Опасность предельного уровня - Сергей Самаров

– А почему тебе хочется на это надеяться?

– Потому что я уже проходил этой дорогой, пешим, замечу, ходом, в отличие от вас... И задним числом вспоминаю, что там есть где спрятаться, чтобы иметь возможность все видеть и оставаться невидимым.

– То есть ты готовишь для себя поле деятельности. – Полковник правильно понял намерения своего офицера.

– Точно так, командир.

– Давайте сразу решим, будем ли мы выставлять пост внутри дома? – предложил Кордебалет. – Я бы лично оставил.

– Зачем? – не понял Сохно. – Мы ведь уже решили подвергнуть жизнь ментовского капитана неизбежному риску.

– Чтобы не подвергнуть риску жизнь других ментов, может быть, более достойных, – сказал Кордебалет. – Если он, отстреляв цель, заминирует подходы к окну, то кто-то из следственной бригады, желая посмотреть, откуда стреляли, обязательно взорвется.

– Да, это общепринятая тактика во всех операциях отряда Алхазурова в прежние годы, – согласился Согрин.

– А следственная бригада выедет сюда? – поинтересовался Сохно.

– Надо, чтобы выехала. Мы не знаем, вдруг будет выставлен дополнительный наблюдатель, желающий проверить результат работы снайпера.

– Согласен. – Полковник Согрин достал трубку. – Надо предупредить Султанова, чтобы он организовал это дело.

– Они еще не доехали. В БТРе ничего не будет слышно.

Полковник кивнул, звонить не спешил, но трубку не убрал.

– Поэтому я выбираю себе место в шкафу на чердаке, – решил Кордебалет.

– Согласен.

– А я, – в свою очередь, сказал Сохно, – выбираю себе место в саду через два дома отсюда в сторону центра. Честно говоря, я уже ходил туда, посматривал. Там очень удобная скамейка в кустах, где можно вздремнуть в ожидании сигнала, и кусты не будут экранировать «подснежник»[12].

– Согласен. В таком случае я выбираю только то, что вы мне оставили, – усмехнулся полковник. – Если только это можно назвать возможностью выбора. Двор соседнего дома, где забор такой же удобный.

– Лучше перейди дорогу. Там забор не хуже.

– Согласен и на это.

И полковник стал набирать на трубке номер мобильника майора Султанова...

Вечер пришел по-осеннему рано, пообещал мелкий моросящий дождь, но дальше обещания дело не пошло, и только не облетевшая полностью осенняя листва покрылась влагой, как росой. Листва поблескивала при всходящей луне, еще только поднимающейся над горизонтом и мало освещающей улицы.

– Я Бандит, – сообщил по «подснежнику» Сохно. – Он прошел мимо меня. Танцор, встречай гостя. Парень в камуфлированной куртке и в спортивных штанах.

– Жду его, – ответил Кордебалет коротко. – В окно смотрю.

– Чего смотреть. В шкаф лезь.

– Успею... Идет... Мимо... Мимо прошел... Это точно – он?

– Я глаза на базе не забыл. Рапсодия, встречай ты...

– Я в кусты залез, – отозвался полковник Согрин. – Мне только провал виден. Вот. Прошел кто-то мимо. Не торопится. Сейчас гляну.

Несколько секунд, что понадобились полковнику для преодоления расстояния от кустов до провала в заборе, длилось напряженное молчание.

– Вижу. Гуляет человек.

– Это любимое место прогулок местных жителей, – сказал Сохно. – Особенно, когда стемнеет.

– До угла добрался, остановился... – продолжал комментировать Согрин. – Ага... Я в кусты пошел. Он возвращается.

– Осторожный, – сказал Сохно.

– Хладнокровный, – добавил Согрин. – Я передаю Султанову «готовность».

– Да. И мне в шкаф пора, – решил Кордебалет.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1

Майор Султанов, получивший очередное звание только накануне новой командировки в Чечню, еще не совсем привык к нему, но изо всех сил стремился доказать, что звания достоин вполне и даже того более. Желание естественное, если есть внутренняя готовность к работе и силы доказать то, что доказать желаешь. И потому себе майор выбрал, как ему показалось, самый ответственный участок в проводимой операции, если не брать во внимание участок работы спецназовцев, на который его просто не допустили. Султанов решил охранять ментовского капитана Ахмата Хамкоева. И охранять не столько от выстрелов снайпера, сколько от собственного желания капитана оказаться полностью свободным, то есть скрыться с глаз всех этих враждебно настроенных людей, что неожиданно, после коротких мгновений славы и почета, стали окружать его со всех сторон.

