Знахарь. Черная полоса (СИ) - Шмаев Валерий

На этой импровизированной кровати лежал мужчина. На нём были только камуфлированные штаны от какого-то маскхалата, но расцветка мне была незнакома. Окровавленные футболка и верхняя часть маскхалата неряшливой тряпичной горкой валялись рядом, а грудь и левое плечо у мужика были замотаны бинтами. Впрочем, помимо бинтов были намотаны ещё и какие-то тряпки. Не удивлюсь если раньше это было постельным бельём местного хозяина.

А нет. Не всё. Есть ещё повреждения. Левая нога мужчины была вывернута под неестественным углом и тоже замотана такими же тряпками, но уже тёмного цвета. Просто лежал мужик в полутьме, и я это сразу не увидел, но прекрасно видел все повреждения его организма своим внутренним взглядом. Судя по всему, мужчина был без сознания, а выглядел даже хуже девушки.

— Давно? — вопрос я задал чтобы хоть как-то заполнить паузу.

— Седьмые сутки, а без живца четвёртые. — ответила девушка, пытаясь напоить мужчину. Я тем временем отложил в сторону автомат, и снял с плеч ранец. Первым делом выложил бутылку с живцом. Следом вторую с уксусом и сразу же кинул туда горошину. Пусть пока растворяется. Заодно достал небольшой, но яркий светодиодный фонарик. Всё лучше, чем керосиновая лампа. Следом на свет появилась небольшая аптечка. В ней и обезболивающие препараты и заживляющий гель и одна из коробочек с одноразовыми шприцами с оранжевой жидкостью, взятая мной с одного из убитых бойцов. Надо же узнать, что это такое? А информированные собеседники у меня только что появились. Надо пользоваться моментом.

Включив фонарик, я с аптечкой в руках подошёл к матрасу и опустился на колени рядом с мужчиной.

— Не пьёт. — не поворачиваясь ко мне тихо сказала девушка.

— Ну ка подвинься. — немного грубо сказал я ей.

— И сходи вниз. Поищи воду и пару каких-нибудь посудин. Надо твоего приятеля перевязать и новый живец развести. Может водку или самогон найдёшь. Живца много понадобится. А я пока приятеля твоего посмотрю. — девушка ушла вниз, а я, чуть прикрыв глаза начал осматривать мужчину своим необычным зрением.

Характер ранения сразу же стал понятен — в мужика засадили заряд картечи, а потом кто-то сломал ему ключицу. Правда до ранения это произошло или после разобрать я не смог. Восемь картечин застряли в теле и плече. Кожу порвало ошмётками, мышцы перерубило как ножом, а вот ключица была просто перебита — следов картечи вокруг неё я не обнаружил. Хреновые ранения. В принципе если обезболить, то можно будет попробовать достать картечины, но что делать с порванными мышцами и кожей?

Ладно. Это потом. Что с ногой? Ага. Здесь ещё хуже. Нога сломана в колене, а икроножной мышцы почти нет. Такое впечатление что её вырвала собака. Или выгрызла. Картина та же — кожи нет, остатки мышц и сухожилий торчат в разные стороны. Как такое произошло и как этот человек забрался на второй этаж не сильно понятно, но жить ему в любом случае осталось крайне мало. Я перевёл свой взгляд на сердце мужчины и мне стало забавно. Одно моё желание и этот человек умрёт.

А что если? Я мысленно хмыкнул. Совершенно неожиданно мне в голову пришла забавная мысль. Если я только подумав могу, сжать и прекратить работу сердца и тем самым убить живое существо, то может я смогу его вылечить? Надо попробовать вытащить картечины. Ведь на сердце я как-то воздействую? И не только сжимаю его, но и разрываю сами сосуды, подводящие жидкость к человеческому насосу. Чем картечина отличается от сердца? Она же меньше размером, а значит должна двигаться согласно моему желанию. Странно что я не подумал об этом раньше.

Опять-таки если я могу воздействовать на сердце, значит можно попробовать как-то заживить поверхностное повреждение. Я же, зациклившись только на уничтожении изменённых совсем упустил это из вида. Убить этого мужика я всегда успею, но попробовать помочь ему мне сейчас намного интересней, а значит надо разбинтовывать моего первого пациента и обезболить его организм.

