Литературная Газета 6302 ( № 47 2010) - Литературка Литературная Газета
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Индии существует старинная легенда о Воительнице Богов. В одном из самых древних эпосов нашей планеты, «Махабхарате», рассказывается о том, как Индра встретил в лесу Девасену – Воительницу Богов, силу которой отняли демоны, возглавляемые её сестрой. Картикейя, сын Шивы, взял Девасену в супруги и победил ужасного демона Тараку. На юге Индии почитали богиню-воительницу Коттравей. Среди вождей антианглийского восстания была рани (княгиня) Лакшми Бай, геройски погибшая в бою. На северо-востоке Индии сохранилась старинная легенда, принесённая странниками из Китая, о том, что когда-то прекрасные танцовщицы Поднебесной должны были охранять жизнь своего повелителя, в древнекитайском царстве Шан-Инь среди военачальников была Госпожа Хао (Фу Хао). Может быть, именно бесстрашные женщины всех времён и народов и были настоящими амазонками?..
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Цветочки аленькие, и не только
Библиоман. Книжная дюжина
Цветочки аленькие, и не только
ЧИТАЮЩАЯ МОСКВА
О. Коровкин. Тайны растительного мира : От гигантов и карликов до эскулапов и отравителей. – М.: АСТ ПРЕСС КНИГА, 2010. – 320 с.: ил., 32 цв. вкл. – (Наука и мир). – 5000 экз.
Научно-популярное издание, содержащее множество интересных фактов из области ботаники и сопредельных ей дисциплин. В книге рассказывается о множестве современных растений, в том числе и царице всех цветов – розе, названной в «Маленьком принце» большой кокеткой. Не обойдены вниманием и всевозможные диковинки растительного мира вроде корней индийского фикуса – баньяна. Гигантский баньян неслучайно называют деревом-лесом – человек, прогуливаясь меж высоких стволов в густом лесу, на самом деле гуляет между высоких корней одного огромного дерева… Первые растения (одноклеточные подвижные водоросли) появились на нашей планете больше миллиона лет назад и с тех пор многократно изменялись, продолжая обеспечивать необходимые условия для многих живых существ, в том числе и людей. «Всего 0,03 % диоксида углерода, содержащегося в воздухе, вполне достаточно растениям, чтобы в процессе фотосинтеза создавать из углекислого газа большое количество органических веществ… Именно растения, аккумулируя энергию солнечного света и осуществляя за счёт её процесс синтеза органических веществ, не только обеспечивают нас пищей, но и поддерживают постоянный состав атмосферы».
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
«Поэзия – тёмное дело»
Библиоман. Книжная дюжина
«Поэзия – тёмное дело»
ЧИТАЮЩАЯ МОСКВА
Дмитрий Токарев. «Между Индией и Гегелем»: Творчество Бориса Поплавского в компаративной перспективе. – М.: Новое литературное обозрение, 2011. – 352 с. – 1500 экз.
Монография посвящена не только анализу поэтики Поплавского, одного из самых необычных стихотворцев русской эмиграции первой волны, сюрреалиста и почитателя Блока и Лермонтова, но и различным аспектам творчества других авторов. В том числе анализу параллельных «дорог» Поплавского и Хармса, принадлежащих к поколению, чьё вхождение в литературу произошло в момент и политического (в смысле революционного), и эстетического «сдвига», наложившего свой отпечаток на творческую эволюцию и жизнь в целом.
«Как пишется стихотворение? – спрашивает он себя и отвечает: – Не могучи рассказать ощущение, поэт пытается его сравнить с чем-нибудь, как дикарь, который, чтобы сказать «горячо», говорил «как огонь», или, чтобы сказать «синий», говорил «как небо», т.е. выискивается вещь внешнего мира, которая становится как бы притягательным оттенка» – так сам Поплавский описывал непростой механизм порождения художественного слова.
Приведённые в издании «дорожные» знаки обозначают этапы пути этих поэтов и «могут стать основой для сравнительной топологии двух «духовных маршрутов». В тексте прослеживается влияние на прозу и поэзию Поплавского Эдгара По, Артюра Рембо и Шарля Бодлера.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Через времена и страны
Библиоман. Книжная дюжина
Через времена и страны
ЧИТАЮЩАЯ МОСКВА
Жак Ле Гофф. История Европы, рассказанная детям / Пер. с фр. Н. Кудряковой. – М.: Текст, 2010. – 125 с. – 3000 экз.
