Не бойся любви - Марша Ловелл

— Дня через два, как только закончу работу, я перееду в отель, — попыталась она перекричать шум ветра.

— Я все ждал, когда же, наконец, до этого дойдет, — крикнул он в ответ и неожиданно добавил: — Эбби, а ты морской человек?

Удивившись вопросу, она его, тем не менее, поняла:

— Да, определенно морской.

— Насколько?

Он повернулся и склонился к перилам так, будто собирался прочесть ответ по ее губам, если не расслышит из-за завывания ветра.

— Потому что это… это семейная черта, — ответила Эбби, вглядываясь в темную даль. — Ни мама, ни сестра не сходили с ума по морю, они смеялись надо мной и над отцом, что мы без него не можем жить. — Она чувствовала, что Макс не сводит с нее глаз, и старалась не меняться в лице, упрямо глядя перед собой.

— Значит, тебе не надо объяснять, почему я выбрал именно это место, — вдруг сказал он и, не оставив ей времени на ответ, добавил: — Пойдем-ка в машину, сейчас дождь хлынет как из ведра.

На полпути с пирса на них налетел такой сильный шквальный ветер, что порывом ее прижало к Максу, и он, крепко обняв, почти донес ее до машины.

Грусть отступила, и Эбби вдруг подумала, что, будь у них нормальные отношения, они сейчас могли бы смеяться, сопротивляясь ветру и дождю. Но серьезное выражение лица Макса погасило ее веселье.

— В следующий раз, когда мне захочется свежего воздуха при шторме в десять баллов, я буду очень благодарен, если ты сумеешь меня отговорить, — пробормотал Макс, когда, промокшие, они тронулись в обратный путь. — Хотя такого раза может и не быть. Мне пора в Лондон.

Эбби никогда не знала, что такое удар под дых. Но эти слова Макса помогли ей ощутить, что это значит.

— По крайней мере, ты ведь не зря потратил здесь время? — Эбби с удивлением услышала собственный голос. — Мне показалось, ты хорошо поработал.

— Да, учитывая обстоятельства, я хорошо поработал, — протянул он. На повороте машина забуксовала. — Не перестаю удивляться — здесь так часто льют дожди, почему бы не починить эту дорогу?

— Я уверена, что машины, на которых ездят рабочие, и так хорошо проходят, — пробормотала Эбби и снова удивилась способности говорить спокойным тоном, скрывающим то, что творится у нее внутри.

— Пожалуй, стоит подумать, не продать ли эту машину и не купить что-то более подходящее, — пробормотал Макс, когда они подъехали ближе к дому. — Я думаю, нам лучше немного подождать, — сказал он, глядя на струи воды, бьющие в лобовое стекло.

Эбби отстегнула ремень, чувствуя, что скорее готова утонуть, чем терпеть это замкнутое пространство. Она боролась со страшным желанием открыть дверь и кинуться в дом.

— Приятно подумать, что у нас дома есть огонь, — сказал Макс. — Хотя, возможно, это единственное, что у нас есть.

— А когда дождь кончится, будет хорошо. — Ее тело напряглось, загипнотизированное текущими по лобовому стеклу струями воды.

— Скажи мне, Эбби, ты действительно так сильно нервничаешь, как мне кажется?

Застигнутая врасплох, она повернулась к нему. Свет, падавший над дверью, придавал его лицу злобное и холодное выражение.

— Я не нервничаю, — солгала она, злясь на себя и не сводя с него глаз. — Просто я не люблю шторм.

— Это меня удивляет, — пробормотал он. — Те, кто любит море, не боятся штормов… Я, например, их люблю. И не могу понять, почему. — Он потянулся к двери. — Похоже, дождь становится сильнее.

Эбби стремительно выскочила из машины и побежала к дому. В прихожей она сбросила с себя пуховик, промокший до нитки.

Совершенно окоченев от холода, она открыла дверь кухни и ощутила приятное тепло, исходящее от печки.

— Самое разумное — снять с себя всю мокрую одежду, — сказал Макс, входя следом, — вместо того чтобы прыгать по комнате и разбрызгивать капли.

Эбби резко повернулась к нему и увидела, как он бросил свое мокрое пальто на пол.

— Почему бы тебе самому хоть раз не сделать то, чему ты учишь других? — спросила она, поскольку уже сняла все, что можно было снять. И вообще, шел бы он к черту! — Действительно, — почему? Ты же великий, божественный Макс Брэдли, который может делать все, что хочет. И если ты считаешь, что обстоятельства не помогают добиться того, чего хочешь, разве трудно поменять эти обстоятельства? Что ты еще надумал? Что хочешь изменить на этот раз? — кипятилась Эбби. — Посмотрим, на что ты готов, что уже постарался сделать?

— Я старался — у меня не вышло! — заорал он и шагнул к ней. Потом резко остановился. — Я ничего не собираюсь менять, Эбби. С меня хватит. Я сделал большую ошибку, позволив себе связаться с тобой. По крайней мере, у меня хватает характера признать, что я эту ошибку совершил.

— Позволил себе связаться со мной? — выдохнула Эбби, и ее негодующие слова повисли в воздухе. — Ты, Макс, выслеживаешь женщину, как хищник — свою жертву. И делаешь это ради развлечения. И потому, что тебе это не удалось со мной…

— Мне не удалось это с тобой, Эбби? — переспросил он неожиданно тихим голосом и шагнул к ней. — Так именно этого ты испугалась?

— Я совсем не испугалась. Я не боюсь тебя. — Она отступила от него, почва уходила у нее из-под ног.

— И что ты хочешь сказать? Что ты в меня не влюбилась? — насмешливо спросил Макс, положив руки ей на плечи.

— Ох, меньше всего я этого боюсь.

— Так в чем же дело? — пробормотал он, укоризненно глядя на нее. — Разве я когда-нибудь отрицал, что я весь твой, бери меня! Ты ведь хочешь меня. Однако что-то все же тебя останавливает.

— Прекрати! Перестань говорить об этом так, будто речь идет о бутербродах, которые надо взять и съесть.

— Я полагаю, в следующий раз ты меня обвинишь в том, что из-за меня у тебя будет несварение желудка. — Макс медленно притянул ее к себе.

— Почему ты искажаешь мои слова?

Тело Эбби обмякло. Он быстро и резко привлек ее к себе, прижал ее руки к бокам, крепко держа перед собой. Эбби пыталась представить себе громадные холодные арктические льды, чтобы противостоять его жарким поцелуям. Но воображаемые ледяные пустыни стали таять, и она почувствовала, как горячие волны южного моря накатывают на нее. Как бы она ни противилась, она не могла не чувствовать, как внутри у нее что-то расцветает.

— Эбби, — простонал Макс возле ее губ, готовых раскрыться. — Ну, хоть раз в жизни, Эбби, единственный раз, будь со мной искренна!

Эти слова не возымели действия, но мольба, прозвучавшая в них, разбила броню защиты. Руки девушки сами собой поднялись и крепко обхватили его за шею, и уже это доказывало ей самой всю безнадежность попыток сопротивления. Это была сама любовь, которую Эбби честно пыталась отогнать от себя.