Дочка людоеда, или приключения Недобежкина - Михаил Гуськов

— Михайло Павлович, — любил он говорить Дюкову, — никому не клади пальцы в рот — откусят!

Волохин и Ярных тоже были преданные делу охраны правопорядка люди. Волохин пострадал за несогласие с формой, которую ввели в конце семидесятых годов, он доказывал, что старая милицейская форма была надежнее. Он добился, что кургузые короткие шинели удлинили на пятнадцать сантиметров, но ему пришлось из органов уйти на пенсию, хотя он мечтал еще поработать.

О чемодане с драгоценностями Дюков рассказал только Маркелычу, за долгие годы убедившись в его абсолютной надежности. Вдвоем они наметили стратегию наблюдения. Когда собрались остальные члены ГРОМа из тех, что не были на дачах и в поездках, участковый объяснил им ситуацию и закончил так:

— Может, я и ошибаюсь, но мне кажется, что это серьезно. Я вас попрошу завтра с утречка помочь мне, а сегодня хорошо бы понаблюдать за квартирой.

Волохин, нахмурившись, кивнул.

— Ты, Ярных, будешь сидеть дома на телефоне.

— Опять я дома! — чуть не заплакал Ваня Ярных.

Ваня Ярных, толстый пятидесятилетний крепыш, никогда не был милиционером, он был сапожником и соседом Маркелыча по квартире. Когда его принимали в ГРОМ, Волохин был категорически против:

— Какой ты гонимый? Скажи, кто тебя гнал из милиции?

— Мама! — захлопав глазами, ответил Ваня Ярных. — Я мечтал быть милиционером, а она говорила, что только через ее труп. Родная мама гнала меня. Я очень гонимый.

И все в ГРОМе, кроме Волохина, сочли, что это самое серьезное гонение, и проголосовали за прием Ивана Петровича Ярных в члены ГРОМа.

— Учеником! Это еще куда ни шло, и то после того, как сбросит двадцать кило, — сердито добавил Волохин, подняв руку против.

С тех пор Иван Петрович Ярных был полноправным членом ГРОМа, но желание его заняться оперативной работой, выслеживанием и поимкой бандитов все не осуществлялось. Вот и теперь его назначили диспетчером и оставили дома — сидеть рядом с семидесятилетней мамой и по телефону Координировать действия ГРОМа.

Глава 11

УФОЛОГИ И ПАРАПСИХОЛОГИ

В это же время, когда происходило собрание ГРОМа, как мы уже говорили, на квартире Белодеда состоялось заседание Международной ассоциации уфологов в составе Колюжного, Жемчуговой, Уткиной и Жасминова. Вскоре на такси примчался представитель Международной ассоциации психофизиков и парапсихологов Александр Нилин и опроверг внеземное происхождение инопланетян.

— Два явных экстрасенса огромной мощности, — безапелляционно заявил он, лишь взглянув на черно-белый снимок, — причем она имеет потенциал порядка миллиона биовольтных децибел, а он порядка ста тысяч. В Америке зарегистрировано семь человек на сто тысяч биовольтных децибел, и вот у нас появилась женщина с гораздо большим зарядом. У ее партнера тоже мощное биополе.

— Вы уверены, что это экстрасенсы? — торжествующе вытянул шею Колюжный и победоносно оглядел своих сотоварищей.

— А что вы скажете на этот снимок? Станислав Сергеевич, покажите уважаемому представителю психофизиков цветной снимок с вашим эффектом.

— С эффектом Белодеда?! — осведомился Белодед. Ему было важно, чтобы и психофизики признали его приоритет.

— Да, с эффектом Белодеда! — важно кивнул председатель.

— Так, момент! — Стасик Белодед встал, сунул один снимок в черный конверт, положил конверт на сиденье стула и сел на него. — Раз, два, три. Дадим еще несколько секунд. Эффект действует после погружения в полную темноту и на тепло. Так, вынимаем. Пожалуйста! Наблюдается в течение от полусекунды до трех эффект, который я назвал своим именем. Эффект Белодеда. Прошу прощения! Для верности еще раз, а то он уже кончился.

Белодед снова вложил снимок в конверт и сел на него.

— Раз, два, три, четыре, пять. Для верности еще пару секунд!.. Вынимаю — смотрите! — Он сунул в руки Нилина снимок. На нем была изображена пара номер тринадцать, которая двигалась в танце, то есть двигалась в буквальном смысле, двигалась, наезжая на другие пары, которые тоже двигались, но медленнее, причем, когда она замирала, изображения остальных пар на мгновение расплывались и через мгновение восстанавливались в исходном положении. Когда же фотограф убирал снимок в темный конверт и нагревал собственным телом, с ним происходили новые превращения.

— Вот этот кинетический эффект я и назвал эффектом Белодеда, — торжествующе объявил соперник Карасика.

