Фантом - Вьюн

Вот и получается, что переводить все придется мне самому, а для этого придется учить языки. Уверен, мне еще ни раз попадутся рукописи на незнакомых мне языках. Придется учиться, тут уже ничего не поделаешь. Начну с латыни, а там уже посмотрим, что еще может пригодиться.

— Будем за пыльными полками творить свои темные делишки, — с усмешкой произношу, отпив из бокала, полистовая самоучитель.

Пожалуй, этой ночью я просто напьюсь. Принимаю волевое решение. Желание куда-то идти совершенно пропало. Сдать черепушку Яге я еще успею, так что каких-то неотложных дел у меня на этот вечер не осталось…

Где-то на десятой бутылке вина буквы перед глазами стали расплываться. К этому моменту меня уже вновь потянуло на «приключения». Отложив самоучитель на стол, я подхватил недопитую бутылку, направившись вниз нетвердой походкой.

— Герасим! Ты меня уважаешь?! Ты просто обязан отметить покупку этой лавки! — заплетающимся языком произнес я.

Про себя же я подумал, что парень порой слишком серьезен, ему не помешает немного повеселиться. Тем более, что я знаю просто уйму баек о той же Османской компании, где мы гоняли турок. Он просто обязан их услышать! Особенно про блядей и поручика Ржевского…

Впрочем, дойти до Герасима я не успел, по пути мой мир перевернулся, и я каким-то образом оказался на полу. Отпив для верности еще вина, я заснул с бутылкой в руках, так и не дойдя пару шагов до лестницы.

Так что Герасим мог спать спокойно, хотя однажды я все же точно его напою и покажу, как развлекаются настоящие гусары… Вот только поутру об этих «коварных» планах я даже не вспомнил.

* * *

Проснувшись на полу, я обнаружил, что меня укрыли покрывалом. Похоже Герасим позаботился о своем алкаше покровителе. На секунду мне даже стало стыдно. К счастью, момент слабости не продлился долго.

В армии за подобную выходку я бы получил удар по ребрам, после чего из-за меня бы наказали всю роту. За пьянство в пределах части нас дрючили серьезно, порой даже доходило до физических наказаний. Правда, маги были на особом положении, так что нам дозволяли немного больше, чем обычным солдатикам.

Поднявшись с пола, я немного огляделся. В свете дня лавка выглядела довольно уютно. Гостиная на втором этаже, где я и разместился, была заставлена мебелью и книжными полками со множеством книг. Единственное, что размер комнат был не особо большой, скорей небольшие клетушки, но это имело свой некий шарм.

Поднявшись с пола, я добрел до гостиной, упав на диван. Посмотрев на незнакомый потолок, я правой рукой прошелся по корешкам книг, до которых смог дотянуться. Книги выглядели потрепанными, видимо на втором этаже собрали весь неликвид.

— И не продать за нормальную цену и выбросить жалко, — с усмешкой продолжаю: — Либо дядя Герасима действительно любил книги, либо был жутким скрягой…

Склонив голову влево, я увидел стол, где вечером бухал. С десяток пустых бутылок и череп среди бумаг. На удивление обугленная черепушка воспринималась скорей как деталь интерьера. Возможно, мне стоило бы сделать из черепа пепельницу, а не костяной амулет? Разин за свои преступления заслужил поругания и забвения.

— Впрочем, ну его к черту память о нем и его делишках… — проведя рукой по животу, решаю для начала подкрепиться. — Интересно, в книжной лавке найдется что-нибудь съестное или мне подобно крысе придется грызть бумагу?

Вчера я как-то не подумал, что кроме вина стоило что-то взять к столу. Мне требовалось выпить, о пище я в тот момент особо не думал. Спустившись на первый этаж, я обнаружил небольшую кухоньку. Помимо черствого хлеба на ней ничего не было, но я нашел муку и масло.

— Хо-хо, — с предвкушение потерев руки, — придется вспомнить армейские будни и замешать что-нибудь съестное!

Закатав рукава, я принялся с азартом месить лепешки, по работе руками я успел соскучиться.

* * *

Герасим сидел на уроках, в пол уха слушая преподавателя. Этот год должен был стать для него последним в гимназии. Среднее образование в Российской империи было двух видов: реальное, с упором на изучение естественных наук (физики, химии) и классическое, с упором на изучение языков и истории.

Причем классическое образование давало возможность поступить в университет, тогда как реальное только в институт. Герасим получил реальное образование, отчего ему уже сейчас нужно было выбрать будущую профессию. Изначально он хотел стать инженером, но сейчас он уже не был так уверен.

В последние дни с ним слишком многое произошло. Он познакомился с Хорусом, побывал в его крепости, а затем и вовсе купил книжную лавку дяди! На фоне всего этого его метания о будущей профессии смотрелись как-то жалко.

Между тем их учитель химии, немолодой уже мужчина, с раздражением произнес:

— Благодаря тому, что вы лоботрясы не хотели учить химию, наша гимназия с прошлого года преобразована в классическую, так что этот год у меня последний в качестве вашего учителя. Если вы думали, что благодаря этому с легкостью получите зачет, то вы ошибаетесь! Дрючил, и дрючить буду, пока химические реакции не начнут сниться вам во снах!

Гимназисты тихо застонали, прекрасно зная крутой нрав педагога. Этот действительно может присниться в кошмаре! Впрочем, несмотря на слова мужчины, урок прошел как обычно, лишь пара учеников получила затрещины, поскольку вздумали переписываться во время урока…

Уже покинув класс, его на улице догнал паренек, что был на пару лет младше Герасима. Желябов всегда был за любой кипишь, вечно носился со своими идеями, будто в задницу ужаленный.

— Ты придешь сегодня на наше собрание? — даже не поздоровавшись, спросил он.

Герасиму было откровенно не до посиделок среди других учеников. И хоть на таких собраниях порой поднимались довольно интересные темы, но все же парню было чем сегодня заняться. Да и в последнее время на подобные собрания стали смотреть косо, шептались, что их могут и вовсе запретить.

— Давай в следующий раз, у меня полно работы в лавке, — проведя рукой по волосам, вздохнул он.

— Смотрю, старик не дает тебе продохнуть, — понятливо кивнул Желябов. — Тогда бывай, когда будет время непременно к нам загляни!

Пообещав непременно быть на следующем собрании, Герасим поспешил в книжную лавку. Где застал Хоруса, который на старой дровяной печи жарил лепешки. Картина была настолько сюрреалистичной, что он молча прошел внутрь и уселся за стол, где перед ним радушно поставили тарелку с подгоревшей лепешкой. На автомате ее откусив, не чувствуя вкуса, парень подумал,