Тайна таежной деревни - Наталья Тимошенко

– Хорошо, – согласно кивнула Лиля.

Она проворно выскочила из машины и, подождав Нева, зашла в магазин. Как она и предполагала, прилавки разнообразием не радовали. Однако сосиски были, конфеты тоже. И посетители пока еще не толпились. Видимо, все собирались на улице.

Продавщицей оказалась полная женщина лет пятидесяти с сильно накрашенными глазами и сожженными плохой завивкой волосами. Лиля взяла Нева под руку и тихо прошептала:

– Нев, включите все свое обаяние, думаю, на меня эта мадам не купится, а вот у вас есть все шансы.

– Я? – опять нелепо переспросил Нев, чуть заикаясь. – Х-хорошо, п-постараюсь.

Они вместе шагнули к прилавку. Нев улыбнулся продавщице, едва замечая, что Лиля выпустила его руку и отошла подальше, рассматривая содержимое полок.

– Добрый вечер, – поздоровался Нев.

– Ну, добрый, – продавщица с подозрением осмотрела его с головы до ног, сразу определяя чужака. Местных-то она всех в лицо знала. – Чего вам?

– Нам бы… – он чувствовал себя неловко. Все-таки одно дело общаться один на один с милой вдовой, и совсем другое – с представительницей торговой сферы в магазине, в котором полно людей. На самом деле, помимо него и Лили в магазине были две женщины и ребенок, но все трое с интересом уставились на него, а это заставляло нервничать и забывать слова. – Лилия, нам чего? – растерянно спросил он.

«О, господи, – мелькнуло у той в голове. – Кто ж так обаяние включает?»

Она подошла к Неву и улыбнулась продавщице.

– Нам, пожалуйста, килограмм сосисок, конфет всех вкусных понемногу, лимонад и мороженое. Пять штук. А, и хлеб. – Она посмотрела на Нева, покачала головой и снова повернулась к продавщице. – Мы с папой в Комсомольскую едем, навестить его родные места. Мои бабушка и дедушка уехали оттуда почти сразу после войны, папа там только-только родился. Вот, захотел побывать. Насколько я знаю, там давно никто не живет, решили у вас продуктами закупиться.

– Сосисок каких? – томно поинтересовалась продавщица, игнорируя попытку Лили завязать беседу. – Есть по сотне, есть по полторы.

– А какие лучше? – Нев отчаянно старался поддержать разговор.

– И то, и другое – крахмалистое говно, но по полторы жуются проще…

В этот момент в магазин вбежал мужичок, вероятно, один из тех, кто был в компании на улице.

– Граждане, простите, пропустите без очереди, у меня под расчет, – комично обратился он к Лиле с Невом и, не дожидаясь их ответа, повернулся к продавщице. – Любасик, мне как всегда, но три бутылочки, хлеба буханочку и докторской колбаски полкило. И барбарисок так, чтобы без сдачи было.

– Че это вы сегодня? Гуляете? – продавщица недоверчиво покосилась на деньги в его руках, спокойно забывая про Лилю с Невом, а потом принялась собирать «заказ»: три бутылки водки, колбасу, хлеб и конфеты. Видимо, обычно мужички вели себя скромнее.

– К нам друг приехал, – все так же комично ответил мужичок. Неву показалось, что «гулять» он уже начал. – Грех не выпить с хорошим человеком.

Он отдал ей деньги, собрал свое добро с прилавка, что-то рассовывая по карманам, что-то просто прижимая к груди, после чего так же резво убежал. Продавщица повернулась к Лиле с Невом.

– Так сосисок каких? – все так же томно спросила она.

– По полторы, – ответила Лиля, косясь в сторону двери. Что-то ей подсказывало, что неожиданно приехавшим «другом» был ее любезный братец. Пил Ваня не так часто, не пьянел долго, но зато на утро его можно было сразу в морг везти.

«Впрочем, у нас же есть личный реаниматолог, – подумала Лиля, – вот и откачает. Зря, что ли, ее Войтех с нами взял?»

– А ехать нам еще далеко, не подскажете? – она снова улыбнулась продавщице.

– Как вы сказали? Комсомольская? – та задумалась. – Что-то вообще не знаю такой. Рая, – она обратилась к одной из женщин, с интересом наблюдавших за ними, – Комсомольскую знаешь эту? Где она?

– Да Бог его знает, – ответила Рая, тоже задумавшись. – Там лет сто уже никто не живет, даже на картах давно нет. Как вы ее искать-то собрались? – обратилась она к Лиле с Невом.

– Ну, – Лиля растерянно посмотрела на Нева, пытаясь дать ему понять, что здесь ей не помешала бы помощь. В конце концов, застенчивый аккуратный очкарик должен производить благоприятное впечатление на женщин бальзаковского возраста, если хотя бы рот откроет. – Дедушка рассказывал, что после Богословки по единственной дороге еще километров тридцать-сорок. – Она повернулась к женщине, которую продавщица назвала Раей. – А почему там уже никто не живет?

