Бой тигров в долине. Том 1 - Александра Маринина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В общем, по-прежнему ничего не понятно. И очень не хочется, чтобы у Галки были неприятности. Антон еще раз мысленно воспроизвел разговор с Денисом Чернецовым и пришел к окончательному выводу: имя Галины Тишуниной ему и в самом деле ни о чем не говорило. Но он что-то тщательно скрывает. И при этом совершенно не боится.
Мать Ленара Габитова звонила в Москву регулярно, раз в три-четыре дня, справлялась у своей дальней родственницы Динары Айратовны о сыне, который на родителей обиделся и звонить им нужным не считал. Они действительно плохо расстались с Ленаром, мальчик замкнулся в гордом молчании, но материнское сердце с этим смириться никак не могло, поэтому два раза в неделю Динара Айратовна давала точный и подробный отчет о том, как Ленар выглядит, как он ест и крепко ли спит, не болеет ли, где и кем работает и вообще чем занимается в свободное от работы время. Динара Айратовна одинаково нежно любила и свою казанскую родственницу, и ее сына, Ленара, поэтому, отдавая должное желанию матери быть в курсе, все-таки интересы юноши тоже блюла и про его роман с московской медсестричкой Наташей до поры до времени ничего не рассказывала.
Но сегодня ей пришлось нарушить данное самой себе слово и про Наташу все-таки рассказать. Голос матери Ленара по телефону звучал встревоженно, в нем слышались паника и отчаяние.
– Динара, что происходит? Что с Ленаром? – начала она сразу, даже не поздоровавшись.
– С ним все в порядке, – неторопливо ответила Динара Айратовна, тучная невысокая женщина пенсионного возраста с приятным округлым лицом, на котором почти совсем не было морщин. – Он здоров, все хорошо. А чего ты так разволновалась?
– Он звонил Ахату.
– Сам позвонил? – изумилась Динара. – Что, решил помириться с вами?
Вообще-то это было странно, Ахат, отец Ленара, был человеком строгим и не склонным с сантиментам, и если уж мириться, то звонить следовало бы матери, которая была намного мягче и нежнее.
– Он денег попросил. Сказал, что не может объяснить зачем, но ему очень нужно. И сумма приличная, не копейки. Скажи мне правду: он попал в беду? Какая-нибудь уголовщина? Долги? На него наезжают? Ну что ты молчишь, Динара? Объясни мне, что происходит. Я знала, я чувствовала, что эта его попытка жить самостоятельно до добра не доведет, он еще совсем ребенок, а у вас там в Москве…
Динара не стала дослушивать, что у них там в Москве, потому что жила в столице уже сорок лет, считала ее своим родным городом и искренне обижалась, когда этот город начинали ругать и рассказывать страшные истории про царящие здесь нравы. Какие уж такие необыкновенные нравы? Она не понимала. Они с Рифатом – люди простые, всю жизнь проработали на заводе, он – в цеху, мастером, потом начальником цеха, она трудилась в ОТК, на заводе же и познакомились, оттуда и на пенсию выходили. И никаких таких особенных страшных нравов вокруг себя не видели. Все люди, все обычные, нормальные, как и всюду. Сердитым жестом она разгладила ладонью на коленях яркий цветной фартук, повязанный поверх теплого байкового халата.
– Не волнуйся, с Ленаром все в порядке, – строго повторила она в телефонную трубку. – Просто его девушка попала в беду, ей надо помочь. И для этого нужны деньги.
– Что за девушка? – В голосе матери Ленара послышалось неудовольствие. – Он что, хочет сделать ей дорогой подарок? Их отношения зашли так далеко?
Динара тихонько улыбнулась: какая же она глупенькая! Едва услышала про то, что неприятности не у ее сына, а у кого-то другого, – так сразу же в голову полезли самые банальные объяснения. Боится, боится, что мальчик привезет русскую невестку из столицы! И откуда у нее, интеллигентной образованной женщины, такие предрассудки? Чем плоха русская невестка в татарской семье? Вот у них с Рифатом невестка из Украины, так, когда сын привел ее знакомиться, у них даже мысли не появилось, что это неправильно. Хорошая девушка – и это главное, и ни разу с тех пор они о выборе сына не пожалели, и внуки хорошие растут, и невестка оказалась верной и доброй женой.
– Девушку зовут Наташа, она очень хорошая, порядочная, милая. Ее арестовали, обвиняют в преступлении, которого она не совершала, а деньги нужны, чтобы оплатить хорошего адвоката.
– Порядочная? – недоверчиво переспросили на том конце провода. – Милая? И обвиняют в преступлении? Динара, ты морочишь мне голову!
– Уверяю тебя, все так и есть. Разве ты не знаешь, как часто арестовывают невиновных? Да сплошь и рядом! Голову дам на отсечение, что Наташенька ни в чем не виновата, я ее хорошо знаю.
