Демон и Бродяга - Виталий Сертаков

– Терраса, – подсказал Артур.

– Ну да, с навесом. Можно напариться, выйти, кваску попить, все дела. Здорово, тебе сверху видно, а тебя снизу нет, прикинь?

– Здорово.

– Ну, напарились мы как-то, девчонки ушли, а мне попить захотелось. Стою себе, болтаем со старухой-банщицей, вдруг гляжу – на меня какая-то девка пялится так, не отрываясь. Ну, смотрит и смотрит, ладно, не жалко. Она потом подходит, то-се, познакомились, двадцать семь лет ей, красавица. Хмелем меня угостила, поехали, говорит, ко мне. Я думаю – чо не поехать, поехали, ага. А эта, Наташа ее зовут, мы потом подружились, встречались часто, я у нее как-то неделю жила, когда батя в запой ударился…

– Лучше, чем с мужчиной?

– По-другому… – Она перевернулась на живот. – Не знаю, Наташка заместо сестры мне была, ласковая очень. Зацелует, заласкает всю, аж мурашки по телу. Цветы мне дарила, ну, как пацан, даже неудобно…

– Поссорились?

– Не, мы не ссорились… она взамуж пошла.

– Вот как, – не слишком содержательно отреагировал Коваль.

– Артур… – Она водила ему пальцем вокруг пупка. – Артур, ты ведь не улетишь без меня?

– Кто тебе сказал, что я улечу? – Он изобразил удивление. – Мы будем искать дацан, там мои друзья…

– Тулеева сказала, – перебила Варвара. – Она мне еще раньше гадала, несколько раз. И велела, чтобы я не зарилась, иначе конец.

– На меня чтоб не зарилась? – рассмеялся Артур. – Кому конец?

– Мне конец, – Варвара протянула руку и прихлопнула две последние свечи. – Тулеева нагадала, что не жить мне, коль за тобой поеду.

– Так чего ж ты поехала, если веришь ей?

– Потому и поехала, что верю. Тулеева сказала – если не поеду, тебя убьют…

12

СМЕЩЕННЫЕ МИРЫ

Президент задумался, но по достоинству оценить благородный порыв девушки не успел. В дверь заскреблись.

– Господин Кузнец, хозяин приглашает вас вниз. Скоро полночь.

В подвале собрались перед той же широкой, обитой железом дверью. Артур уже давно сообразил, что резиденция Повара Хо когда-то являлась придорожным мотелем, а в подвалах располагались просторный гараж для постояльцев и автомастерская. Там, где хозяин разместил свое загадочное зеркало, раньше стояли подъемники, а по стенам ютились верстаки с тисками, сверлильными станками и прочей слесарной утварью.

Китоврасу не стало лучше, но самые страшные раны на боку и на животе почти затянулись. На подстеленные шкуры и на ошкуренный дощатый пол натекла небольшая лужица крови: это была очень странная, голубоватая кровь, она упорно не желала сворачиваться, а превратилась словно бы в озерко жидкого металла и ярко отражала дрожащий свет ламп. Прислужники внесли четыре лампы на треножниках и бесшумно удалились.

– Со мной останется только Белый царь, ведь это он услысала амулет, – сказал Повар Хо. Для ночного представления он переоделся в черное, на макушку натянул черную вязаную шапочку и даже лицо натер углем. – Белый царь пусть наденет черный плащ и тозе натерет лисо. Мы долзны сделать все возмозное, стобы не отразиться в зеркале.

Бродяга, Варвара и слуги послушно покинули помещение. Артур накинул не слишком чистый плащ, скроенный, скорее всего, из бархатного занавеса ближайшего драмтеатра, и внимательно оглядел мастерскую. Пахло сыростью, мышами и звериным потом. Лампы чадили, дым свивался кольцами, вентиляционные трубы тихо пели, подпевая ночным таежным ветрам. Китоврас тяжело всхрапывал, напрягал ноги, связанные веревками, выпускал и втягивал когти.

Коваль ждал чего-то необычного, но Повар Хо, похоже, не собирался играть в грозного чародея. Он попросил не двигаться и не стараться заглянуть в зеркало, замурлыкал какую-то песенку, раскурил трубку и вообще стал похож на доброго дядюшку. Если бы не боевая угольная раскраска и костюм ниндзя, вполне можно было представить ночные бдения двух бывших послушников как мирную беседу двух давних друзей.

– Вы, лусские, слиском сентиментальная, – ни с того ни с сего заявил Повар Хо, развязывая узлы по краям полотнища, скрывающего зеркало.

– Надо же, тебе известно такое сложное слово, – рассмеялся Коваль. Он уже не ждал, что хозяин постоялого двора ответит вразумительно, но на сей раз просчитался.

