Сибирочка - Лидия Чарская

Юноши во все глаза смотрели на него, еще не понимая сути дела. Наконец Денис Иванов тихонько вышел из своего угла. Никс, все еще продолжавший тихо подвизгивать, точно испуганная комнатная собачка, тоже нерешительно приподнялся с земли. Так же нерешительно встали на ноги и другие два брата, Глеб и Петр.

— Так это ты, а не черный дух, на самом деле! — произнес Денис.

— Ха-ха-ха-ха! Ну разумеется, я! — пришел совсем уже в веселое настроение Андрюша.

— Это он! — словно эхо проронили Никс и два младших Иванова в один голос.

— Это он! — подтвердил их брат Денис, и у него сделалось в эту минуту сконфуженное и очень глупое лицо.

— Но как же ты смеешь смеяться над нами?! — неожиданно разразился он, глядя сердитыми глазами на все еще продолжавшего смеяться Андрюшу.

— Да, как ты смеешь?.. Мы проучим тебя за это! — послышались угрожающие голоса его братьев.

— Да, да, проучим, проучим! — подтвердил внезапно обретший свою прежнюю храбрость Никс.

— Вот я тебя за это! — гаркнул во весь голос старший Иванов и кинулся на мальчика с поднятыми кулаками, прежде чем тот успел что-то сообразить.

Кинулись вслед за ним и его братья, и Никс Вихров на Андрюшу. Но тут случилось нечто неожиданное! Андрюша внезапно прыгнул на середину каморки и в одну секунду затушил свечу. Полная тьма воцарилась теперь здесь. В этой темноте только слышалась какая-то отчаянная возня и наконец раздался звенящий слезами голос Никса:

— Вы с ума сошли, Денис! Мне больно! Вы дергаете меня за волосы… Ой-ой-ой-ой!

— Да разве это ты, Никс? — послышался изумленный голос старшего Иванова.

— Я! Разумеется, я! Да оставьте же мои волосы, говорю я вам.

— Вот странно! А я ведь думал, что это Андрюшка.

— Андрюшка должен быть в противоположном углу, — откликнулся Глеб.

— Держи его, братцы! — неистово закричал Петр и метнулся по подполью в полной темноте.

— Ай-ай-ай! Это не Андрюшка, а я! Я же — Денис! Как ты смеешь меня бить! Я пожалуюсь отцу и господину Шольцу! — неистово завопил он в тот же миг на все подполье.

— Ах, это ты! Прости, пожалуйста, и не хнычь! Я думал, это Андрей. Да где же он, наконец?

Братья Ивановы и Никс носились в потемках, награждая шлепками и тумаками один другого, причем они тут же узнавали свои промахи и неистово бранили Андрюшу, который давно успел уже в это время подняться наверх и, весело смеясь, рассказывал обо всем происшедшем своим друзьям. Только перед самым началом второго отделения спектакля четыре истерзанные, в разорванных платьях, с предательскими синяками на лбу, растрепанные фигуры вылезли из подполья.

Господин Иванов сделал строгое внушение своим сыновьям, мистер Билль — Никсу, а господин Шольц пригрозил выключить всех четверых из своей труппы, если что-либо подобное повторится еще раз. Господин Шольц еще не знал всего, что случилось, и бранил юношей только за драку и шум, доносившийся к ним все время из подполья. Андрюша же был далек от намерения поведать всю правду. Благородный мальчик не хотел причинить никому зла.

Глава XV

Снова княжна Аля. — Счастливый день

— Вас зовут, дитя мое! За вами пришли!

И господин Шольц, взяв за руку Сибирочку, с таинственной улыбкой повел ее через столовую, где только что окончился завтрак, в приемную, куда заглядывали иногда редкие знакомые и друзья обитателей «Большого дома». У дверей приемной директор оставил девочку и ушел. Она была очень удивлена. Она никого не знала, кто бы мог прийти к ней. Правда, та странная маленькая аристократка-барышня обещала побывать у нее в театре в вечер представления пьесы «Христианка и львы», но до этого представления оставалось еще два дня, стало быть, княжна Аля только через два дня могла заглянуть, и то только в театр… Кто же это мог быть?

Выходя из столовой, Сибирочка успела обменяться быстрым взглядом с Андрюшей, лицо которого выказывало тоже живейшее любопытство. Нерешительно, несмело вошла в гостиную Сибирочка. При ее появлении со стула поднялась нарядная, в белом пальто барышня и с веселым смехом бросилась к ней навстречу.

— Вот и я! Вот и я! — вскричала весело княжна. — А ты не ждала меня? Не ждала? Ведь правда? Здравствуй, маленькая девочка! — залепетала она, покрывая лицо Сибирочки градом нежных поцелуев. — Я приехала к тебе, потому что не могла дожидаться свидания с тобою еще два дня… Не правда ли, я поступила хорошо? Папа написал письмо твоему начальнику, чтобы он отпустил тебя на целый день к нам. Господин Шольц позволил, и мы проведем отлично денек! Я так рада тебя видеть. Ты ведь тоже любишь меня? Ты рада мне?

