Художник кошмаров 2 (СИ) - Бобков Владислав Андреевич

И кое-что я всё же нащупал!

Передо мной словно вживую предстало лицо Йонги. Его мертвый взгляд нервировал меня даже сейчас, но все моё внимание сосредоточилось на его последних словах.

Мог ли духовный корень и ци чувствовать моё недоверие? Всю свою жизнь в этом мире я не доверял им и сражался с ними на каждом шагу. Я опутывал их договорами и ограничениями. В свою же очередь моя сила всячески этому противилась, стремясь расправиться с поработителем.

Я с ошеломлением застыл, так и не донеся кисточку до картины. Меня не волновали дрожащий от разгорающейся впереди битвы воздух и нарастающая боли в теле. Духовное ядро яростно дрожало и рвалось наружу, но я не обращал на него никакого внимания.

Я ни разу не смотрел на ситуацию с этой точки зрения. Был ли я злодеем в этом уравнении?

«Нет!» — я зло откинул эту мысль.

Разве не Безымянная первой атаковала меня, стремясь превратить всё вокруг в кровавый ад? Разве не она пыталась меня убить? Как я мог относиться к своей силе, как к чему-то хорошему? Почему моя первая разумная картина вообще была агрессивна?

Но как бы это не было странно, у меня уже был ответ на заданный вопрос.

В те, кажущимися такими далекими дни, я был полон гнева и раздражения на весь этот мир и своё в нём положение, в целом. Хуже того, рассказ Лиан о том, как она пробудила свои силы, и общее предубеждение против практиков сразу настраивали меня против моих же талантов.

Ци же, будучи неотъемлемой частью меня самого, прекрасно чувствовала мой негатив и враждебность. Духовное пробуждение, в котором владелец ненавидит свою же силу. Что может пойти не так?

С ненависти началось наше знакомство, с неё же и продолжилось. Каждый последующий акт развития нёс в себе гнилые семена того случая. Мы были заложниками нашего первого впечатления и не могли из него выйти.

Да, полученное просветление помогло мне сбросить часть цепей и взглянуть на ситуацию более нейтрально, но даже так я всё ещё не доверял своим силам до конца.

И если я хотел что-то поменять, то именно я должен был сделать следующий важный шаг.

Сознательно расслабив плечи, я сам понял, насколько же был напряжен. С удивлением я увидел, что скалы вокруг меня были покрыты разводами из ниоткуда возникшей разноцветной краски, чья консистенция была похожа на разлитый на воде бензин. Она булькала и пузырилась, и не думая никуда пропадать.

Моя кисть вновь коснулась холста, но на этот раз я не пытался давить или навязывать. Все мысли о будущих ограничениях и путах были выброшены и сожжены. Я протягивал своей силе руку, в полном осознании, что на той стороне её с легкостью могут откусить.

Я искренне вверял себя силе кошмара и с улыбкой предлагал ей сделать свой следующий шаг. У неё больше не будет права обвинять меня в предубеждении. С этого момента именно её действия покажут, кто она, друг или враг.

И я не знал, было ли это миражом или галлюцинацией от сотрясающей моё тело агонии от нехватки энергии, но я чувствовал свою ци. Подобно недоверчивому хищному зверю, она шагнула из зарослей и подозрительно раздула ноздри, втягивая в себя напитанный кровью воздух.

Перед ней стоял раненный человек, из тела которого всё быстрее текла кровь. Оставь его так, и он сам умрёт. Но если вцепиться в него сейчас, всё ещё можно будет отведать его теплого мяса.

Зверь подошел ближе и стало понятно, что его размер так велик, что он возвышается над человечком так сильно, что он не более чем муравей у когтей льва. Однако, несмотря на всю обреченность, человек даже и не думал убегать, или защищаться, бесстрашно подняв голову и смотря прямо на бесформенного зверя.

У Кошмара не было какого-то единого облика. В его туманном теле ежесекундно прокручивались тысячи страшных форм и ликов, что внимательно смотрели на того, кто привлёк их внимание.

Что же зверь предпримет теперь?

Моё тело содрогнулось и от него во все стороны ударили потоки силы, чем-то похожие на те, что недавно испускал Тошики.

