МЕЧЕТЬ ВАСИЛИЯ БЛАЖЕННОГО - Чудинова Елена (2)

* * *

Первый «Русский марш», двухлетней давности, у автора этих строк, в отличие от многих, не вызвал ни малейшего восторга. Чему радоваться, когда в одном строю прошагали противники глобалистов и противники масонов, противники либералов и противники «кровавого режима» Путина, противники оранжевых и противники красных, православные и «родноверы», противники запада и монархисты, коммунисты, евразийцы и борцы с исламской экспансией. И все это разнообразие было припечатано ярлыком «патриотические силы». По-моему, это шла патриотическая слабость. Время показало, что один пробег «объединенной» колонной — апофеоз подобного сплочения. Но если в патриотических кругах пошла хоть какая-то фильтрация по интересам — быть может, это дает повод для осторожного оптимизма?

Если мы все же не страна самоубийц, призывать дальше к войне мы «имперцам» не позволим. Если не позволим, они останутся немогучей кучкой, склонной к маргинализации. У движения «националистов» есть одно конкретное дело: без насилия и без призывов к нему, соблюдая законность, воспрепятствовать «умме» и «чайнатаунам» превратиться из меньшинств в большинство. Добиться материального поощрения рождения не детей вообще, но детей русскоязычных и русскокультурных. Сумеют ли «националисты» справиться с этим, не сорвутся ли на какую-нибудь войну с сетью «Мак-Дональдс»? Догадаются ли отдать «имперцам» остаток «опричного» и красного балласта? Тогда — будущее за ними, поскольку разумно-патриотические движения потихоньку набирают сейчас силы и в Европе. Это — объективный процесс.

Если начинать всего лишь с того, чтобы постараться сберечь собственную страну и титульную в ней нацию, как гаранта благополучия всех в ней живущих — остальное приложится. Моя же статья — лишнее доказательство того, что русская история сегодня — минное поле, на котором подорвется любая консолидационная попытка. Поэтому сегодня надо спасать русскую культуру. А русскую культуру можно спасти, только спасая ее носителей — русских людей. И сегодня тот, кто защищает русского крестьянина с его возом картошки от азиата-перекупщика — спасает великую русскую культуру. Потому что не жилец она, культура, без тех, кто говорит на ее языке.

Река начинается с ручья, хотя и не равна ручью. Но без первого ручья реки нет — вливаться не во что. Российская империя была многокровной единой нацией, а не конфедерацией меньшинств. Сторонники второго строят свою «империю» на песке.

Опричник из кулинарного техникума

Я долго колебалась, стоит ли об этом писать, но все же решила: а стоит! Повод смехотворен, зато проблему обнажает весьма существенную. Итак, Михаил Леонтьев открыл в Москве ресторан под многозначительным названием «Опричник». Эмблема ресторана — пёсья голова и метла.

Что ж, чего-то подобного я и ожидала. Мода на этих бесстрашных борцов с безоружным мирным населением, борцов с русскими людьми и трусов перед вооруженным иноземцем, мода, давно уже витавшая в нашем воздухе, ищет предметных воплощений.

«Ресторан «Опричник» не политическая организация! Мы просто готовим русскую кухню», — заявлено на главной странице ресторанного сайта. Это ложь. Вместе с кухней населению пытаются скормить за его же деньги идеологию очень неаппетитного содержания.

Если я ошибаюсь, пусть мне объяснят кулинарную необходимость размещения на ресторанном сайте псевдоисторического очерка митрополита Иоанна (Снычёва) — главного сторонника канонизации Иоанна IV и автора одиозных газет «Завтра», «Русь православная» и «Русский вестник». Казалось бы, на идее этой канонизации был поставлен крест еще в 2004 году, когда митрополит Ювеналий, председатель Синодальной комиссии по канонизации, обвинил в своем итоговом докладе почитателей Грозного царя в том, что они «не понимают разницы между православным церковным вероучением и государственно-политической тоталитарной идеологией, произрастающей из человеческого мифотворчества». Очень, между прочим, точно сформулировано. Но почитатели убийцы, на личном счету которого двое русских святых — митрополит Филипп и Корнилий Псково-Печерский чудотворец, — решили поднажать на Церковь снизу, через, так сказать, народные массы. Пример сего и очерк Снычёва, помещенный там, где трудней всего ожидать лицезреть труды богословов.

