Оборотни. Медвежья услада (СИ) - Мун Эми

Дворцовый этикет Эви знала назубок. А вот с варварами частенько терялась. С детства ей вдалбливали быть сдержанной, вежливой и уметь отвечать пространными фразами. Ненавистные правила! Эви нарушала их так часто, как только могла.

Однако лесной народ оказался даже слишком прямолинеен и бесхитростен.

Дариса запросто могла сказануть что-нибудь этакое. Например, попросить Сида проводить «за травками от брюхатости»…

Эви отвернулась к печке, чтобы скрыть красноту щек. До сих пор стыдно. Ей помогал мужчина! Пусть совсем юный.

— Вам чай…э-э-э отвар с медом? — откашлялась, заглядывая в стоявшие на полочке горшки.

— Все равно.

Ну ладно, ей же лучше! Подумав пару мгновений, Эви принялась топить печь. Как хорошо, то она запомнила, как это делала Дариса.

Вот только с огнем вышла трудность… Оборотни пользовались кресалом из странного, очень гладкого камня, дававшего при ударе сноп искр. И ведь нужно было как-то исхитриться разжечь из них огонь!

На лбу выступил пот. Ей совсем не хотелось опозориться, показывая, насколько она незнакома с обычными домашними делами. Хельга ведь пришла не просто так…

От мелькнувшей догадки дрогнули пальцы. Лишь с десятой попытки у нее получилось затеплить крохотный язычок пламени.

Прикусив от усердия губу, Эви осторожно подкладывала тонкие щепочки. Огонь капризно перебирал подношение, но, наконец, окреп и затрещал.

— Неплохо для белоручки, — грохнуло за спиной.

Обидеться бы, но гордыней Эви не страдала. Она и вправду белоручка.

— Спасибо.

И привстала на цыпочки, пытаясь понять, как бы ей вытащить из кучи посуды, сгрудившейся на полках, чугунок для воды. При том сделать это половчее — внимательный взгляд Хельги жег между лопаток.

И от этого внутри, как огонь в печке, крепло ощущение, что Хельга вряд ли бы обратила внимание на очередную игрушку ее сыновей. И тем более не пришла бы разговоры разговаривать.

Теплый комочек жара ворочался в груди, будоража немыслимые догадки.

Неужели она… невеста?

Эви едва чугунок не выронила. Чудом толкнув его в печь, выдохнула и даже головой потрясла.

Ну и бред! Почему это вообще в голову пришло?

— Скоро закипит, — выдохнула, оборачиваясь к Хельге.

Женщина все так же сидела за столом, кажется, и не двигаясь вовсе. Мутные от времени глаза напряженно прищурены. Эви отвела взгляд, пытаясь скрыть ненужное сочувствие.

Она знала этот симптом — когда в черноте зрачка появлялись белесые пленки. Очень скоро Хельгу ждет слепота.

— Садись пока, поговорим, — кивнула ей женщина.

Эви тяжело вздохнула. Пусть только братья тут появятся. Шкуру с обоих спустит. Предатели!

— Ну… давайте поговорим, — и устроилась напротив.

Бьярг

— Вроде неплохо… Ленточки есть, камушки… Ар-р-х! Не разбираюсь я в тряпках! Неплохо же?

— Да вроде…

Они с братом разглядывали разложенные на столах платья. Над ними трудились лучшие мастерицы, еще когда их отряда в селении не было. После близости на горячих источниках они с братом тут же гонца отправили, чтобы к их приходу все готово было.

Мерки сняли, пока Эви спала, да на словах и передали.

И вот теперь им принесли сготовленное. Но что выбрать?

Не мужское это дело — наряды перебирать!

— Пусть несут все, — решил брат. — Пташка сама разберется.

— Угу, разберется… Гляди, как бы тряпки из задницы доставать это не пришлось. Девочка злится.

Внутри будто маленький ежик свернулся и выпустил иголки. Пташка готова была проредить им загривок. И ее вряд ли смягчат пылкие признания в любви.

Бьярг тяжко вздохнул.

И он, и зверь хотели бы оберегать истинную так полно, как возможно, однако жена Старейшин должна быть под стать мужьям.

В их отсутствие именно Пташка разделит бремя власти и будет править селением. А это гораздо труднее, чем встреча с их матерью.

— Сам отнесу, — решил Бьярг. — Пусть уж на меня как следует поругается.

