Приносящий счастье - Андрей Величко

– Не голодают?

– У них четыре удочки, а рыбы в бухтах полно. Опять же люди плыли на остров, то есть захватили с собой несколько банок тушенки, кило макарон и немного картошки с луком. Интересно, сожрут или оставят как посадочный материал? Да и вообще, я так думаю, им бы матпомощь подкинуть не помешает, а то топорик всего один, да и тот такой, что на него смотреть просто огорчительно. Приличного ножа тоже нет. В общем, не собрать ли небольшой ящичек? И письмецо туда положить, чтобы люди не волновались.

– Ты там с эвкалипта рухнул или на солнце перегрелся, пока сюда плыл?

– Так ведь не от нашего же имени письмо! А от каких-нибудь высших сил типа Галактических Смотрящих. Мол, Земле угрожает глобальный катаклизм, и вас включили в… ну, скажем, Избранные. Данный же перенос – последний тест перед окончательным утверждением кандидатур.

– М-да, с фантазией у тебя нормально. Только почему «Смотрящие»? Что-то в этом проскальзывает такое, вроде как уголовное.

– Вовсе нет, я недавно книжку как раз про них читал. Ладно, не нравятся смотрящие, пусть будут кураторы. Так что, после обеда сажусь писать письмо?

Он действительно написал. Причем, по-моему, получилось весьма недурно. Хрен его знает – может, люди и поверят!

Потом Матрохин собрал им небольшой ящичек и отвез все это на Дил. Вернувшись, Попаданец поделился впечатлениями:

– Порядок, мое творение прошло на ура.

В нем, кроме сообщения об избрании, он поставил наших гостей в известность, что робинзонить им придется не меньше двух недель. А вот больше – сколько угодно, для этого каждый должен выразить свои пожелания в письменном виде и оставить их на месте появления ящика. Про работу и учебу можно не волноваться, они будут возвращены на Землю не позднее чем через сутки по тамошнему времени, считая от момента переноса.

– И знаешь, что запросили эти несчастные жертвы межмирового пробоя? Муж – три месяца, жена – четыре, а пацаненок вообще десять лет. Наверняка думает, что за это время помрет либо ишак, либо эмир.

У меня, честно скажу, даже полегчало на душе, а то было как-то немного неудобно – мол, захватил ничего не подозревающих людей против их воли. Ерунда, против воли сам собой тут никто не оказывается! А только после очень хорошо подготовленного приглашения.

– Надеюсь, они понимают, что тут скоро начнется осень? – поинтересовался я. – И ты им хоть один компас в ящик положил?

– Вот еще, пусть тренируют изобретательность, там есть два магнита и иголки. Да и какая тут осень – начало сентября в Подмосковье! Палатка у них хорошая, переживут.

В общем, прибытие на Дил отдыхающих не привело к изменениям наших планов, согласно которым настала пора строить самолеты. Именно так – во множественном числе, то есть сразу две штуки, причем разных. Отборные доски для них сушились уже почти год – другими словами, с запасом. Дома были построены, три каботажных катамарана тоже, благодаря чему высвободились умеющие держать молоток, ножовку и рубанок руки, коих у нас все-таки было значительно меньше, чем хотелось. Наконец, появилась еще одна универсальная рабочая единица, почти не уступающая дяде Мише – Попаданец.

Первый из предназначенных к постройке самолетов должен был стать точной копией оставшегося на Изначальном острове ремейка Ша-2 с модернизированным шасси и двумя китайскими моторами вместо штатного М-11. Да, в процессе эксплуатации выявились незначительные огрехи конструкции, но они были не столь вопиющими, чтобы ради их исправления затевать переделку конструкции с негарантированным результатом. То есть мы решили поступить согласно народной мудрости, гласящей – не тронь дерьмо, вонять не будет.

А вот второй самолет задумывался довольно революционным, что вытекало из поставленных перед ним задач. Ему предстояло стать первой единицей нашего военно-воздушного флота, то есть штурмовиком-бомбардировщиком. И если со штурмовкой «шаврушка» в принципе могла как-то справиться при установке на нее пулемета или легкой пушки, то бомбометание с этого аэроплана получалось только в самом ублюдочном варианте. Пассажир должен был просто брать бомбу или гранату, взводить взрыватель и бросать ее за борт. Да, в начале первой мировой бомбардировки производились именно так, но люди быстро увидели всю неэффективность подобных методов. Ну, а мы собирались сразу делать как положено, но у Ша-2 просто не было нормальных мест для бомбодержателей. Фюзеляж для этого не годился, потому как представлял собой лодку, а крылья можно было использовать только за креплениями подкосов, то есть на расстоянии не менее трех метров от центроплана, что тоже не вызывало восторга.

