Серебряный адмирал - Владимир Шигин

А политическая ситуация меж тем сделала новый кульбит. Когда представители Голландии и Англии прибыли к Карлу-Густаву и стали его увещевать, король Швеции, отступив от них на два шага, положил руку на рукоять своей шпаги:

— Вы делаете предложение с вашими флотами, я же — с моею шпагой!

Уговорить его стоило немалого труда Но ситуация продолжала оставаться напряженной. Теперь уже несколько более скрытно, но Карл-Густав все же не прекратил военных приготовлений. Теперь король Швеции, раздраженный вмешательством Англии и Голландии в свои дела, решил свести счеты со всеми сразу. Рюйтеру было приказано идти в Балтийское море. Туда же вошла и английская эскадра адмирала Монтэгю. Исчерпав все доводы, голландский посланник велел Рюйтеру напасть на шведов. Однако ввиду позднего времени и сильных морозов сделать это было трудно. К этому сроку пришло тревожное известие и из Англии. Там умер Кромвель, и на английский трон взошел сын казненного им Карла Первого Карл Второй. Адмиралу Монтэгю было велено немедленно возвращаться домой, и голландцы остались одни.

Ввиду всех обстоятельств Рюйтер начал действовать решительно и быстро. 5 ноября 1659 года он был уже под крепостью Инбург. Шведы встретили его сильным и точным огнем, нанеся немалые повреждения кораблям. С наступлением ночи Рюйтер посадил в шлюпки солдат с фальконетами, велев им демонстративно следовать к берегу западнее крепости. Этим он хотел убедить шведов в своем намерение высадить десант именно там. Хитрость удалась: пока шведы стягивали войска к месту предполагаемой высадки десанта, Рюйтер, отойдя с кораблями, быстро высадил десант восточнее крепости в местечке Картемоне. Сам вице-адмирал шел на передовой шлюпке, подбадривая своих матросов:

— Вперед, друзья! Вперед, или всех нас сейчас перебьют!

Матросы были вооружены саблями и пиками, сержанты — алебардами, капралы — пертуизнами, а офицеры — шпагами и эспонтонами. Мушкетеры тащили свои тяжеленные мушкеты на подставках-разножках, а лучшие стрелки-снайперы — шестифутовые дальнобойные ружья.

Вместе с Рюйтером в шлюпке находился кавалерийский капитан, волонтер-француз Генрих де Фери де Кюлан, барон де Бюат, к которому Рюйтер за храбрость, доходившую порой до безрассудства, относился с большой симпатией. На голландский флот кавалерист попал в поисках приключений и, кажется, свое нашел. Стоя во весь рост на носу шлюпки, барон яростно размахивал шпагой, крича во весь голос:

— Вперед, мои товарищи!

Шведы поняли свою оплошность слишком поздно: голландцы и датчане уже высаживались. Несмотря на это, скандинавы пытались атаковать десант, но из-за спешки не смогли ударить одновременно и были уничтожаемы, а частью рассеяны по частям. Перейдя мост, союзники ворвались в городок Картемон, брошенный в беспорядке отходящими шведами. Возглавивший сухопутные войска датский маршал Шак повернул своих возбужденных солдат на крепость Нибург. В пути к нему присоединились наемники из имперцев, бранденбургцев, поляков и прочих союзников датского короля. Шведы встречали союзников на подступах к крепости. Во главе их стояли принц де Сультебах и маршал Стеенбок, оба старые и не раз пытанные огнем вояки. Позиция шведов тоже была исключительно выгодной. Армия стояла на высоком холме перед крепостью, имея перед собой глубокий ров, защищаемый мушкетерами и спешившимися драгунами. Союзники атаковали с хода. Рюйтер, находясь при штабе маршала Шака, с интересом наблюдал за развитием событий в сухопутном сражении.

Нападение начала датская кавалерия. Несколько раз кавалеристы доходили до палисада, но всякий раз были отбиваемы с большими потерями. Шведы не только отбили все их атаки, но даже сумели захватить одно из орудий. В сражении грозил наступить перелом Поняв это, Шак обернулся к стоявшему рядом Рюйтеру:

— Вся моя надежда теперь на ваших матросов!

— Они не подведут! — кивнул ему вице-адмирал — Рукопашный бой — дело для нас привычное!

Голландцы пошли в атаку с такой смелостью и стремительностью, что заставили шведов бросить только что захваченную пушку и спасаться бегством. Пример морской пехоты Рюйтера ободрил остальных и теперь уже, ободрившись, пошли вперед и остальные союзники. Шведская конница, несмотря на ее отчаянное сопротивление, была отброшена в крепость, а пытавшаяся было прикрыть ее отход пехота изрублена в куски. Боясь быть запертыми в Нибурге, принц де Сюльтебах и маршал Стеенбок, струсив и бросив на произвол судьбы свои войска, бежали лесом по взморью. Там они нашли рыбака, который за жменю золота переправил их лодкой на Зеланд.