— Позвольте, позвольте! — очумело вытаращил глаза Нилин. — Явный телекинез, причём тут инопланетяне?!

— Как так причем?! — зашумели уфологи. — Нарушена статика, голографический эффект налицо, наблюдается модус отклонения, вектор!

— Ну-ка, дайте еще раз посмотреть! — не сдавался председатель ассоциации психофизиков.

— Пожалуйста! — Белодед вытащил из-под себя целую пачку фотографий.

Нилин, как баран на новые ворота, уставился на фотографии. Явление ни в какие, даже в новые ворота не лезло. Единственное разумное объяснение было, что уфологи его дурачили.

„Японцы изобрели новый листовой телевизор, — выдвинул он про себя гипотезу, — и кто-то из Японии привез пачку листовых телевизоров, которые эти скоты выдают за контакт с внеземными".

— Так, а это что?! — торжествующе сказал он.

— Где?! Что?! — вскочили из-за стола уфологи, которые ждали от Нилина какой-нибудь гадости, опасаясь, что он убедит мировую общественность в том, что эффект принадлежит к паранормальным, а не внеземным.

— А это что? — Нилин показал на обороте фотографической бумаги значок японской фирмы.

— Японская фотобумага! — торжествующе воскликнул председатель психофизиков.

— Ну и что? — нахмурился Белодед. — Японская фотобумага, — подтвердил он.

— Так, так! — Нилин разоблачительным жестом помахал фотокарточкой в воздухе. — Мировую общественность вздумали дурачить! А у других фотографов тоже такой же эффект наблюдается, которые на нашей, советской бумаге печатают? Или нет?

Тут уфологи, у которых из-под носа паранормальные уводили открытие, повернулись к Белодеду. Белодед даже поперхнулся от такого недоверия.

— Позвольте, товарищи! Хоть бумага и японская, но специально выдерживалась в Пермском треугольнике, есть акт! — он взял себя в руки, хотя ему очень захотелось двинуть в морду паранормального, которого пригласили присутствовать при эпохальном открытии исключительно из благородства, потому что он, Стасик Белодед, — исключительно порядочный человек, уфолог.

— Мы его как порядочного пригласили на наше заседание, показали ему неопровержимые доказательства, а он сомневаться! — басом возмутился Колюжный.

— Точно! — воскликнул Жасминов.

Время было позднее, ночь. Нилин струсил.

„Сейчас убьют, и поминай как звали. От них всего можно ожидать, это же уфологи".

— Нет, нет, я не сомневаюсь! — пошел он на попятный.

— Тогда констатируй! — уловив слабину, решил додавить парапсихолога Жасминов.

— Правильно, надо составить акт для мировой общественности.

— Но, дорогие товарищи уфологи, я не уполномочен ассоциацией! — взмолился Нилин. — Надо вызвать хоть кого-то еще из бюро для представительности.

— Я уже вызвала! — сквозь зубы процедила Уткина, которая одно время состояла в ассоциации психофизиков.

— Сейчас Чикина приедет, она и подпишет акт. Уж ее-то на мякине не проведешь — настоящий экстрасенс, не то что некоторые, только ля-ля могут разводить, а как до дела дойдет, так даже с расстройством собственной функции справиться не могут, не то что с лейкемией, тоже мне, председатель!

— Попрошу без гнусных инсинуаций и намеков! — вспыхнул Нилин.

— Товарищ Уткина! — строго заметил Колюжный. — Не забывайте, что вы член бюро, вы даете повод нашим врагам.

— А я думал, мы друзья науки! Оказывается, вы рассматриваете нас как врагов, — ядовито ухватился Нилин за реплику Колюжного.

Колюжный понял, что дал маху, и решил сразу же пойти на попятный.

— Я прошу извинения у уважаемого оппонента! Я оговорился. Я хотел сказать: „нашим оппонентам".

— Чего ты унижаешься, Володя! — возмутился Жасминов. — Мы его пригласили на открытие Он „спасибо" должен был бы нам сказать, а ты еще унижаешься. Да нужен он нам, как собаке пятая нога. Наш эффект. Пусть не примазываются! Не хочет подписывать акт, не надо. Сами подпишем.

Тут приехала знаменитый экстрасенс Чикина — высокая, представительная, с горящими глазами светская дама лет тридцати пяти, которой Жасминов побаивался.

„Сглазит еще, ведьма проклятая! — подумал он. — Черт с ними, пускай подписывают. Важно, что секция уфологов первая открыла эффект, а парапсихологи только констатируют".

Всю оставшуюся ночь собравшиеся спорили над формулировками, отвечали на звонки и сами звонили, так что к утру вся Москва, — конечно, та ее часть, которая интересуется передовыми направлениями науки, — гудела, как встревоженный улей, часов с четырех уже никто не спал, а к шести все уже были на ногах.