Впрочем, новоявленный ресторатор тут же производит несколько па польки-бабочки. В интервью «Афише» он оговаривается, что ресторан — своего рода шутка дружеского круга (о дружеском круге речь далее), имеющего «свою концепцию опричнины». Михаил Владимирович, следует ли понимать, что очерк Снычёва размещен смеха ради, в порядке, так сказать, постмодернистского стёба? Воля Ваша, нехорошо. Все-таки сие написано духовным лицом, покойным вдобавок, и выставлять оное на посмешище в любом случае не этично.

Ну да что уж там. На самом деле, ужимка понятна. Возникнут нежелательные недоумения, всегда можно сказать: да бросьте, в самом деле, это ж мы так шуткуем. Такие вот мы шалуны-озорники.

Действительную же подоплеку мы поймем, углубившись, как это ни странно, в ресторанное меню.

В том же интервью Леонтьевым обещана «аутентичная допетровская кухня». Не романовская какая-нибудь, а настоящая древнерусская. Момент концептуальный: Романовых, при которых Россия стала Империей, младоопричники, они же при этом «имперцы», люто ненавидят. Однако авторы ресторанных рейтингов, люди от политики вполне далекие, недоумевают по поводу того, что в аутентичную древнерусскую кухню входят «картоха», цветная капуста, «помидорки» и не первой свежести гриб-шампиньон. Добавлю: solanum melongena, сиречь баклажан, был завезен в Россию при Алексее Михайловиче, следовательно, тоже является агентом зловредной романовской кухни. Смущают и котлеты. Мороженого, опять же, тогда не кушали и даже готовить не умели. Найдем мы в меню и винегреты, древнерусской кухне вполне неведомые. Оно и понятно, пареной репой клиента не заманишь. Но зачем же вешать публике на уши аутентичную древнерусскую лапшу?

Жалуются дегустаторы и на то, что кушанья пересолены. Опять прокол! В древнерусской кухне кушанья в процессе приготовления не солили. Солонка ставилась уже на обеденный стол. Даже «старинное зеркало» в интерьере заведения — и то является проколом, поскольку зеркала в Московии закрывали ставнями.

Еще цитатка: «подача и сервировка в «Опричнике» продуманы до мелочей: деревянные солонки и перечницы походят на матрешек». Вот уж действительно, продумали: история русской матрешки восходит к концу XIX века и имеет японское происхождение. Для полной «древнерусской аутентичности» младоопричникам недостает только гармони, подсолнухов и самовара.

Но беда-то, конечно, не в том, что с кухней получается совершенная чепуха. Познания новых идеологов об отечественной истории не менее плачевны, чем познания в кулинарии. Так, например, один из леонтьевских заединщиков пишет (уже не на ресторанном сайте, а в «научной» статье), что до Ивана Грозного страна наша была бессмысленным «набором больших и малых деревень». Младоопричник явственно не имеет понятия о том, когда и по каким причинам на Русь прилетели двуглавые орлы. Мифотворчество самодостаточно, оно не только не нуждается в фактах, но и чурается их. Показательно, что младоопричники любят Грозного как раз за «антизападность», между тем как действительно успешными в его правление были только антиисламские военные кампании. Другого кого смутило бы такое противоречие, только не наших бравых ребятушек. Тот же цитируемый ими митрополит Иоанн одновременно утверждает, что в опричники принимали только тщательно отобранных «лутших» людей, и что опричник Генрих Штаден является злокозненным западным клеветником. Но какая разница? Вперед к светлым идеалам! Вот и они:

«Опричники и народ — это практически разные биологические виды, и в этом — самая суть российской сословности».

Первый «вид» носит одежду «черного цвета, низ должен иметь серебряные лампасы по бокам, а верх — серебряные галуны в любом месте: обувь может быть любой, но должна быть черного цвета и иметь серебряные каблуки. Специальный закон запрещает всем, кроме опричников, продавать и иметь одежду таких цветов и носить обувь с серебряными каблуками». Опричники имеют право убивать без суда всякого, кто скажет худое слово об опричном сословии, либо, еще хуже, невежливо обойдется со священным для опричников животным — собакой.