Получив известие о победе под Нибургом, голландский флот подошел к крепости с моря, открыл огонь по еще занятой деморализованными шведами цитадели, затем Рюйтер начал обстрел и самого города: «Ядра большого калибра сбивали дома, убивали множество людей и лошадей, ибо вся шведская армия после сражения отступила в город; и люди, и кони в тесноте громоздились одни на других. Кто избегал поражения ядер, падал под развалинами домов. Ужасный гул пушечных выстрелов и грохот падения домов оглушали, а пыль, дым и пламя ослепляли. Стон раненых, крики женщин, детей заставляли содрогаться от ужаса. Город был так мал, что не было места, где бы скрыться: повсюду смерть была неизбежна…»

Видя, что все проиграно окончательно, шведы послали трубача к маршалу Шаку с просьбой начать переговоры.

— Никаких переговоров! Только капитуляция! — заявил маршал и велел продолжать губительную бомбардировку.

Тогда шведам не оставалось уже ничего, как соглашаться на сдачу в плен без всяких условий. В довершение всего, уже после капитуляции, город был дочиста ограблен алчными поляками и имперцами. К чести Рюйтера, он сумел удержать своих матросов от участия в бесчинствах, выведя их в поле.

Один из главных форпостов шведов на острове Фюнен, крепость и город Нибург пал, а вместе с ним Стокгольм лишился одной из самых своих боеспособных армий. После поражения под Нибургом остальные города острова уже беспрекословно открыли перед датчанами свои ворота.

— Освобождением Фюнена мы полностью обязаны храброму голландскому флоту и его доблестному предводителю вице-адмиралу Рюйтеру! — говорил во всеуслышание датский король.

С ним соглашались и все остальные. В датских церквях прошли торжественные молебны в честь голландского флотоводца.

По мере приближения зимы Рюйтер, не желая зимовать в столь суровом климате, как балтийский, решил отвести свой флот в Голландию. Датчане предлагали вице-адмиралу съехать на берег и отдохнуть, но Рюйтер вежливо отказывался. Причины для отказа у него были. Дело в том, что, ободренные захватом Фюнена, датчане уже замыслили новую операцию, теперь — по освобождению от шведских войск самого большого из островов в проливах Зеландии. Однако это уже шло вразрез с интересами Амстердама. Голландия не желала чьей-либо единоличной гегемонии на Балтике. Амстердаму было чрезвычайно выгодно достигнуть равновесия в силах двух враждующих королей севера, которое в известной степени с освобождением Фюнена и было восстановлено. Больше в здешних водах Рюйтеру делать было нечего. Маршалу Шаку Рюйтер говорил, оправдывая свое решение покинуть его:

— У меня недостает провианта и люди изнурены до крайности!

— Мы пополним ваши запасы и дадим командам возможность отдохнуть! — отвечал датский маршал.

— Я не могу видеть страдания униженных и ограбленных дочиста женщин и детей Нибурга! Мы, моряки, не привыкли к таким ужасным картинам человеческого горя!

— Это неизбежное следствие каждой сухопутной войны, и нам с этим приходится мириться!

— Я боюсь попасть в ледяной плен, охватывающий зимой ваши берега!

— Я, увы, не Господь Бог! — поднимал руки вверх маршал — И при всем моем желании не могу изменить для вас климат здешних суровых мест!

В конце ноября 1659 года Рюйтер перешел с флотом к Любеку, где пополнил свои припасы. В Любеке его посетил принц Мекленбургский и лично поздравил его со взятием Нибурга. Затем городские сенаторы попросили прославленного флотоводца провести в их городе хотя бы день. Рюйтер согласился и съехал на берег.

Тем временем стоявшие неподалеку лагерем шведы через своих многочисленных шпионов известились о пребывании Рюйтера в городе. Сразу же возникла заманчивая мысль: захватить в плен голландца, наделавшего шведской короне столько пакостей. На перехват вице-адмирала немедленно поскакал отряд в полтысячи драгун. Однако на этот раз неплохо сработали уже любекские шпионы, и горожанам удалось предупредить Рюйтера о грозящей ему опасности.

— Я становлюсь по-настоящему знаменитым! — невесело усмехался вице-адмирал, сидя на кормовой банке своей парадной шлюпки, державшей курс к флагманскому кораблю. — Меня уже начинают похищать и устраивают засады!