– Мне известно много слов, я рос в семье палтийного лаботника. Казется, так это раньше называлось, – Повар Хо развязал второй узел, из-под полотнища показался краешек громадной дубовой рамы. – Сентиментальность – холосая касество для певца и музыканта, но она способна погубить народ воинов. Вас тоснит, если приходится скусать животное, к которому вы привязались вот тут… – Повар Хо постучал себя в области сердца. – Вы пласете, если надо сварить супчик из васей любимой птички. А сто такое птичка? Сто такое коска или змея? Это мясо, и нисего более. Народ воинов, которые позалеют своих лошадей и собак, когда наступит время голодать, погибнет. Мы не такие, Белый царь…

Повар Хо дернул за край, и зеркало обнажилось. Коваля ждало еще одно разочарование. Ничего загадочного или сверхъестественного он не заметил. Мутное, испещренное сотнями царапин и наплывов, почти серое от времени стекло. Следы дождей, пожаров и сырого воздуха по краям, каверны и пузыри в амальгаме, тусклое, нечеткое отражение светильников и входной двери.

– Ах, мы, воины Поднебесной, не такая. Велоятно, наши певсы и музыканты не менее сентиментальная, сем ваши, и так же способна вызывать слезы. Однако селовека долзен быть рационален. Если мясо годится в пищу, значит, оно должно слузить человеку на плокорм. Глупо умелеть только потому, что жаль любимого кота. Как ты думаешь, отсего эта конь с человеческим лисом так ослаб? – внезапно сменил тему Повар.

– У него несколько серьезных ран. Бродяга положил ему снадобья в раны, но потеря крови…

– Стой, не продолзай, – сделал запрещающий жест хозяин. – Это именно то, о сем я только что говолила, но ты снова меня не услысал. Вы стланные люди, русские, во всем исете мелодию, созвучную тому, что у вас тут… – Хо снова выразительно постучал себя в области сердца. – Эта конь плискакал из смещенного мира. Ах, сколее всего, он заблудился, он действительно поста ребенка. Но умилает он не от потери крови, а по той зе причине, по которой умилает щука или линь на белегу реки.

– Ты хочешь сказать… что он задыхается?

– Тебе осень повезло, Белый царь. Хотя я не уверена, сто ты назовешь это везением. Если в полночь нам удастся велнуть его, ты мозешь расситывать на благодарность бесов из смещенного мира. Я только тризды, клаем глаза, видел их, русских бесов.

Артур открыл рот и снова закрыл. Умные слова кончились. Он снова столкнулся с тем, во что разум упорно отказывался верить.

– Могу я посмотреть на зеркало ближе?

– Смотли, только не заглядывай.

– А что будет, если я загляну?

– Сплоси об этом у беса, сто сидит в твоем зеркале.

– И то верно, – хлопнул себя по лбу Артур, но не успел он развернуть тряпицу, как джинн заговорил прямо за пазухой.

– Вблизи находится объект, по своим целевым характеристикам приближающийся к коммуникационному устройству, которое позволяет нам общаться. Однако объект, условно названный «большое зеркало», обеспечивает кратковременные сеансы двусторонней телепортации лишь для существ, организмы которых обладают иными физическими характеристиками, нежели традиционная разумная раса, обитающая на поверхности планеты… Сразу же, для справки, предвидя вопросы повелителя. Существо, находящееся в связанном виде, относится к одному из подвидов, располагающих возможностями для двустороннего перехода.

– Уфф… – потер виски Артур. – Откуда он тогда, этот китоврас? С другой планеты, или они вроде вас, в недрах осели?

– Да. Нет. Наиболее точный и краткий ответ, доступный твоему пониманию, звучит так – «большое зеркало» обеспечивает коммуникацию с иным пространственно-временным континиумом, расположенным в той же условной точке космических координат.

– Не перезивай, Белый царь, – рассмеялся Повар Хо, глядя на озадаченную физиономию Коваля. – Я тозе нисего не поняла.

– Нет, нет, я понял, – разволновался президент. – Хувайлид, дружище, ты хочешь сказать, что этот коняка, который меня приворожил своим амулетом, – что он из параллельной реальности?.. Извини, но я тоже не знаю, как верно сформулировать.

– Да. Нет. Не располагаю точными сведениями, – неожиданно легко сдался джинн. – По данным, оставленным в моей памяти летучим народом, обозначенные тобой «параллельные реальности» существовали всегда, в том числе на этой планете. Но летучий народ отказался от их исследований ввиду физической невозможности проникнуть в пространство, где нарушены, а точнее – изменены многие жесткие физические величины…

– Так вы тоже не можете? – удивился Артур. – А я уж, грешным делом, считал бабочек кем-то вроде богов.

– Разумные организмы летучего народа не предназначены для функционирования в смещенном мире, – признался джинн. – Для сведения повелителя. Некоторые данные, обнаруженные мной в гроздьях памяти, позволяют с известной долей вероятности утверждать, что существа, подобные данному, в определенные периоды времени соседствовали с человеческой расой на поверхности планеты. Есть также основания утверждать, что несколько разумных рас покинули привычное для тебя пространство и адаптировались в пространстве-аналоге, которое действительно можно обозначить выражением «смещенный мир».