Бесспорной версии нет (сборник) - Анатолий Ромов

Номер с Чубиевым прошел. Значит, можно смело входить в кабинет. В крайнем случае он возьмет «кавказца» и один. Но лучше подстраховаться. Как? Если бы он, Иванов, оказался в этом кабинете один на один с «кавказцем», то взял бы его не задумываясь. Чем бы тот ни был вооружен, хоть гаубицей. Но в кабинете Ираклий. Мало ли, начнется пальба… Рисковать нельзя. Что же придумать? Что?

Все, проходная комбината. Перед тем как затормозить, незаметно огляделся. Как будто никаких «напарников». Старенький рафик с рекламой мороженого на дверце. Похоже, именно на нем прибыла дополнительная опергруппа. Выключив мотор, вышел из машины. Сразу за дверью проходной столкнулся с Козловым. Тихо спросил:

– Где дополнительный наряд?

– Здесь. В комнате вахтеров.

– Ничего нового нет?

– Нет. Линяев и Хорин в цехе. Ждут вас.

– Очень хорошо. Куда выходит окно из этого кабинета?

– Во двор.

– То есть меня он увидит?

– Если вы пойдете, увидит.

– Все, пошел туда. Смотрите за обстановкой.

Выйдя из проходной и шагая по территории комбината, Иванов продолжал перебирать в уме все возможные варианты подстраховки. В момент, когда он будет передавать куклу, в кабинет врываются Линяев и Хорин? Нет, не годится. Если в этот момент пистолет будет у «кавказца» в руке, может быть всякое. В том числе и трупы. А потом «кавказец» после прихода Баграта Элизбаровича может опять потребовать закрыть дверь на ключ. Тут нужна какая-то хитрость. Отвлекающий момент. Вот только какой? Завернув за угол, Иванов увидел цех первичной обработки. По внешнему виду все спокойно. По крайней мере, внизу, у входа в цех, никого нет. На втором этаже несколько окон. Вполне возможно, «кавказец» стоит у одного из них и видит сейчас его, Чубиева. Пусть видит. Лишь бы не сорвался Ираклий. Впрочем, Ираклий не сорвется. Осталась мелочь – придумать отвлекающий момент. Сейчас он увидит Линяева и Хорина. Задерживаться с ними долго нельзя. Если «кавказец» видел его из окна, он будет ждать его сразу. Времени – только чтобы подняться по лестнице. Стоп. Кажется, придумал! Как только раньше не пришло ему в голову. Ведь он на мясокомбинате! Мясо. Нужно несколько килограммов испорченного мяса! Не может быть, чтобы здесь, на комбинате, не нашлось нескольких килограммов протухшего мяса. Причем желательно целым куском. Так, чтобы края свисали с рук…

Войдя в дверь, он столкнулся с Линяевым и Хориным. Спросил:

– Все по-старому?

– По-старому, – тихо ответил Линяев. – Вернулся начальник цеха. Мы сказали – директор занят. Он снова ушел.

– Кукла?

– Вот… – Хорин протянул толстую пачку, завернутую в газету.

Иванов быстро опустил ее в дипломат, щелкнул застежками. Сказал:

– Я иду туда, передавать деньги. Полагаю, он меня уже видел. Вы же, где хотите, срочно достаньте белый халат и большой кусок тухлого мяса. Чтобы закрывал руки и чтобы вонял. Понятно?

– Понятно, – с готовностью кивнул Линяев.

– Один надевает халат, второй берет в руки это мясо. Вместе подходите к кабинету, прямо под дверь. У кого мясо, начинает базар. Голоса не жалеть. «Чем кормите народ, где директор и так далее». Второй оправдывается. Побазарите – и в кабинет. Ясно?

– Все ясно, – подхватил Хорин.

– Действуйте. Я пошел. Где кабинет? Направо, налево?

– Налево. Там открыта дверь, увидите.

Быстро поднялся по лестнице, прошел налево по коридору. Вот приемная. Двое парней разговаривают у окна. За столом молодая девушка. По виду секретарь начальника цеха. Подойдя, наклонился к девушке:

– Ираклий Ясонович как будто здесь?

– Здесь. Но он просил никого не пускать. У него важный разговор.

– Он меня ждет. Доложите, пожалуйста. Скажите: к нему Баграт Элизбарович Чубиев… Чу-би-ев. Он примет.

Посмотрела недоверчиво:

– Н-ну, хорошо. Я доложу.

Подошла к двери, постучала.

Дверь чуть приоткрылась, но кто за ней, Иванов не увидел.

Секретарша сказала:

– Ираклий Ясонович, к вам Чубиев. Примете? – Выслушав распоряжение, кивнула: – Проходите.

Войдя в кабинет, Иванов сразу увидел «кавказца». Стоит у окна, правая рука в кармане. И то хорошо. Если бы он держал пистолет в открытую, было бы много хуже.

Ираклий сказал тихо:

– Багратик, познакомься, мой племянник.

«Кавказец» нехотя кивнул. Иванов поклонился:

– Очень приятно. Чубиев. Что… можно при нем?

– Да… – Ираклий замялся. – Собственно, он и приехал… чтобы передать эти деньги. Для мамы.

