КОМАНДАРМ УБОРЕВИЧ. Воспоминания друзей и соратников. - Иероним Уборевич

Их выступления блистали развернутым анализом прошедшего учебного года. На основе этого анализа всегда выдвигалось что-то новое, принципиальное, дельное, находившее потом отражение в приказах НКО в виде задач в обучении войск на следующий год. К выступлениям Якира и Уборевича чутко прислушивались и крупные государственные деятели, и умудренные глубоким военным опытом боевые командиры, и политические работники.

Последняя моя встреча с Иеронимом Петровичем произошла в 1936 году. Это было на подведении годовых итогов боевой подготовки в Наркомате обороны. По окончании этой работы в Краснознаменном зале ЦДСА нарком обороны устроил товарищеский ужин, на котором присутствовали руководящие партийные и советские работники. Вечер прошел исключительно тепло. Все улыбались, говорили по душам независимо от рангов и положения. Особенно непринуждённо вел себя И. П. Уборевич.

И никто в этот вечер не знал о надвигавшейся грозе. Никто не думал, что находящийся здесь маленький, дегенеративного типа субъект - Ежов через несколько месяцев при покровительстве Сталина перебьет этот прославленный, имеющий громадные заслуги перед Родиной, золотой актив Красной Армии и тем самым в какой-то мере подготовит для нашей страны трагедию 1941 года...

А. И. Чугунов. РЕВНИТЕЛЬ ВОЕННЫХ ЗНАНИЙ.

ГЕНЕРАЛ-МАЙОР АВИАЦИИ А. И. ЧУГУНОВ

Он помнится так, как будто я виделся с ним вчера: всегда подтянутый, с хорошей строевой выправкой, умный и ровный в обращении со всеми - как на службе, так и в быту.

Я служил в штабе 5-й армии в должности помощника инспектора пехоты, временно исполнял обязанности инспектора пехоты, а затем был назначен в штаб Восточно- Сибирского военного округа начальником отдела подготовки и обучения войск. Это было в 1921-1922 годах, перед тем как Иероним Петрович Уборевич ушел от нас в Народно-революционную армию ДВР.

Я нередко докладывал командарму о состоянии подготовки войск. Он внимательно изучал доклады и планы на будущее, по-деловому критиковал их, давал указания для исправления. Все делалось мягко и деловито, в том новом стиле работы, который он принес с собой в нашу 5-ю армию. По духу своему указания были партийны, а в военном отношении - предельно квалифицированны.

Уборевич всегда внимательно выслушает, не оборвет доклада, не бросит обидного замечания или сравнения, хотя иногда по лицу было видно, что с некоторыми доводами или положениями он не согласен.

Другим завидным качеством Уборевича была его организованность.

- Он четко регламентировал рабочий день. Каждый из подчиненных знал день и час, продолжительность своего доклада. Но если возникала какая-нибудь срочность, каждый свободно мог переговорить с командармом по телефону. И эти короткие телефонные доклады и мгновенные распоряжения бывали весьма содержательными. Будучи сам человеком строго организованным, Уборевич приучал тому же всех командиров штаба армии. И его удивляла нерациональная трата рабочего времени, из-за которой иные командиры засиживались в штабе по вечерам, полагая, что в глазах начальства это может показаться похвальным.

После работы командарм проходил по всем комнатам штаба, где горели огни, и спрашивал у засидевшихся командиров, не умевших уложить свой труд в служебное время:

- Скажите, что вы сумели прочесть за последнее время из новинок военной литературы?

Часто такой командир ничего вразумительного ответить не мог. Уборевич не ругал его, а по-деловому говорил:

- Как бы вы ни работали, время для чтения обязательно должны находить. Завтра утром зайдите ко мне в кабинет. Там для вас приготовлены хорошие книги. Я надеюсь, что этим мы с вами положим начало постоянному чтению. Книга - друг человека!

Требование читать Иероним Петрович предъявлял командирам и на служебных совещаниях. Не откладывая, он обычно тут же вручал кому-либо книгу и просил по прочтении рассказать ему содержание.

И это была вовсе не странность. Командарм больше других знал, что командный и политический состав армии и аппарата округа молод по возрасту и, хотя имел опыт первой мировой и гражданской войн, был теоретически слаб.

В своем докладе на съезде командного и политического состава Сибири 3 июня 1922 года Уборевич прямо заявлял: «По малограмотности командного и политического состава постановка воспитания и обучения малонаучна, а значит, плохо понятна».