Книга известного французского историка рассказывает о жизни европейцев начиная с древнейших времён до конца XX века. «Россия – страна православная, русские церкви не похожи на католические соборы; алтарь расположен за иконостасом – высокой стеной из икон… Зимой в России очень холодно, и, чтобы не замёрзнуть, путешественнику придётся купить шубу и меховую шапку», – пишет он о нашей стране. Каждая из небольших глав посвящена истории, науке или искусству, философии и анализу глобальных перемен, случившихся в результате революций, войн и колонизации Африки, Азии и Америки. В итоге получается красочная мозаика – полотно важнейших событий, произошедших на этом континенте. Из прославленных изданий в книге упоминается «Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремёсел» – с 1751 по 1772 год под руководством философа Дидро и математика Д’Аламбера было выпущено 17 томов. Их читала вся образованная Европа.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
«Вишнёвый сад» отпели
Год Чехова
«Вишнёвый сад» отпели
РОМАН С КОНТРАБАСОМ
Завершение юбилейного чеховского года, как и статусное завершение культурного года Россия–Франция, пришлось на Новую сцену Большого театра, где в концертном исполнении прошла «мировая премьера» оперы «Вишнёвый сад» 58-летнего французского композитора Филиппа Фенелона.
Как ни странно, но стихийным анонсом этой работе Фенелона с либреттистом Алексеем Париным ещё в самом начале чеховского года «прозвучал» спектакль-фантазия Дмитрия Крымова «Тарарабумбия». Изумительное это словцо, позаимствованное у милейшего Чебутыкина, легло на поверхность завершающего чеховский год оперного события масляной плёнкой поверх воды. Ну да, русско-французским связям, начиная с «Сезонов» Дягилева, вот-вот столетие. Однако в столетие это солидная чеховская дата, говоря по совести, не так уж и вписывается, если не сказать не согласуется, с ним вовсе. Прежде чем зарифмовывать самодостаточную драматургию Чехова с самодостаточным жанром оперы, стоило бы обдумать возможные смыслы возможных рифм. Времени на это у авторов, видимо, не было.
В очевидном неравенстве безразличной партитуры Фенелона неистребимой глубине чеховской драматургии, конечно, самый серьёзный просчёт проекта. Впрочем, разницы жизненных опытов и сочинительских масштабов никто ведь не отменял. Для Чехова его последняя пьеса – сплошь нежная оглядка на жизнь. Чеховский «сад», брошенный брошенными, оставленный оставленными, расцветал последним гулом воспоминаний без заглядывания в будущее. Чем бы это ни было названо – у Чехова «Вишнёвый сад», например, комедия, – невозможно не слышать в жанровом подтексте горьковатой чеховской самоиронии. Очевидный ему самому скорый уход из жизни профессиональный врач ни за что не назвал бы всерьёз «трагедией». Такие тонкости, конечно, не подлежат внезапному изучению. Их можно только чувствовать. Или нет.
Для Фенелона последняя пьеса Чехова, как раз простодушно принятая им за комедию, оказалась чем-то вроде вынужденного посещения музея русской души. Душу эту ученик самого Оливье Мессиана выразил совершенно безликим академическим слогом. С диссонантными репликами оркестра, нарочитой антимелодийностью вокала, благостными хоровыми песнями, скреплявшими выходы десяти персонажей. Получилось что-то вроде концептуального концерта по прокофьевско-шостаковическо-свиридовско-денисовским мотивам. Общим знаком всей музыки ХХ века шла этакая депрессивная среднестатистическая унылость. Любопытно, что в первом акте линейно-дефилейный метод поставки персонажей на сцену ещё вызывал несогласие: в антракте зал опустел наполовину. Зато во втором отделении публика встроилась в вязковатый ритм появлений и уходов, не догадываясь, что регулярными аплодисментами лишь подчёркивает, а не затушёвывает нехитрую авторскую схему Фенелона–Парина.