Я ни разу не врач, но порезанный палец перевязать смогу и от вида крови в обморок не падаю, а значит надо делать что задумал. Иначе мужик отбросит копыта и без моей помощи, но первым делом необходимо вкатать пациенту пару уколов промедола.[i] Был у меня его запасец. В одном из домов в моём посёлке жила семья врачей и медицины в их доме было больше, чем в любой аптеке, а я знаю по жизни что обезболивающих много не бывает. Вот и набрал с приличным запасом и таскаю с собой не сильно понятно зачем. Так что вкатал я мужику два одноразовых тюбика в правое плечо и бедро и принялся разматывать повязку на левом плече. Правда первым делом подвесил фонарик прямо над мужчиной так чтобы он освещал поле моей деятельности, потому что внутреннее зрение это одно, а общий осмотр — это совершенно другое.

За этим занятием меня девушка и застала. Сначала она притащила полведра воды и небольшой пластиковый тазик, потом два достаточно чистых пододеяльника и пару бутылок мутного самогона. Делала всё это она молча и почти безучастно, и я чтобы хоть как-то растормошить её спросил, пододвинув к ней коробку с оранжевыми шприцами.

— Ты не знаешь, что это? — девушка открыла коробку тут же произнесла.

— Ух ты! Спек! Откуда он у тебя? — ответил я не слишком вежливо.

— От верблюда. Знать бы ещё что это такое.

— Это обезболивающее и стимулирующее средство. Самое лучшее. Можно сделать один укол? Правда нам пока нечем расплатиться.

— Сейчас сделаю. Сочтёмся на том свете уголёчками. Не один день на свете живём. Отдадите когда-нибудь. Я правда твоего друга уже обезболил промедолом, но лишним этот спек не будет. Сейчас твой приятель на грани между жизнью и смертью. Вряд ли мы этим спеком доведём его до «золотой вмазки»[ii].

Я просто не знаю сколько обезболивающего необходимо для проведения полноценной операции. Сейчас буду пробовать его лечить, а ты сделай пока живец и настой гороха. Если у меня всё получится, то его понадобится много. — дальше каждый из нас занимался своим делом. Я размачивал водой с самогоном и разматывал заскорузлые от крови бинты. Девушка готовила живец и настой гороха. Оживала она прямо на глазах, но я перестал обращать на неё внимание, потому что процесс удаления картечин и попытки заживления человеческих мышц и сосудов захватил меня всего без какого-либо остатка.

Отвлёкся я только один раз чтобы глотнуть настой гороха. Выхлебал я где-то пятую часть всего объёма и привычно почувствовал прилив сил. Заодно немного передохнул хотя усталости совсем не чувствовал. Какая-то нереальная эйфория была, а усталости ни капли. Пока я отдыхал девушка умудрилась напоить своего друга живцом. Грамм двести пятьдесят он, точно не приходя в сознание вылакал.

К тому времени я уже удалил последнюю восьмую картечину, а перед этим мне удалось перекрыть те кровеносные сосуды, которые кровили больше всего. Как мне это удалось я не понимал и сам. Просто каким-то шестым чувством мне удавалось угадывать порядок правильных действий и делать всё что подсказывала моя интуиция.

После приёма гороха я больше не отвлекался, сращивая кости ключицы и восстанавливая мышцы плеча и кровеносные сосуды. С этим мне было намного проще. Я смотрел как устроен человеческий организм на правом плече и восстанавливал повреждения слева по образу и подобию неповреждённых мышц и органов. Наверное, это звучит коряво, но иначе я объяснить не могу даже самому себе.

Закончил я часа через четыре. Теперь на месте жуткой кровоточащей раны была розовая молодая кожица, а мужчина спал крепким сном почти здорового человека. Оставалась ещё нога, но с этим можно было не торопиться и я просто закатал пациенту ещё один укол промедола и половину дозы спека. Если в первый раз прошло нормально, то и в очередной не помешает. Перевязывать мужчину было уже не нужно, поэтому я отодвинулся от него и дотянулся до рюкзака.

— Есть будешь? — спросил я девушку доставая здоровенный пакет с жрачными припасами и только сейчас поднял на неё свои глаза. Девушка сидела напротив меня на своей просто потрясающей пятой точке и с восторгом смотрела то на меня, то на своего спутника.