Зимний сад - Кристин Ханна

людьми: женщины в мусульманских платках и длинных одеждах, дети в сине-белой школьной форме и группы мужчин. Торговцы на обочинах пытались всучить прохожим все, что только можно представить, от фруктов и овощей до теннисной обуви и почти неношеных футболок. В зарослях за дорогой женщины – большинство с детьми на руках или спине – собирали бутоны гвоздичного дерева и ссыпали их кучками у обочины, чтобы высохли под солнцем.

Когда машина съехала с шоссе и свернула на пыльную грунтовку, ведущую к пляжу, Нине пришлось вцепиться в ручку дверцы. Дорога была сплошь усыпана обломками кораллов, как и весь остров, так что колесо могло лопнуть в любую секунду. Теперь они медленно ползли мимо деревенек, выросших прямо посреди пустоты; в хлипких загонах паслась скотина, женщины в ярких чадрах и платьях собирали хворост, дети качали воду из колодца. Маленькие темные хижины были сооружены из того, что оказалось под рукой: палок, глины, коралловых обломков. И на всем вокруг лежал налет красноватой пыли.

На пляже, который уже показался впереди, жизнь так и кипела. На мелководье покачивались деревянные лодки, а их хозяева возились с сетями, раскинутыми на песке. Мальчишки в лохмотьях рыскали в поисках туристов и предлагали сфотографировать себя за пару американских долларов.

Забравшись в белоснежную моторную лодку, Нина сразу же ощутила, как ее покидает напряжение. Наконец-то расслабились забитые мышцы шеи. В перепачканное пылью лицо дул ветер, играл спутанными волосами, пока лодка неслась по спокойному морю. Вдыхая соленый воздух, Нина поняла, какая она счастливая, даже вопреки папиной смерти. В любой момент она может сбежать от ужасов жизни и уже на следующий день проснуться совсем в другом месте – достаточно одного телефонного звонка и билета на самолет.

Когда Нина добралась до Мнембы – крошечного атолла в Занзибарском архипелаге, – Золтан, управляющий островом, уже ждал ее на берегу с бокалом белого вина, который он обернул влажной салфеткой. Золтан узнал Нину, и его красивое смуглое лицо расплылось в широкой улыбке.

– Рад снова вас видеть.

Она спрыгнула из лодки в теплую воду, держа высоко над головой сумку с техникой.

– Спасибо, Золтан. Я тоже рада здесь быть. – Она приняла у него бокал. – Дэнни уже приехал?

– Он в седьмом бунгало.

Закинув на плечи рюкзак и сумку с камерой, Нина побрела через пляж. Песок был ослепительно белым из-за кораллов, а вода потрясающего аквамаринового оттенка – почти, как глаза ее матери.

На острове было девять частных бунгало – открытых хижин с соломенной крышей, спрятанных от чужих глаз в густых зарослях. Постояльцы пересекались друг с другом – и с персоналом – только в обеденной хижине или во время заката, когда на пляже перед каждым бунгало выставлялся столик с коктейлями.

Отыскав на шезлонгах неприметную цифру «семь», Нина зашагала по песчаной тропинке к домику. Две крошечные, не крупнее кроликов, антилопы с острыми, как пики, рогами перебежали ей дорогу и скрылись.

Она увидела Дэнни раньше, чем он ее. Он сидел в плетеном бамбуковом кресле, закинув босые ноги на столик, прикладывался к бокалу с пивом и читал. Она облокотилась на деревянные перила.

– Пиво, конечно, выглядит соблазнительно, но не настолько, как ты.

Дэнни отложил книгу и встал. Даже в застиранных камуфляжных шортах, с давно не стриженными черными волосами и темной щетиной он был очень красив. Притянув Нину к себе, он поцеловал ее в губы, но она со смехом оттолкнула его:

– Я же грязная.

– За это я тебя и люблю, – ответил он, целуя ее чумазую руку.

– Мне надо в душ, – сказала она, расстегивая рубашку.

Дэнни провел ее сначала через бунгало, а потом вниз по деревянной дорожке к ванной и уличному душу. Под струей горячей воды она расстегнула лифчик, сбросила шорты и трусы, а затем ногой оттолкнула намокшие вещи подальше. Дэнни начал намыливать ее тело, и это было больше похоже на прелюдию: когда Нина прильнула к нему, вся в мыльной пене, им хватило одного касания. Он тут же подхватил ее на руки и отнес в бунгало.

Позже, переведя дыхание, они улеглись в обнимку на кровати с пологом.

– Боже, – сказала она, пристроив голову у него под мышкой, – я и забыла, как хорошо у нас это получается.

– У нас многое хорошо получается.

– Знаю. Но это – лучше всего.

Повисла пауза, и она поняла, что сейчас он скажет что-то не очень приятное.

– Когда твой отец умер, я узнал об этом от Сильвии.

– А что я должна была сделать? Поплакаться тебе в трубку? Описать, как он умирал?

Он повернулся на бок, увлекая ее за собой, и они оказались лицом к лицу. Он скользнул рукой по ее спине, положил ладонь на изгиб бедра.

– Я же из Дублина, забыла? Я знаю, каково терять близких, Нина. Знаю, как боль разъедает тебя изнутри, словно серная кислота. Знаю, как хочется от нее убежать. Думаешь, только ты приехала в Африку ради этого?

– Чего ты хочешь от меня, Дэнни? Чего?

– Расскажи мне про своего отца.

Она взглянула на него, чувствуя себя загнанной в угол. Она хотела бы отозваться на его просьбу, но не могла. Боль утраты была слишком сильна, если отдаться ей целиком, пути назад больше не будет.

– Я не знаю, как о нем говорить. Он был для меня… солнцем, наверное.

– Как и ты для меня, – тихо сказал Дэнни.

Эти слова ее не утешили, как бы ей ни хотелось обратного. Она знала, что бывает, когда один любит больше, чем другой, – такая неравная любовь разрушает человека изнутри. Разве не этот надрыв ей случалось читать у папы в глазах, когда он смотрел на жену? Увидев эту боль однажды, уже невозможно ее забыть. Если она заметит такой взгляд у Дэнни, то ее сердце будет разбито. Однажды это непременно случится. Рано или поздно он поймет: пусть она любила отца, но сама гораздо больше похожа на мать.

– Можно мы просто…

– Пока что да, – сказал он.

Она понимала: тема еще не закрыта.

Подумав, что потеряет его, Нина ощутила странный прилив тревоги и поэтому поступила так же, как и всегда, когда чувства казались чересчур острыми: скользнула рукой по его голой груди, по дорожке волос внизу живота и дальше. Почувствовав, как он возбужден, она убедилась, что он все еще принадлежит ей.

Пока что.

Сизое небо застилают облака. Одинокая чайка с криком заходит в вираж, сражаясь с ветром. Маленькая девочка с длинными хвостиками и ободранными коленками бежит вслед за отцом. Впереди, на песке, извивается и приплясывает воздушный