Ментовскую форму, чтобы не смущать военной формой снайпера, Султанову принесли в городской отдел ФСБ. И только после того как он, вместе с другим «альфовцем», старшим лейтенантом Старковым, которого взял с собой, переоделся, привели к ним и самого капитана Хамкоева.

– Вы хорошо, капитан, защищаетесь, – сразу признал Султанов свое и полковника Согрина поражение. Это должно было бы подействовать. По крайней мере должно притормозить возможное желание удариться в бега. – И нам ничего особого предъявить вам возможности, к сожалению, нет. Я повторю, чтобы вы слишком хорошо себя не чувствовали, что – к сожалению... Чувствую вот, что надо бы вам гораздо большее предъявить, а нечего... Думаю, ваше дело закончится просто дисциплинарным взысканием, но про повышение в звании придется на время забыть.

– Я правду говорил. – Ахмат, имевший возможность подумать в камере, времени зря, похоже, не терял, и теперь упрямо стоял на своем, и это, конечно же, не удивило майора. И тон его разговора был уже почти возмущенным. Еще немного, кажется, и сам обвинять противную сторону будет. – Так на моем месте любой бы горец поступил. У нас предатели не в почете.

Грозная гордость у маленького и круглолицего ментовского капитана с хитрой рожей получалась плохо – не впечатляла.

– А вы что?.. – Ахмат глазами показал на ментовскую форму. – В менты подались?

– Временно, – согласился майор и с таким статусом. – Чтобы вас охранять. Мы поедем с вами домой, к вам. А потом из бывшего дома Джабраила Алхазурова в вас будет стрелять снайпер... Тот самый... Вы, должно быть, знаете, о ком речь.

Глаза капитана беспокойно забегали.

– Не волнуйтесь. Ему подменили патроны, и выстрелит он в вас маркером с краской вместо пули. Почувствуете легкий удар, встрепенитесь, словно от боли, и падайте. Пусть они считают вас убитым. Это для вашей же безопасности. Иначе они с другого места выстрелят, а мы проконтролировать не сможем.

– Я так думаю, – решил Ахмат, подтверждая предположения полковника Согрина, – этот снайпер из тейпа Паленого или какой-то его друг. Это за Паленого месть. А где сейчас Паленый? Его родственникам выдали?

– Вы же как сотрудник милиции должны знать законы. Человека, обвиненного в бандитизме и в терроризме, не выдают для похорон родственникам. – Майор Султанов не стал сообщать, что тело бандита уже отправлено на вскрытие в Моздок, как просил подполковник Сохно, чтобы идентифицировать пулю, оставшуюся в теле. В Гудермесе выполнить экспертизу невозможно, и кроме того, здесь это дело не осталось бы тайным. – Его в Моздок отправили, похоронят на пустыре среди неопознанных трупов других бандитов и даже табличку на могиле не поставят. Без всяких почестей, вместе с бездомными бродягами. Только бродягам табличку с номером ставят, а террористам – нет, чтобы не было в народе памяти о них.

Хамкоев, как заметил майор, остался доволен сообщением, добавившим ему уверенности. Похоронят Али Паленого, а потом и сами, если вдруг возникнет необходимость в эксгумации, не найдут где.

– Ладно, едем, – решил Султанов. – Принимайте дорогих гостей. Чаем хоть угостите?

– Могу и водкой, – обрадовался ментовский капитан. – Запас есть.

– Водка у вас наверняка «паленая», – ответил майор двусмысленностью. – Чай надежнее. Не отравимся.

Майор Султанов сам держал дома кавказскую овчарку и Алана с первого взгляда одобрил:

– Хороший псища. Тяжеловат, правда. Наверное, не гуляете с ним?

– Что с ним гулять, он по саду ночью бегает.

– Все равно гулять надо. Час утром и час вечером. Иначе рыхлым будет.

– Некогда мне, – отмахнулся капитан.

Дома он приобрел большую уверенность и уже держал себя независимо.

– А что старший лейтенант? Не зайдет? – поинтересовался Ахмат заданием Старкова.

– Не зайдет. Он дом с улицы охраняет. Мало ли...

На улице темнело стремительно. Жена капитана накрыла стол в угловой комнате. Постелила чистую белую скатерть. Майор время от времени за окно поглядывал. А на стол рядом с собой положил трубку мобильника. Не успели допить первую чашку, когда мобильник на столе завибрировал.

– Я слушаю, – сказал майор. – Понял. Мы готовы.

Положив трубку теперь уже в чехол, Султанов посмотрел на Ахмата.

– Ну что, капитан, готовьтесь. Снайпер подходит к дому. Минут через пятнадцать мы с вами приступим. Позовите жену, стоит ее предупредить, чтобы вела себя соответствующим образом. Нельзя, чтобы снайпер заподозрил неладное. Это, как понимаете, в ваших же интересах.