Назад в будущее. История создания - Касин Гейнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После того, как самый тяжелый вес был взят и сцена с часами снята, Земекис и его помощники сразу же вернулись к сценам в Хилл-Вэлли, к которым почти не прикасались со времен Штольца. Когда Майкл Дж. Фокс в своем ярко-оранжевом жилете вышел на площадь Хилл-Вэлли, где возвышалась башня с часами, то кто-то из съемоч-
ной группы предложил режиссеру посмотреть наверх. Земекис взглянул на ярко-голубое небо. Над съемочной площадкой повисли самые прекрасные облака, какие он видел в своей жизни, как будто они были заказаны по каталогу и повешены декораторами. Погода сама по себе уже могла доставить удовольствие режиссеру, но здесь дело было, разумеется, не только в ней. Фокс в яркой одежде на фоне такого же яркого пейзажа словно олицетворял прощание с тем материалом, который Земекис и его монтажеры приготовили в предыдущие месяцы. Бобы написали то, что они считали веселой историей, и теперь они, казалось, делали все, что нужно, чтобы она выглядела так и на экране.
Глава 4
РОК-Н-РОЛЛ
Четверг, 14 марта 1985 года
Лея Томпсон сидела в своей уборной — маленькой, но комфортабельной части трейлера, прицепленного сзади к грузовичку, стоявшему на парковке рядом с методистской церковью на Франклин авеню в Голливуде. Это было удобное место для съемок, оно находилось менее чем в десяти минутах пути от базы съемочной группы в «Юниверсал». Сегодняшний день обещал быть напряженным и изматывающим, на съемочную площадку были вызваны несколько исполнителей главных ролей, десятки актеров массовки, а кондиционеров в помещении не было.
Съемки шли беспрерывно, до завершения работы оставалось чуть больше месяца, и Томпсон с радостью ожидала этой недели, когда они должны были снимать танцевальный вечер «Очарование на дне морском».
Она готовилась к выходу на площадку, распевая во весь голос. Вокруг нее были разбросаны журналы, и она пролистывала их, отрываясь от повторения своих реплик. Иногда она удивленно поднимала брови, натыкаясь на рекламу, казавшуюся ей оскорбительной или женоненавистнической, вышедшей из моды или устаревшей. Но это были отголоски прошедших времен, а не журналы восьмидесятых. Каждый актер по-своему готовится к происходящему перед камерой волшебству. Некоторым нравится, чтобы их всегда называли «Марти», а Томпсон предпочитала отгородиться на несколько мгновений от всего мира и погрузиться в реальность Лоррейн Бейнс. Эта героиня была чужда ей и сильно отличалась от решительной феминистки и балерины, которую она недавно сыграла в «Красном рассвете». Ей было нелегко играть внешне наивную, но при этом нежную, соблазнительную и ласково говорящую героиню, так что для работы над ролью пришлось потрудиться. Товарищи Леи перелистывали последние номера «Пипл» или «Тайм», а она приложила большие усилия для того, чтобы найти экземпляры «Лук» и «Лайф», выходившие в середине 1950-х годов; привозила их теперь с собой каждый день на площадку и читала. Еще она носила с собой маленький кошелек со старыми монетками, регулярно доставала их, разглядывала и крутила в руках, как будто искала ответ на вопрос о том, кем были их предыдущие хозяева и как лучше всего воспроизвести их дух. Когда ей казалось, что они с ее героиней особенно далеки друг от друга, она вынимала помаду классического розового цвета, купленную специально для фильма, заводила музыку того времени и подпевала: «Песочный человек, включи свой лазерный луч / Принеси мне мою мечту…»
«Они, слава богу, в конце концов вставили эту песню в фильм, — рассказывает Томпсон, — она была нелепой, но помогала мне вжиться в образ Лоррейн. Взрослая Лоррейн почему-то легко мне удавалась. Думаю, что я играла одну из матерей моих подружек или кого-то в этом роде. Это было легко, а вот сыграть молодую Лоррейн было очень тяжело. Как изобразить ее глупость, не подмигивая при этом? Мне было очень тяжело играть такую невинность, поэтому пение „Песочного человека“ и чтение журналов очень мне помогало».
Актриса придумала свой личный способ путешествия во времени, а вот Роберт Земекис должен был решить куда более тяжелую задачу. Сцена на танцах включала множество различных элементов, например, работу с большой массовкой и съемку песен и танцев с помощью сложного передвижения камеры. В течение той недели съемочная группа снимала несколько музыкальных сцен, включая сложное и сенсационное выступление Майкла Дж. Фокса. Кое-где приходилось использовать кран и устройство, напоминавшее пилу, для прикрепления камеры. Это давало возможность оператору, следившему по монитору за тем, что снимала камера, перемещать ее и охватывать большое расстояние. Кран пригодился, когда снимали то, как Марти пел «Johnny В. Goode», сначала перемещая камеру из глубины зала сквозь ноги танцующих, а затем переходя к крупному плану пальцев Фокса, носившихся по струнам его вишнево-красной гитары Gibson ES-345 — инструмента, который вообще-то поступил в продажу только три года спустя, в 1958 году. У Дина Канди не было большого опыта работы с таким механизмом, и сначала он думал, что у него не получится так что-то снять — но, несмотря на все сложности, включение этих кадров в сцену танцев делает и без того наполненный энергией эпизод еще и смешным, и волнующим. Земекис все еще должен был доказывать на площадке свои способности, но здесь уже проявлялись его особое режиссерское видение и подготовка, полученная в Университете Южной Калифорнии, которая так раздражала Кэтлин Тернер во время съемок «Романа с камнем».
«Когда я взялся за „Назад в будущее“, то уже прошел через все виды боевых крещений, которые только могут выпасть на долю режиссера, — рассказывает он, — я уже работал с актерским составом, состоявшим сплошь из молодых людей, снимал фильмы с очень, очень маленьким бюджетом, справлялся с огромным количеством каскадеров и со съемками в джунглях Мексики. Я был готов ко всему, что могло со мной произойти. Я бы сказал, что уже научился к тому времени обращаться с камерой. Ты учишься с каждым фильмом. Конечно же, „Назад в будущее“ не получился бы так хорошо, если бы это был мой первый фильм».
Естественно, предстояло еще преодолеть много трудностей и пойти на новые компромиссы, но работать над этой сценой было так интересно, в частности, потому, что ее не начинали снимать при Штольце. «Когда меня пригласили на