— Э-э-э, нет. Закончим как оговорено. Эй, Дариса! — крикнул смиренно ожидавшей женщине. — Неси это добро Эви. Да скажи, что обед будет в доме коунга.

Та понятливо кивнула и бросилась исполнять приказ.

Теперь уж нет смысла таиться. Пташке пора узнать всю историю целиком.

— Экие прыткие. Целых три платья раздобыли…

Хельга одобрительно ворчала, Дариса прятала глаза, а Эви щипала себя за руку, надеясь, что свертки, лежавшие перед ней, исчезнут.

Но нет… Три льняных платья не собирались пропадать.

—…Чего пуганая такая? — фыркнула Хельга. — Бери уж! Обед скоро начнется, не гоже опаздывать на встречу с… коунгом. Хе-хе…

Эви растерянно кивнула и двумя пальцами потянула наряд, лежавший сверху.

Ткань тут же развернулась, являя необычайной красоты вышивку и богатство каменьев.

— Диво какое! — восхищенно ахнула Дариса.

А Хельга одобрительно цокнула:

— Неплохо!

Неплохо всего лишь⁈ Да здесь самоцветов горсти две! И все самой чистой воды. Откуда у братьев такие богатства, скажите на милость?

И что ей с ними делать?

Полюбовавшись на занятный узор, похожий на плавные волны, Эви отложила наряд в сторону.

Так, теперь другой.

Второе плате оказалось не хуже первого, только вместо зелени сверкало синью. Хорошо, конечно, но к ее темным, цвета густого меда, волосам и таким же глазам не слишком подходит.

А вот третье…

— Это надену, — заявила решительно.

Платье было точно соткано из оранжевых и багряных листьев. Камней не оказалось вовсе — одна только вышивка, но смотрелось хорошо. Не слишком богато — перед кем ей рядиться? — но и без лишней простоты.

Хельга в который раз промолчала. Но, глянув в подслеповатые глаза, Эви вдруг поняла: какие бы отношения ни сложились у нее с братьями, но в их матери она нашла еще одну подругу.

— Давай-ка помогу тебе волосы прибрать, — подала голос Хельга. — Они у тебя вон какие богатые, блестящие… Моим бы внучк а м такие.

Неожиданно для самой себя Эви покраснела. Приятно, когда такая суровая женщина признает и поддерживает интерес сыновей.

— Кто знает, — ответила, присаживаясь на лавку. — Для начала мне бы с коунгом договориться… Вдруг не возьмут?

Женщины дружно фыркнули:

— Договоришься, будь спокойна, — заверила Дариса. — Но поспешить надобно.

В четыре руки женщины быстро помогли Эви привести себя в порядок. Жаль только, зеркала нет! Эви все еще хотела посмотреть, что же за раны были у нее на шее. Поди, синяки еще остались. А горловина открытая, ничего не скрывает… Но ее убедили, что все хорошо.

А потом они все вместе вышли из дома и влились в общий людской поток, стремившийся к дому на самом высоком холме.

Эви чувствовала себя щуплой мелочью! Варвары все такие рослые, часто плотные и сбитенькие. Даже дети выглядели старше своих лет.

На нее бросали заинтересованные взгляды, но с расспросами никто не лез.

И хорошо!

С каждым шагом Эви волновалась все больше. Непонятное предчувствие томило сердце, а вокруг шеи опять стало тепло.

Развернуться бы и бежать без оглядки, но она упрямо шла вперед.

Или так, или обратно в отчий дом. Варвары, по крайней мере, честнее и порядочней. А среди людей ее быстро разыщут. Или сдадут в бордель. Нищая девушка, да еще без защитников — лакомый кусок для мерзавцев всех мастей.

Лестница, ведущая наверх, очень быстро закончилась.

Эви шагнула под сень большого крыльца и вошла сквозь арочные резные двери.

— Ох! — не сдержала восхищенного вздоха.

Зал оказался большим и красивым. Всюду светильники с жужелицами, на бревенчатых стенах шкуры и трофеи. Крепкие столы в несколько рядов, на них яства: истекавшее соком мясо, зелень, клубни, глиняные супницы с ароматным варевом.

В животе голодно заурчало.

Но Эви едва ли обратила на это внимание — ее взор был прикован к трону, украшенному шкурами и резьбой. Вернее, к двум тронам. Абсолютно одинаковым.