Им оказался двадцатисемилетний граф де Шале[15], человек из окружения Гастона.

О том, что граф де Шале был влюблён в герцогиню де Шеврёз, рассказывает нам в своих "Мемуарах" мадам де Мотвилль. По её словам, будучи профессиональной интриганкой, герцогиня могла "лепить" из молодого графа всё, что ей было угодно. К тому же он оказался весьма близким другом Гастона, которому в 1626 году исполнилось восемнадцать лет и его официально объявили дофином[16].

Мадам де Шеврёз пригласила графа к себе и сказала тоном капризной маленькой девочки:

— Вы говорите, что любите меня, но ни разу не подумали доставить мне хоть какое-нибудь удовольствие.

У графа при этом от изумления округлились глаза.

— Мадам, просите у меня что угодно, — лишь сумел пролепетать он.

И тут герцогиня рассказала ему о плане заговорщиков свергнуть вознёсшегося до небес кардинала.

— Если вам это удастся, вознаграждение не заставит себя долго ждать.

Влюблённый граф де Шале тут же согласился убить кардинала. Было решено, что это произойдёт в его летней резиденции Флёри-ан-Бьер, около Фонтенбло, во время визита туда брата короля Гастона.

В конечном итоге всё дело погубил сам "исполнитель", отличавшийся, как и все молодые люди, чрезмерной болтливостью. Он неосмотрительно посвятил в заговор своего крестного, господина де Валансэ, а тот, испугавшись, поспешил сообщить обо всём кардиналу де Ришелье.

По другой версии, донос кардиналу написал один из друзей графа де Шале — Роже де Граммон, граф де Луви-ньи. По словам современников тех событий, они были "как братья", но потом между ними произошла серьёзная ссора. В результате граф де Лувиньи направил кардиналу письменный донос, в котором не только сообщил о переписке де Шале с другими заговорщиками, но и утверждал, что де Шале обязался убить короля, а брат короля со своими сообщниками взялся при этом стоять у дверей спальни в качестве прикрытия.

Акция была назначена на 11 мая 1626 года. Накануне граф де Шале в сопровождении группы единомышленников прибыл во Флёри-ан-Бьер, чтобы уведомить кардинала о скором приезде Гастона. Заодно он должен был изучить обстановку, в которой ему предстояло действовать. Прибывшие были явно озадачены, когда кардинал де Ришелье принял их в окружении усиленной охраны. Обескураженный граф и его люди покинули Флёри-ан-Бьер.

Не медля ни минуты, кардинал де Ришелье в сопровождении вооружённого отряда отправился в Фонтенбло с визитом к Гастону, который в то время ещё находился в постели. Кардинал сразу же дал ему понять, что заговор раскрыт. Затем он стал говорить о необходимости укрепления единства в королевском доме и об опасностях, которые подстерегают государство в случае распрей среди членов королевской семьи. Он призывал Гастона образумиться и немедленно выдать имена заговорщиков. Перепуганный насмерть Гастон так и сделал, безропотно подписав все бумаги, предложенные ему кардиналом де Ришелье.