Слова у княжны Али сыпались, как искры. Она едва-едва успевала произносить их.

Сибирочке не было никакой возможности отвечать что-либо своей болтливой гостье.

Маленькая щебетунья наполнила всю комнату своим милым голоском.

— Ах, как я хотела тебя видеть! Как хотела видеть тебя! — трещала княжна, сияя хорошенькими глазками. — Вот m-lle Софии скажет! Правда, m-lle Софи?

M-lle Софи, которую тоже увидела здесь Сибирочка, подтвердила слова княжны. Она очень ласково поздоровалась с Сибирочкой и прибавила от себя, что князь позволил дочери пригласить на целый день ее к себе.

— А ты поедешь с нами вечером в театр! — неожиданно объявила княжна.

— В театр? В какой театр? — изумилась девочка.

— Ну, хотя бы в ваш театр-цирк! Это будет очень забавно. Ты, маленькая укротительница львов, будешь сидеть со мною в ложе, и все будут завидовать тебе! — не без некоторой доли гордости произнесла маленькая аристократка.

— Ax, мне уж и так завидуют!.. — вздохнула Сибирочка. — Андрюше завидуют тоже у нас.

— А кто такой Андрюша? — заинтересовалась снова княжна Аля.

— Это мой названый брат. Он очень хороший мальчик.

— И ты его любишь больше меня? — уже с некоторою досадою в голосе спросила княжна.

Сибирочка, которая не умела лгать, ответила просто:

— Да, я его люблю больше вас, больше всего в мире! — горячо вырвалось из ее груди.

— Но ты должна меня тоже любить больше всех! — топнула ножкой княжна. — Я так хочу.

— Аля! Аля! — остановила девочку m-lle Софи.

— Ну, что такое — «Аля! Аля!». Вечно только и слышишь: «Аля, сиди смирно!», «Аля, не грызи ногти!», «Аля, не болтай ногами!». Очень все это скучно! — И она презабавно надула хорошенькие губки.

— Перестаньте, Аля! Ведь ваша подруга с вами! Ведите же ее к нам скорее! — напомнила m-lle Софи, стараясь изменить настроение капризной девочки.

— Ах, да! — неожиданно рассмеялась княжна. — Пойдем, Сибирочка. Позови лакея! Пусть он наденет тебе пальто! — заторопилась она.

— У нас нет лакеев, а горничная нанята не для нас, детей, и господин Шольц не позволяет ей нам прислуживать. Легкие труды мы должны исполнять всегда сами, — проговорила серьезным голосом Сибирочка княжне.

— Вот это уже совсем глупо! — снова рассмеялась Аля. — Зачем тогда брать прислугу, если не для того, чтобы услуживать нам? Ай!.. — вскричала она внезапно, едва успев докончить свою фразу. — Что это за чучело там глядит? Смотри! Смотри! — И она бесцеремонно ткнула пальчиком по направлению к двери, откуда просовывалась черная голова Эллы.

— Это наша атлетка! — пояснила Сибирочка и ласково кивнула своей чернокожей подруге.

— Фи, противная какая! Черная, как сажа! — сделала презрительную гримаску княжна. — А что она умеет делать? — заинтересовалась она внезапно.

— Дайте ей монету, и она двумя пальцами согнет ее, — предложила Сибирочка, — она у нас страшно сильная, наша Элла.

— Да неужели? — И глаза княжны Али загорелись самым жгучим любопытством.

Она сунула руку в карман и вынула оттуда нарядный бархатный кошелек. В кошельке было немало золота и серебра. Князь Гордов очень баловал свою маленькую дочку и дарил ей много денег.

— Вот золотой, пусть согнет его! Если согнет, я подарю ей его! — И Аля небрежно швырнула монету негритянке.

Та ловко подхватила золотой на лету, весело усмехаясь и сверкая белыми зубами, и крепко зажала его на минуту в своих сильных пальцах. Потом подбросила золотой кверху, и когда десятирублевик очутился снова на ее черной ладони, он оказался сплющенным в трубочку.

— Ха-ха-ха! — звонко рассмеялась княжна. — Вот так молодец! Действительно, она умеет сплющивать монеты. А теперь, чумазка ты этакая, разогни-ка ее снова! — обратилась она снова к негритянке, и так как та не поняла ее, то Аля жестами и движениями пояснила негритянке, чего ей хотелось от нее.

Последняя снова широко улыбнулась губами и глазами. Ее белые зубы сверкнули, как большие миндалины. Она закивала и снова зажала монету в пальцах. И опять золотой приобрел свой прежний вид и заблестел на ладони негритянки.