Пером и шпагой - Валентин Пикуль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саксонско-польский король Август III со своим канцлером Брюлем искал спасения в поспешном бегстве. Их прикрывала армия под жезлом маршала Рутовского. Бежал король столь скоро, что забыл в Дрездене свою жену-королеву с детьми (но зато успел захватить знаменитый бриллиант зеленого цвета). Рутовский же забыл провиант для армии: его 17 000 солдат остались без провизии.
И вот эта несчастная армия вышла на большую гору близ Пирны и здесь встала лагерем, надеясь только на помощь австрийцев. Прусский король, метеором пролетая на Дрезден, мимоходом сунулся было в ущелья близ Пирны – его обстреляли, наскакал кавалерией – его, отбили… Тогда Фридрих усмехнулся.
– Стоит ли нам проливать кровь? Может, оставить их сидеть в этом мешке?.. Отныне, – приказал король, – все обозы, идущие к Пирне, задерживать на кордонах. Но при этом обязательно пропускать к Пирне все обозы, которые идут для кухни короля и его канцлера. Пусть эти два распутных франта обжираются сколько им влезет. Голодной армии очень полезно для поднятия духа видеть сытого короля… А мы, не теряя времени, продолжим движение на Дрезден!
Заперев саксонцев в «Пирнском мешке», прусская армия 9 сентября вступила в беззащитный Дрезден – этот город, славный оперой и картинной галереей. Здесь Фридрих сразу издал манифест, объявив, что Саксонию он берет под свое управление. Министерство было упразднено, все канцелярии опечатали. Прибыли в Дрезден новые чиновники – прусские. Из богатых саксонских арсеналов король выгреб для себя пушки и ружья, амуницию и провиант. Порцеленовые фабрики в Мейсене продолжали работать, но все богатые запасы драгоценного фарфора Фридрих тут же распродал с молотка в свою пользу.
– Нам, бедным пруссакам, – сказал он, – все пригодится. Кстати, заберите и казну Саксонии. Жалованье местным чиновникам сократить вполовину – остальную половину для нас! Побольше музыки и танцев! Мы – добрый народ!
Между тем в Европе уже начался страшный переполох и шум: короля Пруссии обвиняли в захватничестве и в грабеже. Его называли безбожником, дерзким бунтовщиком и мерзавцем…
– Это еще надо доказать! – нисколько не удивился Фридрих потоку брани. – А что касается нас, то мы затем и прибыли в Дрезден, чтобы разоблачить подлые козни против меня… Архивы! Переройте все архивы Дрездена: именно там покоится стоглавая гидра войны, умышленная против Пруссии всеми странами!
Громадные архивы Саксонии были выброшены на улицы. И днем, при свете солнца, и по ночам, при отблеске факелов, прусские чиновники копались в развале обнаженных секретов европейской политики.
– Ищите, ищите! – понукал их король. – Мне нужны доказательства покушений на мою маленькую трудолюбивую Пруссию… Обшарьте дом канцлера Брюля; переройте его жилище от чердаков до подвалов!
В доме Брюля вскрыли полы и стены. Долго ломали замок, чтобы попасть в одну секретную комнату. Дверь распахнулась, и перед пруссаками оказалась комната, до самого потолка заваленная париками саксонского канцлера.
– Бог мой! – хохотал Фридрих. – У человека совсем нет головы, а он собрал столько париков… Ну, не сумасшедший ли?
Скоро до Дрездена дошло известие, что армия саксонцев, блокированная в Пирнском лагере, стала умирать от голода. Напрасно маршал Рутовский докладывал королю Августу и его канцлеру о голоде в «мешке», – Август III был сыт:
– Как же так? Мой обоз только вчера благополучно проскочил через все прусские кордоны. Не волнуйтесь, Рутовский: австрийцы нас не оставят, они придут сюда и выручат нас…
Верно: австрийцы уже пошли на Дрезден, чтобы вытолкать Фридриха из Саксонии. Пруссаки быстро и решительно выступили им навстречу. На берегах Эльбы, близ городка Лозовицы, Фридрих дал сражение, имея противника втрое сильнее его армии.
– Воевать числом и дурак умеет! – сказал король генералам. – Мы же будем воевать нашим непревзойденным искусством…
Битва длилась в приречных виноградниках с утра до глубокой ночи. Это была первая битва в войне, и Фридриху надо было обязательно ее выиграть. Обе стороны дрались до полного истощения, пока в сумках не кончились патроны. Не стало сил, не стало и пороха. Исход сражения решила штыковая атака пруссаков: Фридрих опрокинул австрийцев в Эльбу, войска его, ступая по грудам обгоревших тел, заняли горящие Лозовицы…
– Кажется, – сказал король, зевая, – главного мы добились: соединения цесарцев с саксонцами не состоится. А я хочу спать! Боже, неужели я так никогда и не высплюсь в этой жизни?