– Так разъехались все, – Рая неуверенно посмотрела на продавщицу Любу. – Давно уже. Все сейчас в город едут. А Комсомольская еще при советской власти разъехалась. Старики померли, а молодые в город укатили. Там же колхоз строить собирались до войны, мне мать рассказывала. Ну, тут война, там уж не до колхоза стало. А после войны тоже дело не пошло, так там даже те дома, что были, все опустели. Вон, отец-то ваш с родителями тоже, поди, в город уехал, да? – она вопросительно посмотрела на Нева.

– Да, – кивнул тот, – все верно. Сначала в Абакан, а потом еще дальше, – он махнул рукой, не уточняя, куда именно дальше. – Я вот еще смутно помню, отец в детстве рассказывал, что там случилось что-то, поэтому они с мамой уже не могли вернуться. Вроде, беда какая-то, кажется, даже люди умерли.

Он сказал это наугад, просто чтобы посмотреть на реакцию и спровоцировать женщин на более откровенный разговор. Люба и Рая удивленно переглянулись. Люба даже забыла про то, что было в заказе Лили кроме сосисок. Она чуть ли не легла на прилавок, с любопытством разглядывая Лилю и Нева. Рая и ее спутница вместе с девочкой тоже приблизились.

– Да ладно, не может быть, – усомнилась Люба. – Нет, я-то только в шестидесятом родилась, тогда уже никакой Комсомольской не было. Я слышала когда-то название, но не была там никогда.

– Я-то знаю эту Комсомольскую, – доверительно понизив голос, сообщила Рая, которая была явно старше Любы лет на двадцать. – Подружка у меня там жила, одноклассница. Там же даже начальной школы не было никогда, они сюда ходили. Их на машине мужик один привозил… Не помню уже, как звали. Но ничего такого я не слыхала. Когда Зинка в школу ходить перестала, мамка моя сказала, что уехали все из Комсомольской. Видать, в другом месте коммунизм строить, – она ностальгически вздохнула.

– А сама Зинаида вам до этого ничего не говорила? – удивился Нев. – Неужели люди в один момент собрались и всей деревней переехали?

– Может, и говорила, – Рая пожала плечами, – лет-то сколько прошло, не упомнишь всего.

– Это у вас сейчас кругом телефоны, интернеты, из лесу в Америку позвонить можно, – подала голос молчавшая до этого третья женщина, – а тогда все не так было. Может, они давно собрались переезжать.

– И что, с тех пор там никто не живет? – снова спросила Лиля. – Может, наследники какие приезжают? Там же дома, наверное, остались, можно в качестве дач использовать.

– Ой, да кому оно нужно? Такая дача? – Люба, Рая и неизвестная женщина хором рассмеялись. – И потом, какие наследники? Это частная собственность по наследству передается, а тогда же все было общее. Все государству принадлежит.

– Только никому оно не нужно: ни наследникам, ни государству, – добавила Рая. – Десяток гнилых домов, ни магазина, ни школы. Может, бродяги какие и живут… – она вдруг осеклась, как будто вспомнив что-то. – И то вряд ли, – быстро добавила она. – Да и вам там делать нечего.

– Почему? – насторожилась Лиля, заметив перемену в ее голосе.

– Глухие там места, – Рая вдруг резко потеряла желание говорить. – И закона нет никакого… Ладно, Люб, мы попозже зайдем, наверное. – Рая активно потащила своих более молодых спутниц к выходу. – А вам хорошо добраться. Сами увидите, нечего там делать.

Лиля проводила взглядом стремительно удаляющуюся троицу, рассчиталась за покупки, еще раз поблагодарив продавщицу, и повернулась к Неву.

– Пойдем, папа, – усмехнулась она, взяв его под руку.

На улице их ждал сюрприз: Ваня со своими новыми друзьями расположился прямо в салоне их машины. Поляна была накрыта по всем правилам: водка в мутных разнокалиберных стопках, хлеб и колбаса на газетке, горка барбарисок рядом.

Открыв дверь, Лиля многозначительно посмотрела на брата.

– Ой, только не шуми, – попросил Ваня, явно стараясь казаться более пьяным, чем был на самом деле. Взглядом он дал понять, что этот зоопарк пора разгонять.

– Мы не будем шуметь, – неожиданно твердо сказал Нев. – Господа, нам пора ехать дальше, вам придется продолжить вечеринку в другом месте.

Четверо местных непонимающе уставились на Нева. Лиля страдальчески закатила глаза. Нев явно не знал, как разговаривать с подобным контингентом. Хотя откуда ему, сверхначитанному жителю культурной столицы, это знать. Всю грязную работу придется делать ей.