Еще за полгода до этого съезда Уборевич приказом по округу потребовал создать во всех гарнизонах армии и округа «военные аудитории», чтобы «Подытожить опыт, приобретенный за гражданскую войну, выяснить сущность классовой стратегии и тактики и провести в армии определенную военную доктрину». Весь командный состав гарнизона обязан был участвовать в работе «военных аудиторий», посещать еженедельно доклады и сообщения на военные темы.

Тем же приказом устанавливалась тематика докладов. Основу ее составляло освещение опыта мировой и гражданской войн, изучение свойств и тактики различных родов войск. На старших командиров возлагалась персональная ответственность за ведение занятий в «аудиториях». В Иркутске за это отвечал начальник штаба армии Любимов, в Красноярске - начальник 26-й стрелковой дивизии, в Минусинске - командир 147-й бригады. Главное руководство «аудиториями» командарм взял на себя.

Это руководство не было общим. Уборевич присутствовал на докладах и дискуссиях в «аудитории» Иркутского гарнизона и всегда выступал с четкими выводами по обсуждавшийся теме.

Газета «Красный стрелок», издававшаяся Реввоенсоветом 5-й армии и Восточно-Сибирского военного округа, постоянно освещала ход занятий в различных «аудиториях». 5 октября 1921 года она сообщала о ходе в Иркутском гарнизоне дискуссии по теме «Стрелковое дело за границей и в Красной Армии». С докладом выступил преподаватель пехотной школы Яковлев, в обсуждении его приняли участие инспектор пехоты Чугунов, начальник строевого управления Логвиненко, начальник штаба Любимов, начальник разведки Репин, член Реввоенсовета Мулин и другие. Как обычно, с заключением выступил командующий армией И. П. Уборевич.

16 ноября та же газета рассказала читателям о докладе работника штаба Соколова на тему «Тактика пехоты». И опять после обсуждения с заключением выступил командующий, убедительно показавший, что будущая война явится маневренной, а не позиционной.

По инициативе И. П. Уборевича с осени 1921 года в Иркутске стал издаваться ежемесячный военно-политический журнал «Красная Армия на Востоке». В состав редколлегии вошли начальник разведки армии Репин, представитель политического управления Анишев и сам командарм Уборевич. Много ценного, нового дал нам, молодым, этот журнал. Каждый желающий повысить свою военную культуру зачитывался им.

Так Уборевич, вступив в командование армией, настойчиво втягивал командный и политический состав в изучение теории и практики военного дела. И во всем, что бы ни предпринимал Иероним Петрович, чувствовались его громадный опыт и эрудиция. Все это создавало ему в армии и округе заслуженный, непререкаемый авторитет и всеобщее уважение.

Высокий уровень знаний и опыт нашего командарма был известен не только нам. По ходатайству начальника штаба РККА П. П. Лебедева и военкома штаба Иорданского Реввоенсовет Республики в июне 1922 года перевел И. П. Уборевича, несмотря на отсутствие у него официального высшего образования, в состав лиц, причисленных к Генеральному штабу. В то время такого рода явление было редким.

На одном из очередных докладов я, как инспектор пехоты, высказал командарму давно беспокоившую меня мысль: - Товарищ командующий! Всем известно, что винтовочный огонь наиболее губителен лишь на коротких дистанциях- двести метров и ближе, а на более дальних значительно эффективнее огонь пулеметов и артиллерии. Между тем у нашей винтовки наименьшим прицелом является «4», а не «2». Мне кажется целесообразным спилить конец прицельной рамки и сделать наименьшим прицел «2». Это сильно повысило бы винтовочный огонь на ближних расстояниях. Вы меня понимаете?

- Как не понять, - сразу же ухватился за эту мысль Иероним Петрович. - Дельное предложение, спасибо!

Начальнику 35-й стрелковой дивизии было приказана переделать в одной из бригад прицельные рамки у винтовок. Стрельба из них стала давать куда лучшие результаты.

Когда же об этом узнали работники Главного артиллерийского управления, в Иркутск пришел запрос: «Кто разрешил самовольничать, портить винтовки?»

Кое-кто из моих сослуживцев уже покачивал головой, сокрушенно вздыхая: - Попадет, Александр Иванович, не миновать беды...

Но Иероним Петрович всю ответственность взял на себя.

В своём ответе он убедительно доказывал очевидную пользу переделки винтовочных прицелов и предлагал сделать это во всей армии, тем более что такого рода «реконструкция» может быть совершена силами любой полковой оружейной мастерской.