Из жизни начальника разведки - Леонид Шебаршин

В глазах присутствующих загораются огоньки — начальство говорит что-то необычное и, пожалуй, крамольное. Двое-трое согласно кивают и сдержанно улыбаются, у других лица каменеют. Коллектив разведки раздирается, как и все наше общество, противоречивыми взглядами на перестройку, судьбу партии, Горбачева, на все, что с нами происходит. Дискуссия, однако, не вспыхивает. Дисциплина есть дисциплина, это именно то, что выручает и будет выручать разведку в трудные времена.

Обсуждение идет живо, корректно и по делу. Совершенно очевидно, что нынешнее положение с преподаванием общественных наук в институте удовлетворять разведку не может. Мы робко, с оглядкой тянемся за жизнью, боясь сделать хоть какой-то упреждающий шажок. Так было всегда, отсюда и ученое толкование конъюнктурных установок. Дальше так быть не может.

Договариваемся в принципе о том, что кафедра должна давать слушателям не только сумму конкретных знаний, но прежде всего привычку думать, осмысливать проблемы, учить не «новому», а реалистическому, самостоятельному мышлению. Кафедре нужно заботиться о том, чтобы ее усилиями у слушателей укреплялось чувство патриотизма, преданности Отечеству и Службе, своему товариществу. Они должны знать подлинную историю своего народа, видеть вековечные устои нашего государства и не захлебываться в мутной воде фальсификаций прошлого. Думается, что за счет общего расплывчатого пока курса надо вводить больше факультативных конкретных дисциплин. Слушатель и его оперативные руководители должны иметь свободу выбора, готовить разведчика не вообще, а к работе под конкретным прикрытием и по конкретным проблемам. И еще, преподаватели кафедры должны изучать настроения своих подопечных, подсказывать способы воздействия на них.

Договорились, что через несколько дней вновь встретимся с начальником кафедры. Кажется, он не в обиде за мои разъяснения. Впрочем, трудно сказать. Он работает в разведке, а угадать, что в самом деле думает наш человек, непросто. Кстати, именно за это разведчиков недолюбливают сотрудники Управления кадров КГБ: «Да, у вас там такие люди, что никогда не поймешь, что у них на уме». Что ж, как раз такие нашей Службе и нужны.

Остаюсь в кабинете один, прошу принести стакан чая покрепче, курю и, глядя в окно на яркие зеленые березки, раздумываю. Если будем жить только сегодняшним днем, заниматься текущими делами и лишь реагировать на происходящее, волна грядущих перемен сметет и изуродует ПГУ. Разведка — национальный институт, в каком-то смысле символ могущества нашего Отечества, ненавидимый противником и уважаемый союзниками. Разведка создавалась многими поколениями наших предшественников, она не принадлежит ни нам, ни нынешнему руководству, она лишь доверена нам во временное управление, и мы должны передать ее своим преемникам более сильной, более умной, более изобретательной, что бы ни происходило в мире и у нас дома.

Сегодняшнее обсуждение не радует. Разведка плохо заботится о своем пополнении, и учащающиеся случаи предательства тому свидетельство. Нельзя оправдываться ни усилившимся давлением на разведку со стороны противника, ни политической и идейной смутой, ни материальными трудностями. Все это есть, и все это работает против нас, мы не в силах изменить мир, в котором живем. Но мы обязаны так знать, так проверять, так готовить людей, чтобы они могли устоять перед любым воздействием и сохранить верность своей земле и своей Службе. У нас это не получается, мы ищем мгновенные магические решения, которые не существуют в природе.

Прошу заглянуть ко мне начальника Управления кадров Анатолия Александровича.

Звонят телефоны, и я звоню по телефону, быстро просматриваю лежащие на столе бумаги. Очень много лишнего, маловажного, бессодержательного. Эта беда не только нашей государственной машины. Иногда любопытства ради я просматриваю всю текущую переписку какого-либо иностранного министерства внешних сношений, чужого посольства или другого учреждения. Они тоже тонут в море бумаг. Есть, правда, некоторое отличие: большая часть их бумаг напечатана на компьютерных принтерах, а у нас — на пишущей машинке. Но стиль, мысли или отсутствие мыслей одинаковы.

С Анатолием Александровичем продолжаем давно начатый разговор. Разведка нуждается в реформировании — не структурной реорганизации, которые обычно осуществляются в нашем государстве одним судорожным рывком, не в повальной замене руководящих кадров и не во всеобъемлющем приказе, единым махом обозначающем все дефекты и меры по их устранению, а в осторожном, последовательном, продуманном реформировании. Разведка — живой организм, требующий к себе бережного отношения.

Наш кадровый начальник молод, ему далеко до 50, вдумчив и энергичен. В укор ему ставят излишне назидательный, командирский тон. Иногда при удобном случае советую ему быть помягче с людьми, побольше прислушиваться к их мнению. Анатолий Александрович соглашается. Важно то, что он не только мыслит правильно (это значит — так же, как начальник ЛГУ), но толково действует, без напоминаний и понуканий, со спокойным энтузиазмом. Анатолия Александровича приметил и «вывел в люди» Крючков — в этом случае, думается, шефа чутье не подвело.

Еще раз проходимся по всем направлениям уже ведущихся и замышляемых преобразований: подбор и изучение кандидатов в Службу; институт, качество его преподавания, обучения и воспитания слушателей; оперативные отделы должны заниматься своим будущим работником еще до того, как он переступил порог института; начальники должны поменьше вмешиваться в дела резидентур и побольше заботиться о тех, кто будет вести агентурную работу за рубежом; разработать реальную систему стимулов и оценок — не арифметическую формулу, которую предлагает Управление «Р». Разведка нуждается в омоложении, у нас слишком много пожилых, уставших, равнодушных людей на командных должностях. Они все видели и все знают, среди них очень много способных работников, но они находятся во власти инерции. Опыт — это не столько крылья, сколько тяжелые доспехи, мешающие человеку двигаться.

Есть и еще проблема: внешняя политика страны теряет динамику, сфера ее активных интересов сокращается, Советский Союз уходит из Африки, Латинской Америки, Азии. Это уже объективный процесс, но разведка делает вид, что она этого не замечает, и продолжает работать с размахом, приобретенным в конце 60-х — начале 70-х годов. Появились новые важные проблемы — экономические, разоруженческие, и мы с трудом находим кадры, которые могли бы ими компетентно заниматься. Надо энергичнее искать новые прикрытия, сокращать непомерно и не по делу раздувшиеся резидентуры, лучше зашифровывать работников.