Любовь и роскошь - Патриция Хэган

Когда она снова собиралась выйти, она услышала сочувственное замечание одной из молодых женщин:

– Мне жалко Каристу Алтондерри. Как, должно быть, унизительно, когда с тобой так поступают.

Несмотря на внезапный гул в ушах, Дани расслышала лишенный сочувствия ответ:

– Но она сама виновата. Моя горничная – двоюродная кузина одного из конюших в Дерриато, и он сказал ей, что слышал от работающих в доме слуг, якобы Кариста настаивала на том, чтобы Драгомир согласился объявить об их помолвке. У него не было другого выбора, кроме как бежать. – Она хихикнула. – Дерриато – необъятное имение, но когда Кариста начнет преследовать, и дворец не покажется необъятным!

– Я не обвиняю ее, – заметила первая девушка со вздохом. – Я слышала, будто Драгомир доставляет огромное удовольствие женщинам… – Едва различимо она прошептала: – В постели!

Ее подруга потрясенно вскрикнула:

– Нанин! Что ты говоришь!

Затем обе разразились неуемным смехом.

Дани не обернулась, когда они покинули туалетную комнату.

Итак, подумала она, неожиданно огорчившись, именно Драгомир навещал Каристу Алтондерри в Дерриато, именно он сбежал с приема, на котором должен был быть одним из важнейших гостей. Некоторые считали его ловеласом, но кроме этого он обладал репутацией весьма состоятельного человека. Он показался ей немного надменным, слегка тщеславным, но, бесспорно, привлекательным и таинственным. Если Кариста потеряла голову и позволила ему оплести себя паутиной страсти, поддавшись его чарам, что ж, она заслужила своей участи.

Дани покинула туалетную комнату и увидела Сирила, который все еще ожидал ее, всем своим видом показывая раздраженное нетерпение.

– Снова я прошу прощения, – сказала она, беря его под руку. Они направились к многочисленным цветным палаткам, где их ожидала разнообразная снедь. – Вы, должно быть, умираете с голода.

Он взглянул на нее и тепло улыбнулся:

– Я умираю без вашей компании, очаровательная леди. Мое сердце чахнет.

Дани оставила его пылкое замечание без комментариев; ее не интересовал флирт. Хотя Сирил был очень мил, она сомневалась, что когда-либо сможет относиться к нему иначе как к хорошему другу.

Они посетили все палатки, стараясь не упустить из внимания ни один из представленных в огромном изобилии деликатесов. Сирил старался взять маленькую порцию каждого блюда, желая попробовать все, однако уже совсем скоро его тарелка доверху заполнилась.

– Вам придется приходить сюда и во второй, и в третий, и в четвертый раз, – поддразнила Дани.

Он кивнул в сторону ее собственной тарелки, едва наполненной крошечными порциями.

– Женщины! – усмехнулся он. – Это же смертный грех – не попробовать все эти несравненные деликатесы.

– Наслаждаться ими сегодня и страдать в течение недель, пытаясь сбросить лишние фунты?

Он покачал головой, поднял лягушачью лапку, со смаком съел ее и вздохнул:

– Это стоит того!

В этот момент их окликнула Китти:

– Вот вы где. Я везде искала вас обоих. – В шутливом упреке она повернулась к Сирилу: – Как вы посмели похитить Дани с ее же собственного приема, сэр?

Сирил вдруг почувствовал прилив возмущения и сдержанно сообщил ей:

– Дани была вовсе не со мной, мадам, к моему великому сожалению.

Китти с любопытством посмотрела на Дани.

– Я встретила известного Драгомира, – бесстрастно объяснила Дани.

Китти вспомнила, как возмутилась Дани по поводу произошедшего в Дерриато, и решила, что должна была непременно посоветоваться с падчерицей, приглашать ли Драгомира, однако в последнее время так много всего обрушилось на нее, что она совершенно упустила это из виду.

– Тревис сказал, что вчера Драгомир заходил к нему в посольство, – объяснила она, – он услышал о том, что ты обнаружила картины в Монако, и заинтересовался ими. Тревис всегда был с ним в хороших отношениях, встречался на различных приемах. Ты же знаешь своего отца, он радушный хозяин. Вот и пригласил его прийти сегодня.

Сирил спросил, нахмурившись:

– Чем же вызван его интерес? Он не коллекционер. Насколько я знаю, он не больше чем… сибарит! – осекся он, пытаясь сдержать негодование.

Китти странно посмотрела на него и поняла, что он, совершенно очевидно, ревнует.

– Я ничего не знаю об этом, Сирил, за исключением того, что Тревис вскользь упомянул Драгомиру о том, что на одной из найденных картин изображен дворец, находящийся в России, и, поскольку это родина Драгомира, он хотел бы взглянуть на картину.

Сирил почувствовал, как внутри у него похолодело. Его подозрения подтвердились: Драгомир надеялся найти «Александровский дворец».

Огромных усилий стоило ему задать следующий вопрос спокойным голосом:

– Он видел ее?

Китти и Дани изумленно взглянули на него.

Сирил проклял себя за то, что не сдержался. Ни в коем случае они не должны понять, что существовала какая-либо связь между Драгомиром и «Александровским дворцом». Он попытался увести разговор от картины и осторожно объяснил:

– Признаюсь, я хотел быть единственным счастливчиком, кому предоставлен частный показ, и… – он посмотрел на Дани влюбленным взором, – возможность разделить вашу компанию.

Дани снова проигнорировала его откровенный намек.

– Ну что ж, можете радоваться, Сирил, – рассмеялась Китти. – Вы единственный, кому Дани предоставила эту привилегию. Честно говоря, я совершенно забыла об этом, так что в понедельник Драгомиру придется вместе со всеми стоять в очереди на церемонии официального открытия.

Нет, не придется, подумала Дани. Не придется, потому что она находит его привлекательным и обаятельным и с нетерпением ждет возможности разрушить этот надменный фасад, за которым скрывается настоящий Драгомир!

Китти дотронулась до руки Дани:

– Ты не сердишься на то, что я пригласила его?

– Ну конечно же, нет, – сухо ответила Дани. – Он показался мне весьма интересным. Мы замечательно провели время.

– Хорошо. – Китти поцеловала ее в щеку и чуть обняла. – А теперь идите и наслаждайтесь. Докажите, что не зря тратите время, отведенное вам жизнью, и танцуйте всю ночь напролет.

Внутри Сирила бушевало пламя негодования, но внешне ему удавалось выглядеть довольно спокойным. Итак, Драгомир собирался заполучить картину. В этом нет ни малейших сомнений. Он был также его главным соперником в борьбе за Дани. От Сирила не скрылось то, как они смотрели друг на друга. На него она так не смотрела. Он был вне себя, размышляя над тем, что ему делать. Если предупредить Дани насчет Драгомира и его репутации в отношении женщин, она может обидеться и попросит его заниматься своим делом. Это скорее всего оттолкнет ее. Хорошо бы получить картину, разгадать заключенный в ней секрет, но в конечном счете если Драгомир опередит его… ну что ж, получить Дани тоже очень неплохо. Он непременно получит что-то из того, о чем так отчаянно мечтал.