Трава зелёная - Александр Валерьевич Решетников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сидим мы такие за столом: я, Белкина, её сыновья, и занимаемся рисованием. То есть я рисую, а они смотрят. Алёнушку у пруда уже нарисовал, за любовь Степана к своей маме порадовался, послушал спор братьев по поводу того, кто любит маму сильнее… Потом Белкина мальчишек обняла, поцеловала… Короче, успокоила. Их успокоила, принялась терзать меня… Когда это женщина проходила мимо такой темы, как мода? Я-то рисовал в основном для себя, ну, и чуток ребят зацепил. «А мне? — так и читалось в её васильковых глазках». Вопросительный взгляд вскоре был подкреплён вопросом на тему европейской моды. Типа, что носят женщины?
Особое внимание Белкина заострила на корсетах. Тема корсетов мне сразу не понравилась. Стал вспоминать, почему? Вспомнил, что как-то читал в интернете статью про них. Якобы дамы так сильно утягивались, что даже дышать трудно было. Оно и понятно, сосуды и мышцы пережимаются, кровоток нарушается, лёгким расширяться некуда… М-да, такая мода — лишний повод для развития всевозможных заболеваний. Но главное в другом… Беременные женщины тоже носили корсеты. А это уже угроза для плода. О чём я популярно и разъяснил Марии Васильевне, ссылаясь на компетентное мнение королевских медиков. Даже наглядную картинку нарисовал. Белкина впечатлилась! Вот и прекрасно! Фиг его знает, что медики этого времени вообще думают о корсетах, а я постараюсь уберечь близких людей от всяких глупостей. Да, Белкины для меня сейчас самые близкие люди.
Пока Мария Васильевна находилась под впечатлением от услышанного, я принялся продвигать в жизнь своё видение моды. Что сейчас носят модницы в Европе, можно было только догадываться. Зато в своё время я пересмотрел немало женских журналов, которые покупала Анна. Все эти кофточки, шапочки, капоры, пуловеры, пончо, кардиганы и прочие приблуды она предпочитала вязать сама, используя изображение в журналах, как наглядное пособие. Получалось стильненько. Вот и я, с поправкой на это время, накидал для Белкиной несколько вариантов «модного туалета». Жаль, что карандаш у меня был только светло-бордовый, поэтому приходилась дополнять образы словами. Увлёкся…
Вдруг замечаю, что пацанята зевают, а Марфа подаёт хозяйке какие-то знаки. Белкина тоже заметила эти знаки. После чего убрала все рисунки и попросила, чтобы я позанимался науками с её сыновьями, но не здесь, а у них в комнате. Тем более там тоже есть стол, а ещё книги, бумага, перья, чернила… Я согласился. Правда, через силу. Мне хотелось возвратиться в мастерскую к Прохору, где мы с ним обсуждали изготовление комода. Мария Васильевна тогда оторвала меня от дел, и вот снова не даёт их продолжить. Но деваться некуда. Не конфликтовать же?
В комнату к Белкиным шёл с мыслью, как выгодно воспользоваться ситуацией? Придумал!.. Поучу без посторонних глаз русский алфавит, используя для этого дела Стёпку. Он уже читать умеет. По слогам, правда, но всё же. Короче, пришли в комнату, расположились за столом, который, между прочим, оснащён секретером, и принялись точить свои зубки о гранит науки. В главной роли, естественно, Степан Иванович. Я объяснил ему, что будущий офицер должен уметь доводить до своих подчинённых мысли правильно. Иначе, если офицер дурак, то и солдаты будут такие же. А дураков любой враг побьёт.
Мальчонка проникся важностью момента, и принялся учить меня вместе с Василием Ивановичем азам русской словесности. Белкин младший, несмотря на то, что ему шёл всего четвёртый год, оказался сообразительным малышом. Информацию запоминал легко. Думаю, если и дальше так дело пойдёт, то годам к пяти научится хорошо читать и считать до ста. По поводу счёта уже я позабочусь. Он у них у обоих хромает.
Азбукой занимались недолго, минут тридцать. Потом гляжу, ребятки устали. Внимание начало плавать, как глаза у боксёра после нокаута. Сразу на ум пришло изречение из моего времени, что лучший отдых — это смена деятельности. Поэтому по-быстренькому с пацанами поприседали, поотжимались и снова за учёбу. Но теперь я решил заняться письмом. Благо в секретере имелись и листки бумаги, и заточенные перья. Первым делом попросил Степана показать, как он владеет пером? Короче, не лучше моего. Правда, я позориться не стал, чтобы не уронить свой авторитет, но понял: «Придётся в гордом одиночестве набивать руку в этом нелёгком деле».
Зато, чтобы было веселей, мы придумали песенку. Придумали её под занятия спортом. Я вначале хотел использовать песню, которую пел в армии во время пробежек, но быстро передумал. Слова там не для детских ушей, слишком ядрёные. Плюс много выражений не соответствующих этому времени. А вот мотивчик никуда не делся, как и способ исполнения. Запевала выдаёт строчку, остальные её повторяют, и так далее. Получилось у нас следующее:
Мы идём, земля дрожит.
Боевой наш грозен вид.
Прячься, прячься супостат,
Русский здесь идёт солдат.
Кулаки у нас крепки.
Так дадим, слетят портки,
Превратится нос в пятак.
Берегись коварный враг.
В тот момент, когда мы бегали по комнате паровозиком, и весело повторяли только что придуманные строчки, в комнату вошла Мария Васильевна. Глядя на наши забавы, она недоумённо пожала плечами. Видать не так представляла себе способ погружения в мир науки. Потом сказала:
— Леонид Иванович, там гости пожаловали, прошу к столу.
— Что за гости? — моё хорошее настроение дало резкий сбой.
— Друзья моего мужа и вдобавок не последние люди нашего города, — значительно произнесла Белкина.
— Э-э… — заблеял я, как козёл.
Вот же попал, как кур во щи. Моя душевная организация на гостей совершенно не настраивалась. Это же придётся отвечать на вопросы, которые непременно начнут задавать. Мне сегодня батюшки хватило! Блин, нужно срочно вспоминать всё, что говорил Белкиным. Иначе запорю всю легенду. М-да, Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу…
— Хорошо, Мария Васильевна, иду… Только у меня к вам большая просьба…
— Я слушаю, — женщина замерла в ожидании.
— Мы сегодня обсуждали с вами некоторые вопросы… Мне бы очень не хотелось, чтобы они стали достоянием других лиц.
— Почему? — искренне удивилась Белкина. — К нам пришли достойные люди…
— Погодите, Мария Васильевна, — перебиваю. — Сначала выслушайте… Я, конечно, нисколько не сомневаюсь, что к вам приходят исключительно достойные люди. Но зачем им раскрывать наши маленькие секреты?
— Почему — секреты?
— Потому, что начиная новое дело, желательно не выпячивать его напоказ, а то
