Дело чести - Дэвид Вебер

Элоиза Причарт стояла на посадочной площадке шаттлов на крыше здания, которое вновь стало башней Перикард после восстановления Томасом Тейсманом республики.

Массивная, стопятидесяти-летняя башня имела несколько других имен за время существования Народной Республики Хевен, в том числе Башня Народов. Или, если на то пошло, горько-ироническое "Башня Правосудия", когда в ней была расположена жестоко репрессивная Государственная Безопасность, которая поддерживала верховенство Роба Пьера и Оскара Сен-Жюста. На самом деле, никто не знал сколько людей навсегда исчезло в подвальных помещениях Госбезопасности во время допросов и сидения в камерах. Однако, их было более чем достаточно, и ужасных обвинений в применении пыток и тайных казней, которые прокуратуре действительно удалось доказать было достаточно, чтобы выиграть сто тридцать семь смертных приговоров.

Сто тридцать семь смертных приговоров лично подписала Элоиза Причарт, один за другим, без единого сожаления.

Сам Пьер предпочел другую квартиру и переехал в его личную жилую площадь на совершенно другое место вскоре после восстания Уравнителей. И, с учетом прошлых ассоциаций с башней, это был редкий случай, когда Причарт была в чем-то согласна с "гражданином председателем". Но в конце концов, и несмотря на некоторые довольно значительные личные оговорки — не говоря уже о беспокойство по поводу возможного неправильного представления общественности — она решила вернуть президентскую резиденцию на традиционное место еще с времен до Законодателей — на верхние этажи башни Перикард.

Некоторые из ее советников отговаривали ее, но она больше доверял своим инстинктам, чем их осторожности. И, по большому счету, граждане восстановленной Республики правильно поняли ее сообщение и вспомнили, что башня Перикард была названа в честь Мишель Перикард, первого президента Республики Хевен. Женщины, чьи личные идеи и усилия непосредственно привели к созданию Республики. Женщины, чья руководящая рука написала конституцию, восстановлению которой Элоиза Причарт, Томас Тейсман, и их союзники посвятил свою жизнь.

Эти знакомые мысли пробегали в её мозгу, успокаивая своей привычностью, пока она наблюдала, как шаттл флота заходит на посадку. Его сопровождали ещё три шаттла — штурмовых шаттла, тяжело нагруженных вооружением на внешних подвесках, — которые осторожно зависли сверху на антигравах. Ещё больше атмосферных истребителей настороженно кружили вокруг, перекрывая воздушное пространство в радиусе пятнадцати километров от башни для всего гражданского движения, пока пассажирский шаттл садился на площадку с чёткой, профессиональной точностью, какую только и можно было ожидать от личного пилота Томаса Тейсмана. Младший лейтенант Андре Бопре не случайно стал постоянным шофёром главнокомандующего флотом, поэтому логично было выбрать именно его, когда Тейсман решил, что для их неожиданного гостя ему нужен лучший пилот, какого только можно заполучить.

"Именно так, чёрт возьми, Томасу и следовало поступить, учитывая, что почти все считают, что мы уже пытались убить её не её собственно флагманском корабле!" — кисло сказала себе Причарт. И хоть нам и известно, что мы этого не делали, никто больше этого не знает. Хуже того, в городе размером с Новый Париж должно быть достаточно сумасшедших, чтобы совершить неофициальную попытку убить женщину, которая регулярно надирала зад Флоту сколько они себя помнят. Не удивительно, что Томас предпринял столь заметные меры безопасности! Видит бог, последнее, что нам надо, — это чтобы что-то случилось с Харрингтон — Александер-Харрингтон, то есть. Никто во всей галактике никогда не поверит, что это действительно несчастный случай.

Её рот недовольно скривился при воспоминании о другом несчастном случае, который никто в галактике никогда не сочтёт настоящим. Осложнения, вызванные этим конкретным несчастьем, имели прямое отношение к тому, почему было жизненно важно как можно лучше позаботиться об этом визите.

И возможно — лишь возможно — действительно в конце концов положить завершить всю эту мясорубку, подумала она почти с мольбой.

Шаттл коснулся земли с ровным мощным гулом, и Причарт подавила желание броситься к трапу, который выдвинулся навстречу люку шлюза. Вместо этого она заставила себя встать совершенно неподвижно, сцепив руки за спиной.

— Знаешь, ты здесь не единственная нервничаешь, — услышала она правым ухом очень негромкий голос и бросила взгляд в стороны на Томаса Тейсмана. Карие глаза адмирала сверкали отблесками путевых огней шаттла, и его губы изогнулись в короткой улыбке.

