Дуэль в Кабуле - Михаил Гус

Руководители британского библейского общества Гендерсон и Пинкертон исколесили всю Россию. Плодом их путешествия были труды: книга Гендерсона «Библейские разыскания и путешествия по России» и книга Пинкертона «Россия, или разнообразные наблюдения прошлого и настоящего положения этой страны и ее обитателей».

Евангелическая миссия в Оренбурге нашла приют в доме на тихой улице вдали от центра города.

Не успела миссия открыться, как ее начали посещать прибывшие с караванами люди разного толка: и купцы, и дервиши, и просто нищие. Обстоятельство это не ускользнуло от Пограничной комиссии.

Выходцам из стран Центральной Азии существующими правилами предоставлялась возможность находиться в России без определенных занятий, скитаться без надзора повсюду, где им заблагорассудится. «Азиатцы», как они официально именовались, могли приезжать в Россию и покидать ее пределы без каких-либо формальностей. Правом свободного проезда через Россию пользовались также богомольцы, направлявшиеся в Мекку из Коканда, Ташкента, Хивы, Бухары.

— Таинственные «азиатцы», несомненно, посещают Евангелическую миссию не для того, чтобы получить там «слово божие», — говорил Генс Сухтелену. — А если они и уносят с собой библии, то я, ваше сиятельство, готов биться об заклад: в них, сверх древних заповедей, начертаны и новейшие «заветы» — как и что делать подстрекателям волнений и замешательств в наших степях.

Выслушав Генса, Сухтелен сказал:

— Куда англичане не могут пробраться с оружием, туда они являются с аршином, а если и аршином достать не могут, не церемонятся пустить в ход и евангелие! Однако же фактов, уличающих миссию в недозволенных делах, нет у вас, Григорий Федорович!

— Нет, — сокрушенно признался Генс.

— Следовательно, добыть их — наша забота!

— Мы зорко следим, ваше сиятельство, но не хватает у нас и людей и средств. А англичане за двести лет, с тех пор как при королеве Елизавете создана была их секретная служба, понаторели в этом деле, ваше сиятельство! Мы же им еще и сами помогали, разрешая всякому, кто вздумает, являться к нам сюда. Надобно положить предел подобному порядку.

Сухтелен обратился с ходатайством в Азиатский комитет в Петербурге, и Комитет постановил: на будущее время всех подобного рода выходцев из стран Средней Азии записывать в российские подданные в податные сословия и поселять во внутренних губерниях; всем прежним выходцам предложить избрать местожительства или вернуться на родину, а с уклонившимися от того и от другого поступать, как с бродягами.

Новый порядок затруднил безвозбранный доступ нежелательных гостей, но не прекратил его совершенно. Этого и нельзя было сделать без ущерба для торговли.

…Да, нелегко было раскрыть тайны занятий Евангелической миссии в Оренбурге. И тому хорошим доказательством служил один визит в миссию. Он остался Неизвестен оренбургским властям, о чем следовало бы очень сожалеть, особенно Виткевичу. В июле 1832 года из Бухары вышел караван, держа путь в Оренбург.

Курс он взял на Ташкент, чтобы оттуда отправиться сперва в Петропавловск, а затем в Оренбург. Путь этот, хотя и долгий (он требовал трех месяцев), был безопаснее других маршрутов. Караван без приключений добрался до Оренбурга, В Меновом дворе один из погонщиков верблюдов, нанятый в Бухаре, заявил караванбаши (начальнику каравана), что обратно не поедет, так как ему необходимо посетить в Астрахани родню, и взял расчет.

Это был старик лет семидесяти, очень бедно одетый, неопределенной национальности: он отлично изъяснялся и по-турецки, и по-персидски, знал пушту, язык афганцев, и урду, разговорный язык севера Индии и Пенджаба.

Получив от караванбаши деньги, старик не спеша поехал на своем верблюде в Татарскую слободу. Там на базаре он продал его и зашел в ближайшую чайную. Расположившись на нарах, он заказал чай, хлеб, похлебку… Ел и пил он медленно, внимательно всматриваясь в посетителей чайной, прислушиваясь к их неторопливым беседам. Уже стемнело, когда старик расплатился и вышел на неосвещенную улицу… Оглянувшись и убедившись, что никто за ним не следует, он быстрыми шагами миновал базарную площадь, вышел из Татарский слободы и вступил в европейский город. Здесь он снова медленно побрел, стараясь держаться поближе к стенам домов. Уверенно сворачивая из улицы в улицу, старик дошел до глухого длинного забора с малоприметной калиткой, три раза особенным образом постучал и замер в ожидании. Из-за калитки негромко спросили:

— Кто?

Старик ответил по-турецки:

— Смиренный странник, который привез дому сему благословение и привет с берегов священной реки.

Калитка неслышно повернулась на петлях, приоткрывая узкую щель. Старик легко проскользнул в нее, калитка захлопнулась, и все стихло…

8

Ииосиф Вольф родился в еврейской семье в Кракове. В юношеском возрасте он перешел в католичество и удостоился чести быть представленным папе Пию VII, так как выразил желание посвятить себя распространению веры Христовой среди евреев. В Риме он прошел курс наук в «Колледжо Романо», а затем обучался в особой школе Коллегии пропаганды, где подготавливаются самые ловкие и способные агенты Ватикана. Однако вскоре Вольф разочаровался в католицизме, как он объяснил в Кембридже, куда уехал из Рима. Он вступил в англиканскую церковь, в королевском колледже Кембридже изучал теологию, а также арабский, турецкий и персидский языки.

— Персидский язык — наиболее благозвучный, турецкий — самый деловой, арабский же — благороднейший из всех языков.

Так говорят издавна на Ближнем и Среднем Востоке.

Наставники же Вольфа руководствовались в основном практическими надобностями миссионера, деятельности которого посвятил себя Вольф.

Сперва он странствовал по Палестине, Месопотамии, Ирану, Турции, Крыму, Грузии. Количество обращенных им в христианство евреев неизвестно, но польза от странствий Вольфа была настолько велика, что он в 1831 году был отправлен в новый «миссионерский» вояж — через Турцию и Иран он проехал в Туркмению, Бухару, оттуда в Афганистан, затем в Индию, Аравию и Персию.

Явившись в Тегеран летом 1831 года, Вольф обратился к министру шаха Хосров-хану, которому его еще в 1825 году представил придворный врач Джон Макнил. По просьбе Вольфа Хосров-хан послал за купцом, отлично знакомым с Бухарой. Узнав, что Вольф намерен отправиться в Бухару, купец испуганно воскликнул:

— Не делай этого!

— Почему же? — спросил Вольф.

— Едва по дороге в Бухару ты прибудешь в Туркменские степи, туркмены схватят тебя и обратят в рабство. А если ты избегнешь этой печальной участи, то в Каракуле губернатор, проклятый ублюдок узбека и персиянки, примет тебя самым ласковым образом, а затем отдаст приказ бросить тебя в Аму. Но величайшим несчастьем для тебя будет добраться до Бухары: разве ты не знаешь, что путешественники англичане Муркрофт и Требек хоть и преподнесли тысячу рупий Багадур-хану Бухары, но он все же приказал их умертвить.