Немного больше, чем любовь - Женя Онегина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Яну удалось подвести «Флиппер» почти к самому берегу, но легкую яхту бросало из стороны в сторону так, что было невозможно устоять на ногах. Мужчина спрыгнул в воду, и его тут же практически с головой накрыло тяжелой волной. «Флиппер» подняло на гребень и швырнуло вниз. Агата закричала, вцепившись в борт так, что побелели костяшки пальцев.
– Прыгай! – что было силы закричал Берг.
Но она никак не могла решиться. Новая волна, набирая силу, потянула яхту обратно в море, чтобы через мгновение снова обрушиться на берег.
Яна сбило с ног очередной волной и потащило прочь.
Кажется, она охрипла. Или она просто не слышит себя из-за грохота волн?
– Прыгай! Кому говорю!
Ян сумел подняться и поспешил к ней, пока очередная волна снова не снесла его в сторону.
«Как странно, – подумала вдруг Агата, – здесь так мелко, что нельзя утонуть, но и выйти из моря тоже нельзя». Голова кружилась, в глазах потемнело, и она зажмурилась, пытаясь побороть тошноту…
Ян возник перед ней внезапно. Или она все-таки отключилась?
– Прыгай!!! – снова закричал он, перекрывая шум бушующего прибоя, и она послушалась.
Шагнула в пустоту. Он поймал ее, но не удержался на ногах – и они рухнули вниз. Их немедленно накрыло с головой холодной волной и потащило, швыряя друг на друга. Окруженная водой со всех сторон, Агата уже не понимала, где дно. И где берег тоже. Дыхания не хватало. Она попыталась сделать вдох – и ледяная вода хлынула в легкие, заполняя их до упора. В то же мгновение Ян схватил ее за шкирку и вздернул на ноги. Она закашлялась и обмякла в его руках.
– Потерпи, малыш, – зашептал он и взвалил ее себе на спину.
Наконец море и мокрый песок перед ее глазами сменились жухлой травой. Берг осторожно опустил ее на землю. Мир в очередной раз перевернулся, и Агату вырвало.
Он придерживал ее за плечи, пока последние спазмы не стихли. Она без сил облокотилась на него и прошептала:
– Пить.
– Я постараюсь найти. Здесь рядом деревня, – он убрал с ее лица мокрую прядь волос и поднялся было на ноги, но она ухватила его за рукав.
– Не уходи, не сейчас. Пожалуйста.
И он послушался. Сел рядом, облокотившись на ствол дерева и притянув ее к себе поближе.
– Гроза идет сюда. Тебе скоро нужно будет уходить.
– А ты? – Агата почувствовала, что голос ее задрожал.
– Всем будет лучше, если нас с тобой не увидят вместе.
Небо потемнело. Раскаты грома теперь не стихали вовсе. Молнии сверкали со всех сторон, прошивая яркими всполохами темноту вокруг них.
– А ты? – упрямо повторила она.
– Я попробую вернуться на «Флиппер», жалко старого друга. А если не удастся, пересижу шторм на берегу. А ты иди. Здесь рядом деревня. И тебя наверняка уже ищут.
Спустя четверть часа он заставил ее подняться на ноги и вывел на проселочную дорогу. Начинался дождь.
– Что бы ты хотела получить больше всего на свете?
– Что? – она не сразу поняла, о чем он.
– Я уже спрашивал у тебя, помнишь? Ты не ответила, – его ледяные пальцы коснулись ее щеки.
– Тебя?.. – спросила она одними губами.
Он захохотал.
– Так себе подарочек, если честно. А все же?
– «Гордость и предубеждение» с акварельными иллюстрациями, – ответила Агата серьезно.
Он кивнул. И скомандовал:
– А теперь беги, тебе туда! – Берг показал в сторону темнеющих крыш вдали. – Идти лучше вдоль кромки леса.
Прежде чем сорваться с места, Агата обернулась, порывисто обняла Яна за шею и, приподнявшись на цыпочки, горячо зашептала, глядя в его глаза:
– Я никому не скажу, что это был ты!
А потом прижалась губами к его рту. Всего лишь на мгновение. И побежала…
А над его головой грохотал гром.
Это был тот самый дом, где они с Николаем пережидали грозу в самом начале лета. Последние минут десять дождь лил сплошной стеной. Она кинулась к калитке. Вот то самое крыльцо с проваленной ступенькой. Тяжелая, набухшая от сырости дверь поддалась не сразу. Агата навалилась на нее плечом и оказалась в сенях. Здесь по-прежнему пахло травой. Она скинула на пол ставший безумно тяжелым мокрый плащ и рухнула на скамью. Холодно. Как же холодно и страшно. А перед глазами – бледное лицо Берга:
«Я должен вернуться на яхту».
Почему?
Потому что никто не должен видеть его рядом с похищенной дочерью жены дипломата…
Ее наверняка уже ищут. С тех самых пор, как не дождались у мельничного холма.
Она подтянула колени к подбородку, свернувшись в клубок, и закрыла глаза.
Все это с ней уже было…
В тот день она проснулась позже обычного. И услышала голоса. В квартире, кроме дяди Александра, была мама. Агата кинулась ей навстречу, а мама прижала ее к себе и заплакала. Девочка ничего не понимала, а дядя Алекс отвернулся к окну и закурил. Никогда раньше она не видела его с сигаретой. Она высвободилась из объятий матери, подошла к дяде и потянула его за рукав. Алекс стоял, не шелохнувшись, и смотрел куда-то вдаль, время от времени выпуская изо рта тонкую струйку сизого дыма и тут же делая новую затяжку.
И тогда Агата спросила:
– А где папа?
Мама поднялась на ноги, вытирая слезы рукой. Дядя оторвался от созерцания города, внимательно посмотрел на Агату сверху вниз, потом на маму – и кивнул. Та снова прижала девочку к себе и прошептала в макушку:
– Папа… – и без того ее обычно тихий голос вдруг сорвался, – Агата, папы больше нет.
Это не могло быть правдой, и девочка резко обернулась к дяде, но тот, поймав ее взгляд, только покачал головой. И тогда она побежала. Мама что-то кричала ей вслед, но Агата неслась вперед. Казалось, стоит ей только остановиться – и назад пути уже не будет. Ведь только вчера рано утром они вместе с папой вернулись из коттеджа «Чайка» и, уставшие после долгой дороги, завалились спать. А вечером, когда Агата была уже в постели, они вместе читали рассказы О’Генри и хохотали как безумные.
– Мне нужно еще поработать, – сказал папа, целуя ее в лоб и поправляя одеяло, – до завтра, Агата.
А завтра Станислава Колбецкого не стало.
Она не помнила, как оказалась на том чердаке. Кажется, она провалилась в
