Любопытство наказуемо - Энн Грэнджер

Но нет, доктор Лефевр нашелся в справочнике, и его адрес был набран жирным шрифтом… и он оказался психиатром! Учился в Вене и Париже, практиковал в психиатрических клиниках обоих этих городов и приехал в Лондон признанным специалистом по безумию во всех его видах. Он даже возглавлял частную клинику, где, я нисколько не сомневался, за внушительные гонорары аристократия и прочие влиятельные персоны прятали своих родственников, которых они стыдились.

Как ни были скудны полученные мной сведения, они все же давали повод задуматься.

«Так вот в чем дело! — мрачно подумал я. — Молодая миссис Крейвен лишилась рассудка, и к ней пригласили доктора, который объявит ее сумасшедшей. В таком случае Лиззи — компаньонка опасной больной и рискует стать свидетельницей или жертвой неожиданного приступа ярости безумной женщины. Ни миссис Парри, ни мистер Роуч не сочли нужным упомянуть об этом, когда рассказывали Лиззи о ее обязанностях».

Безумие миссис Крейвен меня совсем не обрадовало. Но я, кроме того, прекрасно понимал, что врачи умеют расположить к себе впечатлительных женщин. Нет, я нисколько не сомневался в Лиззи. Но ее отец тоже был врачом, поэтому она, возможно, особо выделяет представителей медицинской профессии. Я не знал, женат ли доктор Лефевр, но подозревал, что нет. Немногие женщины пожелают выйти за содержателя сумасшедшего дома, какой бы блестящей ни была его репутация. В нашей стране немало женщин, которые пришли к выводу, что, сами того не желая, после замужества очутились в сумасшедшем доме… но я отвлекся.

Итак, Лиззи, дочь врача, возможно, отнесется к предложению Лефевра совсем по-другому. Наверняка перспектива стать женой преуспевающего и, несомненно, состоятельного врача, какой бы ни была его специальность, кажется ей куда как более желанной, чем перспектива разделить жизнь с бедным инспектором столичной полиции, у которого вечно нет свободного времени.

Около полудня мои мрачные размышления прервал вызов к начальству. Суперинтендент Данн требовал меня к себе немедленно. Я поспешил к нему в кабинет, вошел и… увидел своего соперника, доктора Лефевра! Я сразу понял, что передо мной именно он. Лиззи так подробно описала его внешность, что я не мог ошибиться! И что за франтом он оказался! Его костюм, должно быть, стоил столько же, сколько мое годичное жалованье. Бакенбарды у него были безукоризненные, а цилиндр, стоящий у него на коленях, — наилучшего качества. Его вид подтвердил мои худшие опасения. Но что привело его к нам, в Скотленд-Ярд? Не скрою, я испугался.

— Что произошло?! — выпалил я, прежде чем кто-либо успел открыть рот.

Очевидно, произошло нечто достаточно серьезное, иначе доктор не примчался бы в столицу. Больше всего я боялся, как бы чего не случилось с Лиззи. Затем я поймал на себе взгляд Данна и сразу пришел в себя. Мне удалось добавить вполне, как мне казалось, спокойно:

— Вы желали меня видеть, сэр?

— Да, да, — слегка раздраженно ответил Данн.

Суперинтендент — человек крепкого телосложения; голову его украшает копна густых волос. Обычно в начале дня его прическа выглядит вполне пристойно, но постепенно волосы встают дыбом, а к концу дня его шевелюра напоминает метлу. В то время, о котором я говорю, его волосы только начинали топорщиться. Наверное, Данну стоит попросить Лефевра, чтобы тот прислал к нему своего цирюльника.

Данн указал на двух стоящих рядом джентльменов:

— Мистер Чарлз Роуч и доктор Мариус Лефевр. Возможно, их имена вам уже знакомы, а? — Данн сдвинул брови и мрачно посмотрел на меня. — Или мисс Мартин еще не писала вам?

Ранее я едва обратил внимание на второго джентльмена в кабинете Данна, но после слов суперинтендента повернулся к нему. Чарлз Роуч оказался высоким пожилым человеком с серебристыми баками-котлетками и встревоженным взглядом. Под его сшитой у дорогого портного черной визиткой я увидел просторный парчовый жилет, украшенный массивной золотой цепочкой от часов. Преуспевающий человек, столп общества — вот о чем говорила его внешность. Я устремил на него очень суровый взгляд. Так вот каков человек, по чьей милости даму моего сердца послали в глушь ухаживать за сумасшедшей!

— Сегодня утром я получил письмо и знаком с именами обоих джентльменов, — вежливо сказал я, подумав про себя: и что за парочка! Влиятельные, важные люди до мозга костей. — Надо ли понимать, что в Гемпшире случилась какая-то беда?

Потом я сам дивился своей внешней невозмутимости. Ведь мне хотелось закричать: «Ради всего святого, неужели никто не расскажет, что случилось?!»

