Псы Господни (Domini Canes) - Александр Уралов

«Ясно дело, вводят начальство в курс дела», — подумал Коваленко, нахально устраиваясь в первом ряду. Он решил действовать по вечному праву: «Кто первый встал — того и валенки!». Президент Академии Наук, распространявший вокруг себя запах дорогого одеколона, неодобрительно покосился, проходя мимо и уселся через два кресла. Рядом с ним с обеих сторон плюхнулись сразу четверо замов и дружно загалдели, перебивая друг друга и поминутно окликая главного академика по имени-отчеству.

Зал забился до отказа. Коваленко с удивлением увидел Романа Коврова, присевшего на корточках у боковой стены. Вид у Романа был взъерошенный. Рядом с ним уселась незнакомая длинноногая шатенка лет тридцати с загорелым до кирпичного цвета лицом. Вид у неё был таким, будто она только что прилетела откуда-нибудь с алтайских раскопок, не удосужившись одеть что-либо в стиле бизнес-вумен. Она по-турецки скрестила длинные ноги, обтянутые джинсами и с любопытством слушала Романа, беспрестанно тычущего в кнопки наладонника. «Симпатичная! — с завистью подумал Коваленко. — Ай, да Роман!»

Дамочка встряхнула головой, лихо повязанной цветастой косынкой на пиратский манер. На обнажённом загорелом предплечье Коваленко увидел чётко прорисованное тату: ящерицу, взбиравшуюся по гладкой коже на плечо незнакомки. Роман поднял голову и, не удивившись, помахал Коваленко рукой. Дамочка тоже сделала ручкой. Коваленко улыбнулся в ответ и приветственно отсалютовал. Ему очень хотелось усесться рядом с парочкой, но все места у стены уже были заняты. Интересно, как это Романа пропустили с наладонником? Всем объявили, что мобильники и прочие устройства связи необходимо отключить, а у персон помельче, — в частности у самого Коваленко, — сотовый просто-напросто изъяли до окончания совещания.

— Итак, начинаем, — сказал президент в микрофон. — Мы собрали вас здесь, как будущее российское отделение организующегося сейчас МЕНАКОМа. Сегодня речь пойдёт не о текучке, предупреждаю сразу. Все вопросы финансирования и обеспечения мы обсудим позже, на уровне начальников подразделений, входящих в МЕНАКОМ. Сегодня я прошу не поднимать эти вопросы совсем. — Он негромко прихлопнул ладонью по столу. За спиной Коваленко кто-то с досадой крякнул. По залу прошёл невнятный ропот.

— Первым сегодня выступит Коваленко Игорь Антонович. Как вы все знаете, он и его группа единственными смогли подойти к кокону на минимальное расстояние. Игорь Антонович, прошу вас к трибуне.

Коваленко, несколько удивлённо кивнул головой и встал. Значит, никаких преамбул, вводных академических речей и начальственных монологов о значимости российской науки не будет… это хорошо. По-деловому, значит. Ну, держись, синяя птица! По-деловому, так по-деловому…

Коваленко говорил около часа. К его удовольствию, для демонстрации материалов всё было готово. Правда, начав показывать видео, Коваленко обнаружил, что у изображения отсутствует звук и прервал показ. «Вот оно всегда так, — подумал он. — Даже и здесь, второпях…» Президент побагровел. Где-то, видимо, техникам сгоряча уже сулили Сибирь, рудники и компанию уголовников с гомосексуальными наклонностями, потому что через три минуты президент, дождавшись паузы, вставил:

— Всё в порядке, Игорь Антонович, можно смотреть видео.

…вполне вероятно, что кокон представляет собой определённого вида силовое поле неясной природы. Тем не менее, выводы отдела Коваленко И.А. о «квантовом сдвиге пространства» принять за основную рабочую гипотезу, удовлетворяющую на данный момент всем известным фактам. Частичное взаимодействие «сдвинутого пространства» кокона с материей нашего пространства позволяет разбить подход к изучению кокона на пять основных направлений, таких, как…

…основным направлением на данном этапе следует считать хозяйство д. ф-м.н. Коваленко И.А…

— Ловко ты устроился, Роман! В центре Москвы, с симпатичной дамой в квартире. А мне пришлось остановиться в гостинице «Турист». Правда, возят на машине с охраной, но всё равно — кочевой столичный быт… отвык я уже от него, честно-то говоря. Одно дело в поле работать, а другое — мотаться по министерствам и ведомствам и везде клянчить, клянчить, клянчить…

— Ну, сегодня нам карт-бланш дали. Так что ничего клянчить не придётся, — сказал Роман, ковыряющий вилкой картошку в мундире, до краёв заполнившую большую кастрюлю с кипящей водой. — Блин… всё ещё твёрдая.

— Наивное дитя! — басом сказал Коваленко, поглядев на Вику. — Помяни моё слово — будут ещё трудности, стуканье кулаком по столу, подковёрная борьба, запутанные интриги, доносы и жалобы. Все вопросы будут решаться только тогда, когда придётся обращаться напрямую к царю… пардон, к президенту. А это не добавит нам друзей среди бояр.