Вот поэтому я и спроектировал практически новую машину. Главное ее отличие от «шаврушки» было в том, что она являлась двухпоплавковым гидросамолетом. Ведь лагуна, на берегу которой стоял Форпост, представляла собой идеальную взлетную площадку. Да, такой самолет не сможет нормально сесть на сушу, но ведь вокруг нас в основном вода. Кроме того, плюх на брюхо при посадочной скорости пятьдесят с небольшим километров час вряд ли приведет к фатальным последствиям, так что в принципе допускалась и аварийная посадка на суше.

Но компоновку я выбрал довольно экзотичную. Обычно поплавки торчат у самолета вместо колес, то есть под фюзеляжем, в котором сидит пилот. Это не такая уж простая конструкция, к тому же создающая хоть и небольшой, но все же дополнительный пикирующий момент как в полете, так и при посадке. Разумеется, летчику высокой квалификации это не мешает, но где нам таких взять?

Приняв во внимание эти соображения, я решил строить самолет несколько иначе. Его основа получилась чем-то вроде маленького катамарана с пилотским местом и моторамой, а сверху к этому сооружению крепились крылья и узкая труба фюзеляжа с хвостовым оперением. Да, по сравнению с классическим вариантом я проигрывал в обтекаемости, потому как у меня пилот сидел между поплавками, а не в фюзеляже. Но зато сам фюзеляж можно было сделать очень тонким, ибо малая скорость такое вполне позволяла. То есть в целом ухудшение обтекаемости получалось довольно незначительным. В качестве же бонуса получалась очень удобная подвеска бомб – прямо за пилотским сидением.

Конструкцию бомбы мы уже давно отработали до мелочей. Итак, берется двухлитровая бутылка из-под кока-колы. Туда заливается смесь спирта, древесной смолы и растительного масла в соотношении два к одному к трем. Вместо пробки ввинчивается взрыватель, состоящий из длинного гвоздя, предохранительного штыря, который не дает гвоздю двигаться внутрь, капсюля жевело, ста граммов черного пороха и большого термитного сварочного стержня. Затем на «талию» бутылки насаживается фанерный стабилизатор, фиксируется хомутом, после чего зажигательную бомбу можно отправлять на склад готовой продукции. Испытания показали, что при попадании она гарантированно сжигает деревянный сарай – а, значит, и корабль тоже, и потушить этот пожар без углекислотных или пенных огнетушителей очень проблематично.

Кроме зажигательной, в нашем ассортименте наличествовала и осколочно-фугасная бомба – та же бутылка, но вся наполненная черным порохом, поверх которой надевалась чугунная труба с прорезями. То есть бомбы у нас уже имелись, и не хватало только бомбардировщика. Я уже сделал его радиоуправляемую модель, которая неплохо летала, и теперь настала пора приступить к изготовлению настоящего самолета.

Как уже упоминалось, мы закончили постройку и испытания трех небольших катамаранов, предназначенных для плаваний по Бассовому проливу. Один из них с большим энтузиазмом осваивали тасманийцы – охотник Бунг, трактористка Зина и ее сыновья от первого брака Брам и Дан – такие имена им дал отец. Судя по некоторым словам, которые смогла запомнить Зина и сыновья, он был голландцем.

Но вообще-то у нас жило семь гостей с Тасмании – кроме уже перечисленных, старший сын Бунга, уже успевший заработать имя Павел, его жена, которая не имела даже тасманийского имени и откликалась на просто «женщина», и дочка Зины, коей в настоящее время было лет семь. Причем малышка оказалась очень способной – меньше чем за год она научилась сносно читать по-русски, а недавно перешла к сложению и вычитанию двухзначных чисел, в силу чего ей было торжественно присвоено имя Юлия. Но эти трое не рвались плавать – Павел проявил неплохие способности к столярному ремеслу и сейчас строгал рейки для самолетов, его жена по определению своего мнения не имела, а Юле надо было продолжать учебу. В общем, катамаран «Тасмания», совершив несколько рейсов на близлежащие острова, готовился к большой экспедиции на остров, в честь которого он был назван.

Через неделю, когда заготовка планок нужного размера для обоих самолетов закончилась, «Тасмания» отбыла в дальнюю экспедицию – Бунг собирался найти остатки своего племени и предложить им перебраться на Манюнин остров.