– Ах вот даже как! То есть ты хочешь сказать, что Ленар постоянно приводит ее в твой дом? И ты ее принимаешь? Может, она у вас и ночует? Или вообще живет? Ты мне скажи честно, Динара: она не беременна?
Господи, господи, до чего может довести беспокойство материнского сердца! Совсем женщина разум потеряла. Нет, Динара Айратовна отлично все понимает, она сама мать, и у нее тоже есть сын, который далеко, строит газопроводы по всей Сибири и домой приезжает только во время отпуска, и то всего на несколько дней, проездом. Но ей никогда и в голову не приходило беспокоиться о своем мальчике по ТАКИМ поводам.
– Она не беременна и у нас не живет и не ночует, у нее есть своя квартира, – сдержанно принялась объяснять Динара. – Я познакомилась с ней, когда лежала в больнице с обострением холецистита, она очень по-доброму отнеслась ко мне. Потом в этой же больнице оказался Рифат с инсультом, и вот тогда мы с ней познакомились еще ближе, а после того, как Рифата выписали, ему назначили курс капельниц, который надо проходить несколько раз в год, и я договорилась с Наташенькой, что она будет приезжать к нам домой. Конечно, мы ей платим, но это куда удобнее, чем возить каждый раз Рифата на эти капельницы. У нее ручки золотые, она колет не больно, в вену хорошо попадает, и ласковая такая, и массажи нам делает, и мне витаминчики колет, когда надо. Так что мы ее знаем давно.
– И Ленар…
– Да, он познакомился с Наташей у нас. У них очень хорошие отношения, и я не вижу повода тебе беспокоиться.
– А деньги…
Динара решила, что правильнее всего не давать матери Ленара много говорить, чтобы она сама себя не заводила. Надо прерывать ее и говорить самой, успокаивать, объяснять.
– Деньги нужны, – твердо проговорила она. – Очень нужны. Срочно. Девочку надо спасать. Так и объясни Ахату.
В конце концов ей, кажется, удалось убедить свою родственницу. Положив трубку, она прошла в комнату, где на диване лежал накрытый пледом ее муж Рифат Рушанович. Рифат подремывал под тихое журчание «телевизионного» голоса, рассказывающего, какие меры следует предпринимать для профилактики вирусной инфекции.
– Кто-то звонил? – сонным голосом спросил Рифат Рушанович.
– Ты представляешь, оказывается, Ленар позвонил сегодня отцу и попросил денег на адвоката, – возбужденно заговорила Динара Айратовна.
Рифат Рушанович приподнялся и подсунул подушку под спину.
– Что ты говоришь? – оживился он. – И что Ахат? Даст денег?
– Надеюсь, что даст. Я старалась, уговаривала, объясняла, что Наташенька нам как родная и что мы с тобой не верим ни одной минуточки в ее виновность. Не может такая девочка, как она, совершить преступление, да еще такое страшное. Сестру убить! Да как же это можно было такое про нее подумать! Она про сестричку свою всегда с такой любовью говорила, беспокоилась о ней, все хотела, чтобы у нее жизнь сложилась хорошо, удачно. Теперь вся надежда только на этого адвоката, мы-то с тобой уже ничем помочь не можем.
– Это да, – вздохнул Рифат Рушанович, – это ты верно сказала, Дина, нет у нас с тобой никаких возможностей. Мы люди простые, и знакомые у нас с тобой такие же простые, как мы, среди них нет влиятельных людей. Только если деньгами…
– Да я уж думала, – согласно кивнула Динара Айратовна, – посмотрела, сколько у нас есть, посчитала – нет, не хватит на адвоката. Всё, что мы можем, – это верить, надеяться и помогать Ленару не падать духом. Хорошо бы Ахат не отказал, дал бы денег. Как ты думаешь, долго будет перевод идти?
– Ну что ты, – рассмеялся муж, – теперь это моментально делается, через компьютерные системы. Ты деньги в Казани в банке отдаешь, а через час их уже можно получить в Москве. Это-то как раз не проблема. Только бы не отказал.
– Да, – тихо повторила следом за ним Динара Айратовна, – только бы не отказал.
Виталий Кирган клял себя последними словами за то, что не удосужился еще до подписания соглашения с Ленаром Габитовым узнать фамилию следователя. Если бы догадался спросить заранее, то и соглашения бы не было. А теперь отступать поздно, документ подписан, деньги внесены в кассу. Надежда Игоревна Рыженко… век бы ее не видеть.
Усиление было объявлено на эти каникулы такое, что застать следователя Рыженко в служебном кабинете проблемы не представляло. Она была почти такой же, какой Кирган видел ее в последний раз, год назад, только еще более суровой и немногословной. Когда она подняла голову и посмотрела на Виталия, в глазах ее полыхнула ненависть и что-то еще, чего адвокат в тот момент расшифровать не сумел. Она молча изучила ордер, который Кирган положил перед ней на стол, и произнесла:
