Макс Шрёдингер (СИ) - Конопляник Станислав

— Порнушку смотришь? — удивилась она.

Аня заблокировала телефон и резко выдернула наушники из ушей, поглядывая с Маши на меня безумным взглядом. После её руки совершили те самые странные движения и комнату озарила яркая вспышка, на мгновение включившая радио на стене (пропевшее женским сопрано «э-это-о…») и лампочку в люстре.

— Ч-что ты услышал? — перевела она полный паники взгляд на меня.

— Что ты порнушку смотрела, но я никому не скажу.

— О господи… — шепнула Аня.

— Ты порнушку смотришь? — изумилась стоявшая до этого с озадаченным выражением лица Маша.

Аня вновь совершила этот же жест. Вновь пронеслась вспышка света. «Это фиаско…» — сказал диктор из включившегося радио. Аня сидела такая же красная, поднимая на Машу взгляд.

— Ты смутилась? — нашлась наконец Маша. — Подруженция, что происходит?

Ну сама нарывается ведь!

Я принялся пятиться к двери.

— А разве не видно? — отозвалась Аня. — Я, кажется, влюбилась.

А я мог думать лишь о том, что Аня смотрела порно.

— В этого… Ты посмотри на его лицо! Эдвард Руки-спички! О, смотри, этот тоже покраснел. Ай, не бейся! — Аня попыталась дотянуться до Маши ногой. — Я что-то хотела у тебя спросить. Макс, я что-то хотела спросить?

Порнушку… Что, правда что ли?

— Ну и ладно, — буркнула Маша и вышла из комнаты.

Я плюхнулся на застеленную кровать, глаза у меня слипались.

Аня подползла рядом, села, поджав под бороду ноги, постоянно поправляя юбку.

Я, лёжа на боку, наблюдал её стопу. Она была словно часть актёра на сцене, но сцена занавешена. Мне вдруг стало интересно, а что там дальше. Я потянул ширму вверх и руке вдруг стало больно. Я поднял взгляд и увидел изумлённое выражение Ани.

— Ты что делаешь?

Я зевнул, просыпаясь. Сел в кровати.

— Ты не поверишь мне ни за что, — с круглыми глазами посмотрел я на неё, а после тихим-тихим шёпотом спросил: — Ты смотрела порно?!

— Н-нет, — отвела она взгляд. — Нет-нет и нет! Но я не стану тебе врать, — выдала она и уткнулась лицом в подушку. — Да, я смотрела порно, — донеслось из подушки.

Я не знал, что ответить.

Она подползла ко мне, словно гусеница, без использования рук и не отрывая лицо от подушки.

— Мне стыдно, а ты молчишь! Скажи что-нибудь!

Она снова вспыхнула. Радио пропело девичьим хором «и-эх!».

— На здоровье, — выдал я.

— Это как? — уставилась она на меня большими глазами, залезая на меня сверху. Меня так лучше видно или что?

— Да так, все мы иногда и втихаря посматриваем. Всё человечество. Просто это необычно как-то. Не ожидал от тебя.

— И ты смотрел порно? — с паникой в голосе бросила она, обнимая подушку.

Я чувствовал, что если отвечу «да», меня подушкой этой и придушат. На «да» у меня смелости не хватило и я просто медленно кивнул.

— И что мне теперь делать? — похлопала она глазами.

— В смысле? — совсем растерялся я.

— Я ничего не понимаю, — сказали мы в голос и она рассмеялась, звонко, но с толикой паники в голосе. — Великая Адельгейда, какую же грязь я творю.

Она плюхнулась рядом, ложась мне на плечо. Я зевнул.

— У тебя изо рта воняет.

Она попыталась нюхнуть свой запах изо рта и скривилась.

— У меня тоже? — изумлению её не было предела.

— Придётся чистить зубы, но потом, — я зевнул ещё раз.

— Ты не выспался?

— С тобой выспишься!

— В смысле?

— Ни один парень не сможет спать, когда рядом с ним такая… — я смутился.

— Какая? — смутилась она в ответ.

— Красивая. Вон, смотри какая ножка выглядывает.

Я погладил ножку, которую она на меня закинула и нащупал рваный рубец. Аня тут же спрятала ногу.

— Это шрам? — удивился я. — Хотя чего я удивляюсь. Ты у меня глефой махаешь.

— Запомнил, — улыбнулась она.

— Я знаю, что такое глефа, — надулся я и закрыл глаза, хотя всё ещё сквозь закрытые веки видел её лицо. — И аркебуза, и мечелом, и саблю от меча отличу, кортик, катана, шпага, алебарда, шестопёр, булава…

— Кукри?