Он забрался к себе в возок, быстро заснул, скорчившись, как собака в будке. Одинокое ретирадное ядро, пущенное австрийцами издалека, вдрызг разнесло весь передок коляски, едва не оторвав ноги Фридриху, но король даже не проснулся. Утром он прогнал разбитую армию австрийцев подальше в Богемию и повел свои войска на ликвидацию «Пирнского мешка».
– Пора кончать с этими франтами, – сказал король, качаясь в седле. – Я накормлю голодных и голодом накажу сытых…
Шли проливные дожди, гремели над Эльбой громы, яркие молнии освещали солдат Саксонии, умиравших на сырой земле. Нет, 17 000 юношей не желали сдаваться…
– Но решают-то не эти молодцы! – заметил Фридрих. – Такие вопросы решают за них король и канцлер… Кстати, когда прибудут парламентеры Августа, проведите их через мой лагерь, чтобы они раскисли при виде нашего порядка и нашей мощи!
Саксонская армия вскоре сложила оружие. Побежденных выстроили в равнине. Каждый солдат остервенело бросал свое ружье – штыком вперед, а прикладом к себе – на землю. Перед ними на маленькой лошадке проскакал «старый Фриц». Под грохот ликующих барабанов потсдамской гвардии король прокричал пленникам:
– Хорошие ребята! Вас ждет вино и двойная порция мяса. А вас, господа отважные офицеры, давно не видели дома ваши прелестные жены: навестите их! Генералов же прошу к моему столу – отобедать. Но солдаты отныне все, как один, встают под знамена Пруссии!
Капралы пошли вдоль полков, срывая с плеч саксонские мундиры. На рыдающих пленников силком напяливали мундиры прусского образца и тут же быстро учили их ругаться на прусский манер (с ругани тогда начиналось любое военное обучение в странах Европы)… Потом Фридрих, довольный, сказал:
– Отлично! Дело теперь за королем.
И они встретились. Победитель и побежденный. Август III и Фридрих II. Август любезно благодарил Фридриха за то, что во время сидения в «мешке» он с канцлером не испытывал никакой нужды в еде и питии.
– Ваше величество, – с поклоном отвечал ему Фридрих, – иначе и быть не могло: мы же старые друзья. Я частенько бывал голодным это время, но вас покормить не забывал! Как друг, вы и должны теперь, вслед за своей армией, примкнуть ко мне.
– Это чудовищно! – поразился Август. – Зову на помощь всех богов! История не знала еще таких бесстыдных примеров!
– А теперь она будет знать. Ваше величество уже достаточно извещено по слухам, что я большой оригинал…
Август умолял, чтобы его отпустили в Варшаву. И, держа возле груди бриллиант зеленого цвета, он укатил в Польшу вместе с Брюлем, вторично позабыв в Дрездене королеву с детьми.
Фридрих устраивал балы и маскарады, ездил в оперу. Караулы были удвоены, ворота Дрездена закрыты. Франция уже готовилась к походу за Рейн – прямо во владения прусского короля, дабы этим походом через Ганновер косвенно наказать и пиратскую Англию. Врагом Фридриха стала и Швеция – король Швеции, женатый на родной сестре Фридриха, был изгнан сенатом из пределов страны, а шведский флот готовился высаживать десанты в Померании…
– Все! – возмущался Фридрих. – Все против меня, а я до сих пор не имею на руках даже клочка бумажки, чтобы доказать юридическую правоту своих действий… Черт побери, не могу же я в свое оправдание привести миру такой беспощадный афоризм: «Если тебе нравится провинция у соседа, то бери ее у соседа силой и не раздумывай!»
Ему шепнули, что секретных бумаг он и не найдет. Все важные документы из архивов Дрездена спрятаны очень глубоко.
– Где? – оживился Фридрих.
– Увы, они лежат под кроватью саксонской королевы. Ваше величество, конечно, не полезет в спальню королевы.
– Почему же не полезу? Вы думаете, я побоюсь испачкать свой мундир пылью?.. Нет, я сегодня же буду под кроватью!
Бравый и плотный, как чурбан, генерал Манштейн предстал перед саксонской королевой Марией Жозефой.
– Ваше величество, – заговорил Манштейн свирепым басом, – мне нужен от вас сущий пустяк… Всего лишь ключ от вашей опочивальни.
– Этого «пустяка», генерал, – вспыхнула Мария Жозефа, – от меня никогда не требовал даже мой супруг, король Август Третий.
– Я не король, а лишь исполнитель повелений своего короля, – отвечал ей Манштейн.
Королева загородила ему доступ в свои покои. Раскинув руки в дверях спальни, она воскликнула с ненавистью:
– Прусская свинья! Лучше пронзи меня своей шпагой…
