Нож в спину. История предательства - Леонид Млечин

На самом деле фюрер Паулюса возненавидел. Капитуляция командующего 6-й армией привела Гитлера в бешенство.

— Какую легкую жизнь он себе устроил! Настоящий мужчина обязан застрелиться подобно тому, как раньше полководцы бросались на меч, если видели, что дело проиграно. Он мог войти в вечность, в бессмертие нации, а предпочел отправиться в Москву… Паулюс в ближайшее время выступит по русскому радио — вот увидите. Запрут в подвал с крысами, и тут же заговорит.

Обменяться Гитлер предложил родственниками: лейтенанта Раубаля на лейтенанта Джугашвили. Так что приписываемая Сталину фраза «я простого солдата на маршала не меняю» — миф.

Отказ Москвы от сотрудничества с Международным Красным Крестом был только на руку нацистам. Командование вермахта подготовило списки полумиллиона советских пленных, которые готово было передать швейцарцам. Когда выяснилось, что Советский Союз не намерен отвечать взаимностью, Гитлер распорядился прекратить составление списков и запретил пускать представителей Красного Креста в лагеря, где содержались красноармейцы. Фюрер знал, сколько советских пленных каждый день умирало в немецких лагерях, и не хотел, чтобы это стало достоянием гласности.

А швейцарцы многих бы спасли. Выполняя просьбы других воюющих государств, они следили за распределением посылок с продовольствием и лекарствами в лагерях военнопленных. Британские пленные получали в месяц три посылки — как минимум от голода и истощения они не умирали. Кроме того, появление представителей Красного Креста в лагерях заставляло надзирателей сдерживаться.

Никто не находился в таком бедственном положении, как советские пленные. В этой ситуации между жизнью и смертью пленные часто соглашались перейти на сторону врага, лишь бы спастись. Согласие служить оккупационным властям давало шанс выжить.

Трудно обвинять в чем-либо военнопленных, которые, умирая от голода в немецких лагерях, выбирали жизнь и говорили немецким вербовщикам «да». Уже в 1941 году несколько сот тысяч русских людей служили вермахту. Они именовались «хи-ви» — это сокращение от Hilfswillige (добровольные помощники). Носили немецкую форму без знаков отличия. Использовались в роли шоферов, ездовых и механиков. Примерно десять процентов численности немецкой пехотной дивизии составлял русский подсобный персонал.

По разным причинам люди оказались в плену. Как правило, по вине плохо воевавших командиров… И вели себя по-разному. Кто ничем себя не опорочил и не запятнал, ничего кроме сочувствия не вызывает. Другое дело те, кто перешел на сторону врага, взял оружие и сражался на стороне немцев против своих же боевых товарищей, против своего народа и своей страны. Вот из них оккупационные власти формировали охранные части, полицейские батальоны. Они помогали вермахту и полиции безопасности.

В 1942 году в вермахте создали штаб восточных добровольческих войск, занимавшийся формированием и пополнением частей, набранных в основном из военнопленных. К середине 1943 года, утверждают немецкие историки, в вермахте насчитывалось девяносто русских батальонов, сто сорок боевых единиц, равных по численности полку, и множество мелких подразделений. Они использовались для охраны тыла действующих частей вермахта. На борьбу с партизанами немцы бросили украинские батальоны, казачьи части и полицейские карательные отряды. Все свои…

Немцы делили советских пленных на несколько категорий. В привилегированное положение попадали представители среднеазиатских народов, жители Кавказа и казаки, которых сразу предполагалось привлечь на свою сторону. Когда русские пленные просто умирали от голода, казаков принимали в ряды вермахта как «полноправных солдат» и для них устанавливались немецкие нормы питания.

Оккупационная администрация рассматривала казаков как антирусскую, антимосковскую силу; их брали не только в армейские части, но и в добровольческие войска СС. В октябре сорок первого — с разрешения Генштаба сухопутных войск немецкой армии — для борьбы с советскими партизанами начали формировать первые казачьи сотни из военнопленных и местного населения.

Казачьи формирования приносили присягу:

— Клянусь всемогущим Богом, перед Святым Евангелием, что буду верно служить вождю новой Европы и германского народа Адольфу Гитлеру и буду бороться с большевизмом, не щадя своей жизни, до последней капли крови…

Услуги казаков нацистской Германии предложил бывший донской атаман Петр Николаевич Краснов, который еще после революции хотел отделить Дон от России и заключил тогда союз с кайзером Вильгельмом II.

В мае 1918 года кайзеровская армия вошла в Таганрог и Ростов-на-Дону. 3 мая в Новочеркасске собрался «Круг спасения Дона», в котором участвовали казаки восставших против советской власти станиц. Они провозгласили создание Всевеликого войска Донского, войсковым атаманом избрали генерал-лейтенанта Петра Краснова.

Краснов пытался отделить Дон от России. Говорил: «Дон должен стать самостоятельным государством». Он советовал казакам «не вмешиваться в дела русского государства и предоставить ему самому устроить свой образ правления, как ему будет угодно, а самим зажить вольной жизнью. Казаки должны отстаивать свои казачьи права от русских… Пусть свободно и вольно живут на Дону гостями, но хозяева только мы, только мы одни — казаки! Руки прочь от нашего казачьего дела. Дон для донцов…»

Краснов ориентировался на немцев, что казалось немыслимым русским офицерам. После стольких лет мировой войны для них Германия оставалась врагом. А Краснов написал кайзеру Вильгельму письмо с просьбой поддержать идею создания Донской и Кавказской федерации, в которую хотел включить Царицын и Воронеж.

Генерал писал, что «тесный договор сулит взаимные выгоды, и дружба, спаянная кровью, пролитой на общих полях сражений воинственными народами германцев и казаков, станет могучей силой для борьбы со всеми нашими врагами».

Германия признала Донскую республику. Краснов получал от немцев боеприпасы из русских же военных складов на Украине, захваченных германской армией, а в обмен снабжал оккупационные войска хлебом, шерстью и мясом.

Когда немецкие войска ушли, Краснов попросил генерала Антона Ивановича Деникина о помощи и признал его главнокомандующим Вооруженными силами Юга России. Но большинство русских офицеров по-прежнему считали Германию своим врагом, поэтому среди белых Краснову места не нашлось. Бывший атаман Краснов уехал в Германию, где двадцать лет спустя предложил свои услуги Адольфу Гитлеру.