— О! Кукри, которые метают сисястые красотки, — не открывая глаз принялся улыбаться я. — Ты умеешь метать кукри, красотка?

Я уже не помнил, что она ответила. У меня рядом с головой летали кукри, превращаясь в жареную рыбку в панировке, с лучком колечками. Колечки ударялись и смешно позвякивали. Мир крутился и вертелся, а меня лапой трогал мой кот. Кот, где он?

Открыв глаза, я увидел перед собой Машу, которая аккуратно била меня по щеке.

— Лезь под кровать! Живо!

Я не понимал, что происходит, но перекатился и свалился на пол, ушибив колено. Залезть под тонкую кровать было сложновато, но я втиснулся, изваливаясь в пыли.

Зазвенел звонок. Я видел, как Маша повторила алгоритм с дверью.

— Где Аня? — рявкнул мужской голос. — Ну же, живее.

— Я слышала, что у вас там какие-то тёрки. Что она не хочет подчиняться главному.

— И?

— И я её выгнала отсюда взашей. Изменщица! Пусть посидит, подумает.

— Ты мне сцен не разыгрывай. Знаю я, что вы вдвоём хорошо спелись.

— Ну ты сам смотри.

Я видел ноги в проходе. Их было трое. Аня легко расправилась бы.

— А что я увижу? Она иногда невидимой становится, когда не хочет, чтоб её видели. Аня! Выходи по хорошему. Мы твоего парня взяли, будем ему пальцы выкручивать. На.

— Фу! Что это?

— Его палец. Мизинец на ноге пока. Он же программист там какой-то.

Дизайнер, тупая ты бошка!

— Без пальцев не поработает. Передашь Ане, как появится. Пусть не филонит.

Мизинец? Мне отрезали? Ну в плане отрезали бы.

— П-передам. А мне что делать?! — крикнула Маша вдогонку. — Там движуха, паника какая-то. Почему все на улицах?

— Не все. Завтра будут все.

Они вышли, Маша закрыла за ними дверь, наклонилась ко мне:

— Вылезай оттуда. Уже можно.

Кот, как там мой кот? Сидит голодный, наверное. Скучает по мне, плачет.

Я вылез. За окном было ещё светло. Закатное солнце бросало лучи через открытое окно. Порядок в комнате был близок к идеальному, хотя на столе лежали бунтарские кучки одежды и сигареты. Я открыл пачку, посмотрел — все кроме одной на месте. Не уж-то всё же курит иногда?

На полках книги: новые вперемешку со старыми. В основном классика и художественные произведения.

Желудок Шрёдингера вспомнил летающие кукри и захотел рыбы в панировке.

— А где Аня? — сообразил я.

— Ушла, — с тоской в голосе сообщила Маша.

Я кивнул.

— Ты не понял. Она ушла. Сказала, что тебе здесь без неё будет безопасней. Сказала не вспоминать её никогда. Видишь, уже приходили эти долбоёбы от Лёхи, принесли, — она кинул мне кусок окровавленного и разбухшего пальца. Я не словил и палец упал на кровать.

Да, похоже на Аню. Уйти, чтобы я жил. Но не предупредить!?

А я столько всего с ней уже напланировал.

Глаза защипало.

— Сказала, что поедет в Киманию, у неё там родственники какие-то, тоже со сверхспособностями, — добавила Маша. — Если тебя это утешит, то сказала, что провела самую прекрасную ночь в её жизни с тобой. Крепись, мужик, — положила она руку мне на плечо.

Глава 12. Мир во всём мире

Я сидел и тупо рассматривал свои руки. Мой телефон лежал где-то в портфеле по частям, я даже нагуглить не мог, можно ли сейчас взять билеты до Кимании, и получится ли. И если Аня сказала её не искать, возможно она всё же вернётся. И стоит ли её ждать, если она сказала никогда не вспоминать о ней?

Звонок в дверь. Маша открыла.

— Так, я купила всего по чуть-чуть, — раздался голос Ани, а после и её миленькое личико вылезло из коридора. — Ты чего такой грустный? Что у вас происходит здесь?

Маша посмотрела на меня и принялась хохотать. Мне было не смешно, хотя я тоже подхихикнул, скорее от нервов.

— Ой, ты такое пропустила. Во, смотри, я зафоткала, — подбежала к Ане Маша. — Не, ну с таким лицом!

Аня посмотрела на фотографию, мгновенно всё поняла, кинула в меня вопрошающий взгляд.