Планета катастроф - Кит Ломер

— Теперь отдохни, Мэл, — сказала она.

— Прости, дорогая, но я уже столько отдыхал! Давай теперь поговорим.

— Я провел ее в гостиную, усадил в кресло, сел в соседнее. — Кино, что ты мне показывала… Где это все было — на Земле? Она удивилась.

— Конечно.

— Но где, в какой стране?

— В Гонвондо, здесь, — она указала рукой в пол.

— Да, но лед…

— Нет лед тогда. Красив мой Гонвондо.

— Ясно: Антарктида до ледникового периода.

— Мэл, как это давно? — Она смотрела на меня с беспокойством.

— Бог мой, я не могу сказать так сразу. — Я пытался вспомнить, что читал по данному вопросу. — Общепринятой считается цифра в несколько миллионов лет, по некоторым теориям, это несколько сотен тысяч лет, по другим — десять-двадцать тысяч.

— А что это — тысялет?

Минут пять ушло на то, чтобы объяснить ей нашу систему летосчисления. Она для наглядности загибала пальцы, и по щекам ее текли слезы. Потом вытерла их и сказала:

— Миллилет, тысялет — все равно. Все мертвый, давно.

— Это были твои предки?

— Нет, — она покачала головой, — мой народ, мой город назывался Ульмок. Я тут могу ездить на слон, ходить по улица, видеть небо.

— Каким образом?

— Здесь, Мэл, — она показала в сторону спальни.

— Спать. Там есть… крыша. Дышать глубоко, — она показала, как надо дышать, — спать.

Риссия прошла в спальню, а я — за ней. Прикоснувшись к чему-то на стене, что осталось для меня невидимым, она вызвала из-под пола плиту, над которой высился стальной полог, снабженный трубками.

— Лежи здесь, Мэл. Крыша закрывать, сонный воздух дышать — холодный. Спать долго.

— Но… зачем?

Ее удивил мой вопрос, но она ответила спокойно:

— Плохой время приходить, солнце — красный, небо — черный. Земля дрожать. Снег падать с неба, — она покачала головой. — Нет, Мэл, так много слов… подождать, я учить еще.

— Я все понимаю, продолжай.

— Мужчин, женщин, старый, я, — она ткнула пальцем себя в грудь, а я покачал головой:

— Не понимаю, но ты продолжай.

— Моя старик брать меня сюда.

— Уже вполне владеешь английским, — усмехнулся я. — Давай дальше.

— Много люди уехать в лодка, много тысяч лодка. Мой старик сказать — нет. Он бояться — не про себя, про меня. Он сказать: «Ты — спать, ждать», я ложиться здесь, прощаться, потом — темнота.

— Н-да, его можно понять. Эти лодки я видел, на них далеко не уедешь.

— Лодка другой, Мэл, большой-большой. Но он бояться про меня, много чужой земля; Холгота, Отукка, люди-звери.

— Понятно. Значит, ты попрощалась с отцом и вроде бы… умерла. — Я представил себе Риссию, лежащей в холоде и темноте много лет подряд, когда земля вращалась вокруг солнца, возникали и умирали культуры разных народов, а над ней вырастала толща льда.

— Нет, Мэл, нет умерла. Жива, однажды проснуться.

— А потом? — спросил я.

— Наверное, отец приходить скоро. Очень болен, долго болен. Дом говорить мне, что делать.

— Дом советовал тебе, что делать?!

— Да, дом. Очень мудрый, знает все. Говорить мне, делай так, скоро — здоровый. А отец…

— Наверно, ты его потеряла.

— Пойдем, — она повела меня в комнату с экраном, подошла к нише в стене, перед которой стояло кресло, села в него и заговорила на том языке, который я слышал от нее раньше и не понимал.

Глухой голос ответил ей, произнося все слова на одной ноте. Он говорил довольно долго, а когда кончил, Риссия сказала: «Акку» — и встала с кресла.

— Вот видишь, дом говорит: снег идет сверху, завтра — тепло, лед станет вода.

— Это у тебя собственная метеостанция?

— Дом знает всех вещей, Мэл, не наш дом, большой дом — там, — она указала куда-то пальцем.

— Он связан с другой станцией? Видимо, это объединенная справочная служба.

— Я не знай так много слов, Мэл. Не говорить больше сейчас.

— Ну хорошо, а что тебя разбудило?

— Лед уходить, вода сверху, — она показала на потолок.

— Так, значит, лед начал таять, и машины заработали, чтобы вывести тебя отсюда?

— Может, так, Мэл.

— Не обращай на меня внимания, девочка, я просто рассуждаю вслух. Итак, ты проснулась, сначала была больна, но потом поправилась. А дальше?

— Надо идти, искать старик. Взяла морской костюм, еда. Наверх — много льда, много вода, тяжело ехать на снегоход.

