Волчье дело - Лада Валентиновна Кутузова

на женские слезы, а потому притворился, что ничего не заметил. Под конец Николай взял адрес матери Морозовой и договорился на завтра о встрече.

Настя пришла поздно и в радостном возбуждении: ее сценарий понравился режиссеру из параллельной группы.

– Сказал, что хорошая история и позитивная, – делилась Настя. – Надо будет с оператором договориться и актерами.

Она еще долго делилась тем, как прошло общение, у кого какие сценарии. Выяснилось, что большинство режиссеров пришли со своими идеями, а потому в работу взяли только Настин сценарий.

– Вот видишь, – Николай в порыве чувств обнял ее, – а ты сомневалась в себе.

– Больше не буду, – пообещала Настя.

Они вышли на балкон, Настя прихватила с собой бокал вина и сырную тарелку. Перьевые облака окрасились в ярко-розовый, будто на небе включили подсветку. Настя макала кусочки сыра в мед и запивала их красным сухим вином, они оба молчали.

– Хорошо, – произнесла она, когда допила вино.

– Да. – Больше слов не требовалось.

Вечером Николай заглянул на страницу Серого волка:

«Я восстановился. Волк чуть не одолел меня, но я сумел вернуться. Меня пока пугает утеря контроля над ним, я не готов отказаться от человека, слишком многое меня связывает с людьми. Семья в первую очередь. Мои родители – обычные люди, они не поймут, если я выберу звериную ипостась.

Не знаю, в кого я такой. Брат – тоже человек, ни про бабушек, ни про дедушек также нет информации, что они были оборотнями. Я пытался разговаривать с родственниками на эту тему, но они лишь посмеялись: мол, читать мистику – вредно. А дело совсем не в книгах. Я с детства иной.

Мне часто хотелось походить на четвереньках, лакать воду, а не пить ее, справить нужду под кустом, задрав ногу. Я любил кататься по земле голым, любил ночь с ее звуками, шорохом, загадками! Любил выслеживать людей. Однажды я крался за соседским мальчишкой, стараясь, чтобы он не заметил меня. Воображал, что я волк, а он зайчонок, слабый и глупый.

Изо дня в день я преследовал его, оставаясь невидимым. Изучил его повадки, знал все его секреты. Например, ему нравилась одна девчонка, и он часами мог торчать в окне, ожидая ее появления. Когда соседский мальчишка видел ее, он выбегал на улицу и вел себя как дурак. Задирал нос, старательно отворачивался и чуть не заработал косоглазие, проверяя ее реакцию. Спросил бы меня. Я бы сказал, что ей он совсем не нравился. Она его просто не замечала, как он меня. Ну ее-то понять можно, она была близорука и не носила очки. А вот он…

Хотя один раз мальчишка меня увидел, и это ему совсем не понравилось. Совсем».

Мать Венеры Семеновны проживала в соседнем доме. Морозова встретила Николая возле подъезда и тщательно проинструктировала:

– Вы терапевт. Приехали проверить здоровье.

Николай спорить не стал: не в первый раз участвовать в ролевых играх, когда дело касается стариков, выживших из ума.

Когда Николай с Венерой Семеновной вошли в дверь, в нос шибанул кислый старческий запах. Николай поморщился: не мешало бы проветрить помещение. Сама квартира казалась темной и тесной, она была заставлена какими-то коробками, сломанными стульями и мешками.

– Мама, я пришла! – нарочито бодро сообщила Венера Семеновна.

Откуда-то появилась маленькая сухонькая старушка с пронзительным взглядом огромных карих глаз – картинка, а не старушка. Одетая в парчовый халат, поверх которого болтались коралловые бусы, с тюрбаном на голове – она словно собралась на выход в театр, причем не в роли зрительницы, а главной героини.

– Зачем орать? Я не глухая, – проговорила старушка твердым голосом. – Вечно ты кричишь. С рождения не затыкаешься.

Она уставилась на Николая немигающим взором:

– А это кто?

– Врач, – ответила Венера Семеновна, – проверит, правильно ли я сахар и давление измеряю. Условия проживания еще.

Они прошли в спальню. Над кроватью было устроено что-то вроде балдахина, на цветном покрывале лежало множество бархатных подушек. Окна были занавешены, поэтому ощущение тесного пространства усилилось.

– Я долго ждать буду? – Старушка уже села за стол. – Вот, доктор, – улыбнулась она Николаю, продемонстрировав идеальную вставную челюсть, – такая у меня дочь. Вечно возится, все не так делает. – Николай достал прибор и принялся настраивать. – А это что у вас? – заинтересовалась старушка.

– Микро-Уленька, – честно ответил Николай, – считывает энергетику человека.

– О-о! – приятно удивилась она. – Куда наука шагнула.

Венера Семеновна измерила матери сахар и давление, та во время манипуляций не переставала указывать дочери на ее недостатки, стараясь вывести на эмоции. Николай следил за показаниями аппарата, затем проверил квартиру с помощью рамки – это было явно лишнее, но лучше перестраховаться.

Старушка семенила следом, беспрестанно жалуясь на дочь – что та грубит матери, редко посещает, когда должна была давно переехать, чтобы помогать матери денно и нощно. Еще дочь вечно пыталась открыть окна, а ведь всем известно, как легко простудиться и умереть. От подобного напора и духоты Николай взмок – реально вампир какой-то. Он тут минут двадцать, а уже хочется сбежать куда подальше. И как близкие с такими людьми живут?

Венера Семеновна оставила матери готовую еду, захватила пакет с мусором, и они с Николаем вышли на лестничную площадку.

– Ну и как? – с надеждой спросила Морозова.

– Чисто. – Николай не хотел ее расстраивать, но врать не имело смысла. – Просто она стерва. По жизни.

Глава двенадцатая

Дурной язык

Близился конец июня, а вот ремонту в квартире Николая конца-края не было. В один день особенно не повезло – возле дома он встретил старшую по подъезду.

– Николай, – обратилась она, – что у вас происходит?

Из ее речи Николай понял, что воду в доме перекрывали уже три раза и все по вине его рабочих – те не могли нормально поменять трубы.

– Лично меня это раздражает! – Старшая грозно надвинулась на Николая. С ее ростом и комплекцией выглядело это смешно: этакий воробей против великана. – И другие жильцы жалуются. Звуки эти странные… У вас ремонт или дурдом?

Она еще раз смерила Николая гневным взглядом и удалилась. Он поднялся к себе с душевным трепетом: что там?! Но квартира стояла целая, лишь на лестничной площадке присутствовали следы штукатурки. Евгений уже ждал.

– Что с водой случилось? – задал Николай волновавший его вопрос.

– Ерунда, – отмахнулся бригадир. – Слесарь в магазин отлучился, а его полиция тормознула. А документы в квартире. Вот и забрали в отделение – личность устанавливать.

– А в другой раз? – У Николая слегка отлегло от сердца: дело житейское, с ремонтом не связанное.

– Труба лопнула – заводской брак. Аварийку пришлось вызывать, – нахмурился Евгений. – Но уже