— Я тоже сегодня утром получил депешу, — сказал Данн, указывая на лист бумаги, лежащий у него на столе. — От суперинтендента Хауарда из Саутгемптона; в ней сообщается, что в парке «Прибрежного», дома, где живут леди Кристина и Фиби Роуч и их племянница, миссис Джеймс Крейвен, нашли труп бродячего крысолова по имени Джетро Бреннан, которого также называли Джедом Бреннаном. Это случилось вчера, около половины двенадцатого утра. Главный констебль счел дело настолько важным, что прислал мне депешу посредством Электрической телеграфной компании. Меня слегка озадачило, что убийство крысолова вызвало такую тревогу, пусть даже его убили и в парке почтенного дома, не говоря уже о значительных расходах на посылку телеграммы. Но теперь приехали доктор Лефевр и мистер Роуч, и я получил более подробные сведения… Да, доктор?

Данн повернулся к Лефевру, приглашая того вступить в разговор.

— Рядом с трупом в состоянии большого расстройства находилась миссис Крейвен. Ее нашла мисс Элизабет Мартин, компаньонка, — сказал Лефевр, обращаясь ко мне. — Не бойтесь, инспектор, мисс Мартин не пострадала.

Я был благодарен ему за последние слова, хотя его добродушно-высокомерная манера меня очень раздражала. Кроме того, неприятно было, что ему известно о нашей с Лиззи дружбе. Правда, затем я догадался: именно поэтому за мной и послали.

— Этого Бреннана, — продолжал Лефевр, — вызвали в «Прибрежный», чтобы он нашел крысу, которую хозяйки пару раз видели в гостиной. Не найдя крысу в доме, он вышел со своим псом в парк, чтобы поискать крысиное гнездо там. Его закололи кинжалом в шею, перерезав сонную артерию. Должно быть, смерть наступила быстро, в течение нескольких секунд. Ее, несомненно, ускорил страх раненого. Судя по всему, орудием послужил декоративный нож с резной рукояткой, который обычно лежал на столе в холле и служил для вскрытия конвертов. Утром того же дня, перед завтраком, мисс Мартин обратила внимание на нож. По ее словам, он лежал на своем обычном месте.

— Наверное, вокруг было много крови, — заметил я. — И нападавший, скорее всего, забрызгался.

— Я тоже так подумал, — кивнул Лефевр. — Забрызгаться должны были все, кто находился рядом с трупом. Миссис Крейвен, обнаружившая мертвеца, и мисс Мартин, которая нашла миссис Крейвен рядом с телом и попыталась ее увести, обе были в крови. Мы никого не обвиняем, но в последнее время здоровье миссис Крейвен доставляло ее близким немало беспокойства… я имею в виду ее психическое здоровье…

Чарлз Роуч встрепенулся:

— Простите, но я вынужден возразить против любых попыток повлиять на ход расследования. Моя племянница — хрупкая девушка. Боже правый, Лефевр! На что вы намекаете?!

— Мой добрый друг, я ни на что не намекаю, — невозмутимо ответил Лефевр. — Но полицию следует обо всем известить, и лучше всего сделать это сразу же. Иначе стражи порядка решат, будто мы пытаемся что-то утаить.

«Ого! — подумал я. — А вы проницательный малый, доктор Лефевр!»

— Нас просят прислать в Гемпшир детектива, — добродушно проворчал Данн, обращаясь ко мне, — чтобы раскрыть дело как можно быстрее. Как говорит доктор, положение миссис Крейвен довольно щекотливое. Но мы в Скотленд-Ярде привыкли принимать во внимание все обстоятельства и не делать поспешных выводов, не подкрепленных доказательствами. Сестры мистера Роуча, незамужние и весьма чувствительные дамы, глубоко встревожены. Соседи только и ждут повода посплетничать… Я порекомендовал вас, Росс.

— Выезжаю немедленно! — вскричал я.

— Если хотите, поедем вместе, — предложил Лефевр. — По пути я расскажу вам все подробнее, а вы зададите интересующие вас вопросы. Возможно, у мисс Мартин также появятся собственные предположения. Дело очень странное.

— Я не могу покинуть Лондон — по крайней мере, до конца следующей недели, — с досадой произнес Чарлз Роуч. — Я ежедневно получаю сведения о делах своей компании и должен находиться здесь, чтобы принимать решения. Естественно, я хочу поехать в Гемпшир с вами, чтобы поддержать сестер… и племянницу. Я присоединюсь к вам при первой возможности.

Он замолчал, серьезно глядя на нас, словно желал убедиться, что мы поняли: что бы ни случилось в Гемпшире, дело по-прежнему стояло для него на первом месте. Наверное, если бы в парке нашли мертвыми одну из его сестер или племянницу, он бы живо вскочил в поезд вместе с нами. Правда, до конца я не был в этом уверен. Мне уже доводилось встречаться с людьми такого сорта, как Роуч. Он обязан руководить своей компанией… Домашние неприятности — дело не столь важное. В таких случаях он предпочитает посылать других разбираться с небольшими затруднениями: своего друга Лефевра, Лиззи и вот теперь меня.