— Бояр бояться — за науку не браться! — сказала Вика.

— А вот это — правильный подход, — поднял палец Коваленко.

Они засели в охраняемой и спокойной Жуковке, на квартире Вики, — Виктории Шиловской, — той самой длинноногой шатенки. Её родители отбыли в Лос-Анджелес на пару месяцев. «Неплохо быть дочкой главы торгового дома! — подумал Коваленко. — И чего её в науку понесло?»

В соседней комнате томились от скуки два охранника. Вика, сжалившись, поставила им DVD со сборником лучших научно-популярных программ канала «Discovery». Охранники поглядывали на экран, где интересно говорили о телескопе Хаббл, и спокойно жевали печенье, запивая его минералкой. Поначалу они отказывались, но слегка выпивший Коваленко заверил их в том, что никому ничего не расскажет. Дежурившим в подъезде охранникам они передали целый пакет печенья и две бутылки минералки. От выпивки охранники отказались и Коваленко, пожав плечами, присоединился к Вике и Роману, суетящимся на кухне. Охрана тотчас переключила телевизор на новости.

— Вот чёрт! — подсолнечного масла осталось на донышке! — сказала Вика, делавшая салат. — Этот, как его… майор, да?.. сказал, что мы можем позвонить и заказать всё, что нам нужно. А то Серафима Львовна сегодня не придёт… не ждала…

Видимо, в этом доме Серафима Львовна была мажордомом, домоправительницей, хранительницей ключей или кем-то в этом роде. И получала она явно не меньше, чем доктор физико-математических наук И.А.Коваленко. Впрочем, эта мысль почему-то не испортила ему настроение.

— Нам нужно только одно — усесться за стол и выпить ещё по одной рюмочке! — бодро сказал Коваленко. — В кои-то веки армия стоит на службе науки, так не будем перенапрягать её нашими капризами.

Роман засмеялся. Удивительно, но он не производил впечатления человека, ухаживающего за симпатичной дамочкой. В свои пятьдесят с небольшим, Коваленко, — всю жизнь проработавший среди молодёжи, — безошибочно определял признаки даже самой лёгкой влюблённости. Они отсутствовали. Это привело доктора наук в весёлое расположение духа.

После рюмочки, Вика, накладывая Роману и Игорю Антоновичу салат «со следами подсолнечного масла», спросила:

— Всё-таки, как оно там… у кокона?

Коваленко хотел ответить что-то шутливое… но не стал ёрничать. Он вспомнил, как вдавливало виски и резало глаза…

…Глаза резало. Проклятый манипулятор снова заело и Коваленко, ругаясь сквозь зубы, неестественно оттопыривал локоть, пытаясь поднести контейнер пусть боком, но всё же вплотную к извивающемуся щупальцу-протуберанцу. В стальной коробке было тесно. Единственная дверца открылась и хлопала. Лязг стоял такой, как будто черти молотили кувалдами по листовому железу.

В голове зловеще пел безумный хор… во всяком случае, много позже, другого определения Коваленко дать не смог. Тягучий ветер, казалось, проходил сквозь стальной щит, наспех сваренный на Уралмаше военными. Как всегда, смотровая щель оказалась неверных размеров и жёлтое освинцованное стекло, обложенное прорезиненной лентой защиты, чтобы держаться в чересчур широком отверстии, перекосилось, угрожая выпасть в любую минуту. Поправлять его было некогда — Коваленко впервые был так близко. Из-за перекоса поверхность стекла бликовала, заставляя Коваленко мучительно вытягивать шею куда-то вбок. Несчастный позвоночник ныл, напоминая о всех травмах.

— Не берёт, Антоныч! — заорал в ушах Прохоров. — Не берёт, сука… на всех режимах не берёт!

— Прохоров, иди на х…й, — пробормотал Коваленко. — Ты меня ближе, ближе подтолкни… хер с ними, с замерами, Прохоров, милый! Полметра всего! В жопу целовать буду, дочку замуж отдам, только подтолкни меня своим ё…ным трактором!!

Ветер завыл, заглушив ответ. Дверцу оторвало и она наконец-то перестала греметь. По шлему забарабанила какая-то чёрная труха. Чёрный лоскут с размаху шлёпнулся на стекло шлема. Скосив слезящиеся глаза, Игорь Антонович увидел, как в нескольких сантиметрах от его носа проклятый ошмёток шевелил тысячами корешков, впивающихся в тонкое стекло. Коваленко мотнул головой, пытаясь потереться поверхностью выпуклого стекла шлема о пульт и соскоблить проклятую дрянь. Часть её действительно прилипла к железу и пластику. Оставшаяся часть была уже не такой активной… и во всяком случае, уже не загораживала весь обзор… впрочем, думать сейчас об этом было некогда.