Надо тянуть как можно дольше, пока не подойдут Линяев и Хорин. Прыгнуть на «кавказца» и не дать ему достать пистолет он мог бы уже сейчас, но с Линяевым и Хориным все будет гораздо чище. Посмотрел на Ираклия:

– Вот что. Только пойми меня правильно. Хотя тут твой родственник и я тебе абсолютно доверяю, все же давай, чтобы все было спокойно. Напиши расписку. Сумма серьезная. Ты ведь не против?

Кажется, Ираклий все понял.

– Багратик, ты о чем. Это подразумевалось. Сейчас напишу. Бумага, ручка есть. В чем дело. Конечно, напишу.

Иванов заметил: пока Ираклий открывал ящик и намеренно долго рылся в нем, правая рука «кавказца» была в напряжении. Но, вообще, пока все идет довольно гладко. Лишь бы не очень копались Линяев и Хорин. Самое главное, чтобы «кавказец» не попросил закрыть дверь кабинета на ключ. Тогда Линяев и Хорин просто не смогут войти.

Достав наконец чистый лист, Ираклий спросил:

– Багратик, деликатный вопрос. Без процентов?

Молодец Ираклий! Полная натуральность.

– Без. Я думаю, ты остался человеком. Так ведь? И сможешь оценить.

– Спасибо. Значит, пишу на двадцать?

– На двадцать.

Ираклий начал писать. «Кавказец», стоя рядом, искоса смотрит в бумажку. Иванов незаметно сделал короткий шаг. Расстояние до «кавказца» сократилось. Теперь, в случае чего, наверняка достанет его одним прыжком.

В этот момент за дверью раздались громкие голоса. Ираклий и «кавказец» повернули головы. «Чем вы кормите людей? Чем? – слышалось за дверью. – Этой падалью? Где ваш директор?»

Сделав еще полшага, Иванов поинтересовался:

– Что это? Что за шум?

– Не знаю. – Ираклий пожал плечами. – Кто-то шумит. Вообще, у нас такое редко бывает.

Линяев действительно не жалеет голоса. «Давайте сюда вашего директора, я ему в морду это мясо кину! Пусть жрет сам! В конце концов, мы детское учреждение! Совесть у него есть?»

Ираклий отложил ручку:

– Ну, знаете… Это переходит границы… Надо положить конец.

– Не отвлекайтесь, Ираклий Ясонович, – тихо сказал «кавказец». – Я закрою дверь.

Шагнуть он не успел – в дверь ворвались Линяев и Хорин. С рук перепачканного кровью Линяева свисал огромный кусок мяса. Оглянувшись, он двинулся к «кавказцу»:

– Где у вас тут директор? Вы чем кормите народ? Понюхайте, чем пахнет? Вы, вообще, соображаете?

Комната наполнилась запахом тухлятины. «Кавказец» брезгливо отодвинулся:

– Что, вы ко мне? Вот директор.

Этого было достаточно, чтобы Хорин в белом халате успел зайти с другой стороны. Скорее, даже не увидев, а почувствовав это, «кавказец» дернулся, но достать руку с пистолетом уже не успел. Хорин и Линяев повисли на нем с двух сторон.

Считать установленным

Через несколько дней в комнате прокуратуры, дожидаясь, пока Прохоров заполнит протокол, Иванов в который уже раз рассматривал лежащие перед ним на столе вещественные доказательства. Все эти вещественные доказательства были отобраны им лично у «кавказца» непосредственно в момент задержания. Сейчас на столе следственной части прокуратуры вещдоки выглядели довольно мирно. Пистолет системы Макарова – номерное оружие, принадлежавшее Садовникову. Искусно сделанный из натурального волоса парик. Столь же искусно сделанные накладные черные усы. Контактные линзы, меняющие цвет глаз. Распорки для ноздрей, изготовленные из канцелярской резинки. Резиновые защечные подушечки. Специально сделанный холщовый пояс с гнездами. Рядом вынутые из этих гнезд ножи и остро заточенные стальные прутья с насаженными на них рукоятками. Одним из таких прутьев и был убит Садовников.

Предположение Иванова подтвердилось. «Европеец» и «кавказец» оказались одним и тем же лицом. Неким Виталием Николаевичем Уховым, жителем Сочи, тридцати шести лет, бывшим оперуполномоченным районного угрозыска города Новороссийска.

Два года назад Ухов был уволен из органов МВД. В его послужном списке не раз отмечались случаи превышения власти, попытки должностного подлога и другие нарушения. Когда же доставленный Уховым в отделение милиции карманник заявил, что при задержании был зверски избит, терпению сослуживцев Ухова пришел конец. И хотя Ухов и утверждал, что карманник якобы сам разбил себе лицо об стену, это не помогло. Из органов МВД он был уволен.

Уйдя из МВД, Ухов переехал из Новороссийска в Сочи. Здесь сблизился с лобовиками. Так в конце концов вошел в преступный сговор с Шестопаловым. И Шестопалов, и Ухов считали, что партнера ему послала сама судьба. Комбинация, предложенная Ухову Шестопаловым, на вид была беспроигрышной. Шестопалов снабжает Ухова исчерпывающей информацией о своих знакомых. Ухов их грабит. Полученный «доход» делится поровну.