— И что заставляет тебя думать, что я нервничаю? — едко спросила она таким же тихим голосом, почти неслышным в холодной, ветреной темноте.

— Во-первых, то что я нервничаю. И ещё то, что ты сложила руки за спиной. — Он негромко фыркнул. — Ты так делаешь, только когда не знаешь, куда ещё их деть, а это случается только когда ты чем-то чертовски взволнована.

— О, спасибо тебе, Том, — сказала она, послав ему испепеляющий взгляд. — Ты нашёл новый способ заставить меня чувствовать себя неловкой и самонадеянной! Как раз то, что мне нужно в такой момент!

Ну, если твоё недовольство мной отвлечёт тебя от беспокойства, то я выполнил одну из обязанностей твоего приспешника в форме, верно?

Его зубы снова блеснули в короткой улыбке, и Причарт подавила жгучее желание пнуть его в правое колено. Вместо этого, она ограничилась мысленной заметкой позаботиться об этом позже, послав ему сердитый взгляд своих голубых глаз, который обещал, что возмездие лишь отложено, и повернулась обратно к шаттлу.

Она обнаружила, что Тейсман отвлёк её в самый подходящий момент. Что, мелькнула у неё мысль, не могло быть простым совпадением. Возможно, она всё-таки не станет ломать ему коленную чашечку. Пока их короткий разговор отвлекал, её, люк открылся, и из него вышла очень высокая, широкоплечая женщина в форме мантикорского адмирала. Со своими ста семьюдесятью пятью сантиметрами, Причарт привыкла быть выше большинства женщин, которых встречала, но Александер-Харрингтон была, должно быть, на добрых семь или восемь сантиметров выше, чем даже Шейла Тиссен, а Тиссен была на пять сантиметров выше, чем президент, которого она охраняла.

Адмирал помедлила мгновение, подняв голову, словно вдыхая аромат ветреной прохлады ранней осенней ночи, и потянулась правой рукой погладить древесного кота, сидящего у неё на плече. Причарт не была специалистом по древесным котам — насколько она знала, не существовало хевенитских экспертов по этим древесным эмпатам, — но она прочла о них всё, что смогла достать. но и без этого, подумала она, можно было узнать бережную заботу в том, как кот обвил хвостом шею своего человека.

И если бы она не заметила позы Нимица, никто бы не пропустил настороженной бдительности троицы в зелёной униформе, следующей по пятам за Александер-Харрингтон. Причарт читала и о них, и она почувствовала, неодобрительное напряжение Шейлы Тиссен у себя за спиной, когда её собственный телохранитель уставилась на пульсеры в их кобурах.

Тиссен едва не хватил удар, когда она узнала, что президент Причарт предложила разрешить присутствие рядом с собой вооружённых слуг адмирала на службе звёздной нации, с которой Республика Хевен находится в состоянии войны. На самом деле она просто отказалась это позволить — отказалась так твёрдо, что Причарт опасалась, что она со своим отрядом поместит свою главу государства под защитный арест, чтобы это предотвратить. В конце концов, потребовался прямой приказ от генерального прокурора и Кевина Ушера, директора Федерального Следственного Агентства, чтобы преодолеть её сопротивление.

Причарт понимала нежелание Тиссен. С другой стороны, Александер-Харрингтон должна была также хорошо представлять, какой катастрофой может обернуться происшествие с Причарт, как и Причарт о том, какой катастрофой может обернуться происшествие с ней.

Как там, мне рассказывал Томас, называли это на Старой Земле? "Взаимное гарантированное уничтожение", верно? Ну, как бы глупо это не звучало — чёрт, как бы глупо это не было на самом деле! — по крайней мере сработало достаточно хорошо для нас, пока нам не удалось убраться с планеты. К тому же, бога ради, у Харрингтон пульсер встроен в левую руку! Шейла собирается заставить ей оставить протез у двери? На стойке для зонтиков?

Она тихонько фыркнула, развеселённая собственными мыслями, и Александер-Харрингтон повернула голову в её сторону, словно мантикорка почувствовала это веселье через всю посадочную площадку. В первый раз их глаза встретились в залитой прожекторами ночи, и Причарт глубоко вздохнула. Она подумала, хватило бы ей храбрости, чтобы прилететь одной на столичную планету звёздной нации, флот которой она уничтожила в бою всего шесть стандартных месяцев назад. Особенно когда у неё были очень хорошие основания полагать, что данная звёздная нация сделала всё возможное, чтобы убить её за год до того, как она добавило эту запись к списку причин… недолюбливать себя. Причарт хотелось думать, что она нашла бы в себе мужество для этого при подходящих обстоятельствах, но она знала, что никогда не сможет по-настоящему ответить на этот вопрос.