Срывая всякие преграды в дрожащий корень духа хлынул освежающий поток столь необходимой ему энергии. Практически прерванный процесс прорыва возобновился вновь, и я с облегчением продолжил работу над картиной.

В тот момент, как ядро ци начало постепенно остывать, а мир вновь изменился, я понял, что наконец-то достиг важной вехи в своем развитии.

Именно с ранга воина совершенствующиеся считались полноценными практиками, ведь с этого ранга они были способны свободно использовать дальнобойные техники.

Картина же получала свои последние мазки. Вся она постоянно менялась и текла, словно это не картина, а поверхность какой-то жидкости, но повинуясь внутреннему чувству, я безошибочно наносил краски на кажущийся хаос.

— Ох, наконец-то! Я уж думала, ты меня никогда не дорисуешь. — чувственным голосом пропела шагнувшая из картины женщина.

И стоило мне её только увидеть, как все мысли сдуло у меня из головы, словно ураганом.

Ослепительно белые волосы, персиковая кожа, квадратной формы лицо с изящным лбом и небольшими скулами, с округлыми щечками. Четко очерченные, изогнутые, формой в виде арки брови. Она была ослепительно красива хищной красотой амазонки или воительницы.

Но лишали дара речи не её лицо, а глаза. Черные, но с еле заметной багровой ноткой, они смотрели прямо в душу.

— Создатель, вы меня прямо смущаете, — стоило руке женщины коснуться моей щеки, как наваждение тут же спало. — Я знаю, что прекрасна, ведь именно вы меня и нарисовали, но держите себя в руках, ведь ещё не время.

— Кхм, добро пожаловать на эту грешную землю, — немного смутился я, невольно пожелав почувствовать уровень сил своего нового творения, от чего вновь застыл.

Хоть мы и сражались против возвышенных, но благодаря неожиданному нападению, у них не было возможности показать всю свою силу. Сейчас же я видел, какими чудовищами они были.

Эта роковая красавица была полноценной возвышенной. И если учесть, что я её не сковал никакими ограничениями, кроме доброй воли… Это подавляло.

— Не хочу критиковать ваш выбор одежды, создатель, но вы явно достойны большего, — я вновь понял, что потерялся в своих мыслях, пока моё творение критично меня же и осматривало, ходя вокруг. — Первым же делом я подберу гардероб, достойный вашего уровня. Думаю, вам пойдет золото. Много золота.

— Эм-м-м, хорошо, — я неловко кивнул в сторону продолжающегося сражения. — Но вначале не могла бы ты разобраться…

— С тем милым толстячком? — улыбнулась женщина и я подавил желание сделать шаг назад. Она глубоко вдохнула и издала изрядно беспокоящий смешок. — Какие будоражащие аппетит грешки. Воистину, я рада, что решила откликнуться на ваш зов, создатель. Уверена, этот мир сумеет удовлетворить мои аппетиты.

И прежде, чем я успел задать невольно возникшие вопросы, она тупо исчезла, оставив меня одного во тьме.

С каким-то отстраненным интересом я понял, что вокруг всё ещё витает какой-то сладковатый цветочный запах.

— Что же ты молчишь? Может, есть что сказать, напоследок? — издевательски спросил Хайн, уже практически полностью восстановленным горлом. — Поверить не могу, но сейчас я немного успокоился, и решил тебя не убивать. Я все-таки сделаю из твоих детей пару таблеток, но тебя оставлю как наложницу. Конечно, твой корень духа придётся уничтожить, но зато останешься в живых. Если сдашься сейчас, я даже постараюсь не причинять тебе слишком много боли.

Лиан с ненавистью уставилась на плывущего на водяном столбе толстяка, но на большее, чем просто смотреть, у неё не было сил.

Все рисунки Хана уже были уничтожены. Единственное, чего они все смогли добиться, это уничтожить двух из трёх элементалей и сильно потрепать третьего.

Лиан не знала, где был Хан, но подозревала, что он уже далеко. Девушка хотела бы зло рассмеяться, но дыхание следовало беречь.

С чего она решила, что с появлением кого-то знакомого что-то изменится? Мир вновь и вновь показывал её, что это гнилое и беспощадное место, где верить нельзя никому. Она должна была сразу понять, что он не более чем болтун с ловким языком, с красивыми, но несбыточными мечтами.