Ночь чудесных грёз - Джанин Мейнард

Но и теперь, когда ее имя входит в десятку самых востребованных моделей мира, а на банковском счете лежит весьма солидная сумма денег, ничего не изменилось: Сандра Райт по-прежнему одна.

Девушка тряхнула головой, прогоняя прочь дурное настроение. Итак, на Букингемский дворец она посмотрела, что дальше? Раскрыв путеводитель, Сандра принялась с увлечением исследовать разные маршруты.

— На Пиккадилли или в Сохо? — бормотала она, листая страницы красочной брошюры.

— Может быть, я смогу вам помочь? — раздался совсем рядом вежливый мужской голос.

Девушка подняла глаза. Перед ней стоял совершенно ошеломляющий представитель сильной половины человечества. Высокий, темноволосый, сероглазый. Он прямо-таки излучал уверенность в себе, а открытая дружелюбная улыбка способна была очаровать кого угодно. Сандра не явилась исключением.

— Вы позволите? — произнес мужчина, беря из ее рук буклет. — Это ваш первый визит в Англию?

— Что? А, да. Но как вы узнали, что я иностранка?

— Ваш акцент. Американский, я угадал? — Он вновь одарил ее улыбкой.

— Угадали. — Сандра с удивлением обнаружила, что испытывает симпатию к собеседнику и ей нравится общаться с ним, хотя обычно она избегала случайных знакомств, тем более уличных.

— Простите, я не представился: Эдуард Монтегю. — Мужчина подчеркнуто вежливо склонил голову.

Этот несколько старомодный жест позабавил его новую знакомую.

— Сандра Райт, — в свою очередь назвалась она и заметила: — У вас удивительно французское имя для англичанина.

— Моя бабка по материнской линии француженка, — пояснил Эдуард.

— Это все объясняет.

Девушка следила за тем, как он листает брошюру, и восхищалась его удивительно красивыми руками. Ей вспомнилось, что Кассандра называла такие длинные и тонкие пальцы музыкальными, подразумевая их принадлежность представителю какой-нибудь творческой профессии.

— Где вы остановились в Лондоне, мисс Райт? — спросил Эдуард. Казалось, он не замечал повышенного интереса, с которым Сандра изучала его.

— На Монтегю-стрит, — ответила она и тут же пораженно воскликнула: — Ой! Так ведь зовут и вас! Как странно, не правда ли? Вы ведь не можете иметь к этому никакого отношения?

— Я — нет, а вот один из моих предков самое что ни на есть прямое. Монтегю — довольно известная фамилия в Англии. — Он замолчал, обдумывая что-то, а затем сменил тему разговора: — Впрочем, гораздо интереснее говорить о вас, Сандра. Видите, я уже начал фамильярничать и называть вас по имени.

— Я ничего не имею против, мистер Монтегю.

— Эдуард. Для вас всегда только Эдуард, и никаких «мистер» или «сэр».

— Я это учту. — Сандра поймала себя на том, что уже находится во власти чар англичанина, а ведь они обменялись всего лишь несколькими фразами.

— Теперь, когда все приличия соблюдены, а наш разговор длится вот уже целых пять минут, позвольте на правах друга познакомить вас с тем Лондоном, каким его любим мы, аборигены.

— Мне думается, вы несколько спешите оказаться в списке моих друзей.

— Вся человеческая жизнь по сравнению с вечностью не что иное, как спешка. Так вы принимаете мое предложение? — Эдуард задал вопрос, хотя по его виду было понятно: он уже все решил за нее.

И Сандра капитулировала.

— Увы, мне совершенно не приходит в голову причина, по которой я могу вам отказать. Так что у меня нет иного выхода, как согласиться и посмотреть, что из этого получится.

— Обещаю, вам не придется сожалеть о своем решении.

Ей действительно не пришлось жалеть о знакомстве с Эдуардом Монтегю ни в тот вечер, ни в последующие дни. Узнав о цели пребывания Сандры в Лондоне, он присутствовал на каждом показе с ее участием. Она успела привыкнуть к тому, что другие девушки добродушно подшучивают над ней всякий раз, когда Эдуард появляется за кулисами с огромным букетом цветов, чтобы увезти ее куда-нибудь поужинать или просто проводить до отеля.

Когда для Сандры пришла пора возвращаться в Штаты, она с грустью осознала, что ей будет не хватать в Нью-Йорке того внимания, которым столь щедро одарял ее Эдуард Монтегю.

Свой последний вечер в Лондоне Сандра также проводила в обществе галантного англичанина. Завтра утром самолет унесет ее домой, а пока они сидели за уютным столиком в «Сигар-клаб» и непринужденно беседовали в ожидании своего заказа.

Потягивая легкий коктейль, Сандра не замечала, что взгляды большинства мужчин в зале направлены на нее. Она уже привыкла к тому восторженному любопытству, которое отныне неизменно сопровождало ее появление в общественных местах. Как-никак, именно она красовалась на обложках почти всех модных журналов в течение последних трех месяцев.

Однажды Эдуард указал Сандре на ее популярность. На что она, пожав плечами, заявила:

— Это ничего не значит. Просто в данный момент мой типаж наиболее востребован. Живи я в эпоху Рубенса, меня попросту забросали бы гнилыми яблоками, как дурнушку. Мне просто повезло.

Однако Эдуард был не согласен с подобной точкой зрения. Он все больше и больше находил девушку исключительной и искренне радовался, когда мнение окружающих совпадало с его собственным.

Вот и сейчас он любовался изящными линиями ее фигуры под тонким джерси платья. Это была одна из тех моделей, что Сандра демонстрировала прошлым вечером.

Закрытое, с высоким горлом, темно-синего цвета, лишенное какой бы то ни было вычурности, оно сразу пришлось ей по вкусу. Платье полностью отражало ее внутреннюю сущность, и девушка решила оставить его за собой.

Эдуард в очередной раз окинул спутницу восхищенным взором и поднял свой бокал.

— Я пью за вашу красоту, Сандра. Надеюсь, пребывание в Лондоне оставит у вас приятные воспоминания.

— Во многом благодаря вам, Эдуард. И вы это прекрасно знаете. Я приехала сюда работать, а попала в сказку. Все эти дворцы, старинные улочки, клубы, куда вы меня водили, оживили в моей памяти детские грезы. Я чувствовала себя принцессой…

— Увы, я не принц, поэтому не могу осуществить желание маленькой Сандры. Но если вас устроит титул баронессы, я буду самым счастливым человеком во всем Британском Королевстве.

— Баронессы? — Сандра изумленно распахнула глаза. — Вы хотите сказать, что…

— Я барон. Мое полное имя звучит слишком длинно, чтобы представляться им хорошенькой девушке, которую я увидел у Букингемского дворца. Видит Бог, как не хотел я в тот день выходить на улицу! Однако иначе я не узнал бы счастья встретить вас, Сандра.

— Господи! Сказать, что я ошеломлена, значит ничего не сказать. Как же к вам принято обращаться, Эдуард?