Риссия довольно долго рассказывала, как она добиралась до Америки, потом увидела огни Майами и пошла искать людей. Она их нашла, но никто не понимал ее языка. Все казалось ей странным — люди, здания, животные.

Она изголодалась, но без денег никто не хотел ее кормить. Но вот в один прекрасный день к ней подошел человек и заговорил на ее родном языке.

Она была счастлива, она пошла за ним. Но он, заведя ее в темный переулок, попытался схватить. Риссия вырвалась и убежала, а три дня спустя в другом темном переулке встретила меня.

— Мир тесен, — усмехнулся я. — А люди, которые пытались тебя схватить, имели на это основания?

— Нет, Мэл. Сначала я думать — хороший друг. Потом — душить меня. А я… — Она изобразила, как он схлопотал от нее кулаком в челюсть, потом коленом в пах. — Я убежать.

— Молодец, девочка. Но послушай, ты должна хоть примерно знать, кто они такие. Кто такой Сэтис? Тебе что-нибудь говорит эта фамилия?

— Нет, Мэл, неизвестный люди.

— А говорят по-твоему.

— Говорят странный, — она кивнула очень выразительно. — Но я понимал.

— Ну хорошо. Я вижу такую связь событий: мой знакомый моряк был в Антарктиде, он клялся, что какие-то безликие люди преследовали его и саботировали работы, которые там велись. А ты говоришь, язык у них такой, как был здесь в древние времена. Почему они преследовали меня? Наверное, из-за монеты, которую я им показал в Майами.

— Монеты?

— Да, золотой такой кружочек, — пошарив в ящике стола, я нашел что-то вроде карандаша, клочок бумаги и нарисовал монету такой, как я ее запомнил.

Риссия яростно закивала головой; этому она научилась у меня.

— Это грипс, это для… — она замахала руками, не в силах объяснить назначение денег на своем английском.

— Моряк сказал, что нашел монету в постройке, вмерзшей в лед, — продолжал я. — Сэтис тоже ее узнал. Его приятель обменял мою монету на другую; до сих пор не могу понять, для чего.

— Да, да! — Риссия была взволнована. — Монета как кольцо, Мэл, он приводить его к тебе!

— Что ты хочешь сказать?

— Мэл, умный люди, мой народ, так делали, — она искала слова. — Ты, я, кольцо — вместе.

— Это что — волшебство?

— Кольцо для женщина, давать мужчина. Манит мужчина к женщина.

— Ты это можешь и без кольца.

— Сэтис иметь то же в монета. Дать тебе, звать его к тебе.

— Значит, пока у меня была монета, она его притягивала. А я-то думал, что мы с тобой спрятаны у Боба, как деньги в бабушкином чулке.

— Твой грипс где? — Она даже схватила меня за руку.

— Наверное, я потерял монету на катере, — сказал я, — но давай двигаться дальше. Как ты сбежала? Я оставил тебя в неважном состоянии и думал…

— Да, Мэл, я больной, лежать, ждать, два дня, ночь. Стало лучше — брать лодка, бежать. Хотеть одно — домой. Искать Мэл, а найти тот, что говорит мой язык.

— Значит, ты разыскивала этих убийц?

— А как брать вещь, мне надо? Теперь знаю, не боюсь. Искать мужчин, один. Обмануть, учиться много. Идти место, где машина летит в воздух.

— Аэропорт?

— Да. Искать другой мужчин, летать в воздух долго-долго.

— Акула ты дела первого мужчину? Риссия наглядно изобразила жестами, как она засадила ему коленом в седалище и сломала шею:

— Я сильный.

— Боже ты мой, а я так за тебя боялся.

— Ехать место, — продолжала она, — Иоганнесбург. Покупать лодка.

— На какие деньги?

— Мертвый мужчина — много грипс.

— А потом?

— Плыть сюда, приходить Гонвондо, дом.

— Пешком?!

— Снегоход здесь, то же место.

— Детка, да ты неплохо ориентируешься.

— Нет надо: есть кольцо. — Улыбаясь, она подняла руку, на которой сверкнуло точно такое же колечка как подаренное мне.

— Я подумать: может, Мэл… — Тут она прикоснулась ко мне своим очаровательным жестом, который передавал мысли кончиками пальцев, когда у нее не хватало слов.

— Но если ты жив, ты приходить, — продолжала она. — Я знать, может — долго.

— Ну, хорошо. У нас остается несколько нерешенных вопросов: кто они такие — этот Сэтис и его банда? Зачем им понадобилась ты? И это царство под водой…

— Да, Мэл. Старое место, дом был как тут, но вода пришла, умный люди держать воду, я думаю.

— Н-да, похоже было на спешную работу. Однако они применили столько всякого «ноу-хау», как первоклассные инженеры. Но зачем им было ловить тебя в Майами, а потом тащить сюда? Они могли убить тебя прямо в гостинице, у Боба.

— Нет убивать, Мэл. Поль-зо-вать. Старый толстый урод.

— Использовать? Но как?