Друзья-подруги - Наталья Ткаченко

— Нет, зачем же! — Тхар удержала непонятно откуда взявшаяся за её спиной красивая светловолосая девушка в голубом платье: — Располосуй его как следует! А ещё лучше, пусть сам вырежет на груди "Прости меня, я — последний подонок!". А то знаем мы таких позёров. Соображает, что ты его пожалеешь, вот и предлагает!

Радег зло сжал зубы и резко дёрнул руку Тхар вниз, девушка вскрикнула и наконец вырвалась, испуганно глядя на мгновенно покрасневшую рубашку.

— Крови маловато, неглубоко резал, — усмехнулось "прекрасное видение" за её плечом. — Неискренне, значит! Давай-ка ещё раз, только теперь не увиливай!

— Девушка, а вы не хотите уйти, и дать нам с Тхар поговорить? — пробормотал униженный Радег.

— Да? — хмыкнула незнакомка. — Чтобы ты снова её изнасиловал?

— Я!? — задохнулся от возмущения Радег и даже отступил на шаг от негодования. — Да у меня и в мыслях не было! Что вы тут… Тхар!

— Правда, Тиля, он меня всего лишь облапал и обслюнявил, — Тхар поморщилась и рукавом потёрла шею, брезгливым движением ранив Радега больнее, чем могла бы это сделать ножом.

— Тогда оскоплять пока не будем, — согласилась Тиля. — Ну-ка, становись на колени и проси у Тхар прощения!

Радег и сам собирался это сделать, но несносная девица превращала искренние извинения в жалкий фарс.

— Не хочешь? — тут же продолжила Тиля. — Мужская гордость не позволяет?

Радег опустился на колени и посмотрел на Тхар. А её подруга всё так же едко подсказала:

— Так, а теперь с чувством, с выражением ври, что ты, конечно же, сожалеешь, и такое больше не повторится, и пусть она даст тебе вторую попытку, так, да?

Тхар молчала. В отличие от боевой подруги, она сидела потерянная и несчастная. Радегу очень хотелось её обнять, а оттого, что нельзя, и более того, он — всему причина, становилось ещё тяжелее.

— Я тебя люблю, — сказал Радег глухо, не сводя с неё взгляда.

— Конечно! — воскликнула Тиля, закатывая глаза. — И одним словом от всего можно откупиться, да?

— Нет, — согласился Радег. — Ничего это не извиняет. Я повёл себя как свинья, и тут нечего добавить. Я прошу прощения. И, пожалуйста… я…

— Ага, я так и знала, что он начнёт что-то выторговывать, — хмыкнула Тиля, правда, уже не так воинственно.

— Пожалуйста, пусть всё будет как раньше. Прости меня, — попросил Радег.

После недолгого молчания Тхар кивнула на порез:

— Перевяжи. И иди спать, нам всем завтра рано вставать. Кошку, кстати, забери.

— Спасибо, — обрадованно воскликнул Радег, понимая, что возлюбленная если и не простила его, то, по крайней мере, даёт ему возможность заслужить это прощение. Он подхватил недовольный пушистый комок с одеяла и попятился к двери.

— Проваливай, — напутствовала его грустная Тиля. А Тхар просто отвернулась.

Всю неделю Радег ходил как побитая собака. Обоз не знал, радоваться этому — он больше ни к кому не придирался, или огорчаться — всё, кроме Тхар, было ему безразлично, он выглядел хмурым и бесконечно усталым. На дуэли со старшим эльфом Радег получил несколько не слишком тяжёлых ран и унизительное замечание: "Скажи спасибо Тиле, что она просила за тебя. И хорошо, что ты вовремя остановился, иначе я бы тебя всё равно убил". Младший эльф только плюнул в его сторону и даже меч из ножен доставать не стал, и это было ещё унизительней. А ещё Ллио ни на шаг не отходил от Тхар, как и сама Тиля, к слабому удивлению орка оказавшаяся призраком. Впрочем, Радегу это было безразлично, тем более, что, как ни странно, необычная подруга Тхар ему сочувствовала. Но замолвить за него словечко наотрез отказалась. А уж оставить его наедине с Тхар — тем более.

Хуже всего было то, что сама девушка была к Радегу убийственно равнодушна. Она его не упрекала, не кричала на него, не ругала. Тхар говорила с ним таким безразличным тоном, что орку хотелось выть от отчаяния. А когда он не выдерживал и начинал всё же что-то сбивчиво объяснять, или рассказывать, как сильно он её любит, Тхар вообще отворачивалась и уходила.

— Ничего, — утешал его Цедарг. — Поиздевается и простит. Ты тоже даёшь, не мог поласковей с ней?!

И было бесполезно объяснять, что он был ласков, что он не мог не быть с ней ласков, что это бред, что он мог с ней сделать то, в чём его сначала заподозрили, и что он сам не понимает, почему на её плече были эти жуткие следы, ведь он сжимал её в объятьях нежно, он помнил, что она маленькая и хрупкая, и ничего он уже не понимает, и запутался, и оставьте все его, наконец, в покое!

Разумеется, в таком раздраенном состоянии пользы от него было немного, поэтому, когда после очередной остановки на обед недосчитались Гаисхаша, с новостью пошли к Цедаргу. Старый орк выругался, велел всех собрать, и так обнаружилось, что и Дирелла с самим Радегом нет. Поскольку с места стоянки начало Пустошей — неровной степи, вскоре переходящей в холмы — было прекрасно видно, а прошлой ночью часовые слышали, как кто-то ходил вокруг лагеря, в обозе сразу забеспокоились. Радега видели совсем недавно, Дирелла и Гаисхаша — Лундик, ещё до обеда, когда они о чём-то спорили, что, впрочем, было для них в порядке вещей.

Цедарг пошёл в сторону Пустошей искать следы, которые вскоре обнаружились к немалому неудовольствию орка — рядом с узкими эльфийскими, почти незаметными, в пыли явственно отпечаталась огромные орочьи. Что они принадлежат его племяннику, Цедарг не сомневался. Поэтому, тяжело вздохнув, дал приказ с возвращением Радега отправляться, а сам двинулся в Пустоши.

— Постойте, я с вами! — услышал он голос Ллио и удивлённо обернулся:

— А я думал, эльфёныш, у вас с братом отношения не очень!

— Всё равно он мой брат, — мрачно ответил Ллио.

— Уважаю, — хлопнул его по плечу орк и перевёл взгляд на приближающуюся Тхар, ещё более мрачную: — А ты куда?!

— Туда же, куда и вы — искать этих придурков, — буркнула девушка, проходя мимо.

— А сама первая говорила: "Не пойдём спасать!" — поддразнил её орк, с готовностью следуя за ней.

— А я и не собираюсь их спасать! Просто хочу убедиться, что с Ллио ничего не случится, — отрезала девушка, неловко поправляя на плече лук, к которому ещё не привыкла.

Поэтому, когда Радег вернулся с небольшой прогулки, во время которой пытался придумать что-нибудь, что помогло бы наладить отношения с Тхар, в обозе недоставало уже пятерых. Орк спокойно выслушал Свилака и подтвердил приказ собираться. А сам сел на небольшом холме, с которого было прекрасно видно удаляющиеся фигуры, и стал ждать.

В конце концов, Тхар бы не одобрила, если бы купец бросил обоз и побежал за ней, сломя голову, как бы ему этого ни хотелось.