Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон

— Сал, — сказал он, отправив эсэмэску, — я объявляю ПДУАП.

— Я не уверен, что мы уже имеем право…

— И кто нас остановит?

Дюб и Сал снова замолкли, не найдя, что возразить.

— Что, Джулия — я больше не называю ее президентом — и по нам шарахнет боеголовкой? — Маркус, не переставая говорить, отправлял эсэмэску за эсэмэской.

— У нее — или, скажем, у русских с китайцами, — могут быть и другие способы тебя отстранить…

— Я об этом уже думал, — сообщил Маркус. — О том, что среди нас могут быть агенты. Военные с тазерами или типа того. Ожидающие приказа. Я заговаривал на эту тему с Федором, Чэном и Зиком, пытался выяснить их мысли по этому поводу, прощупать обстановку.

— Маркус, — сказал Дюб, — при всем уважении, мне кажется, что тебе сейчас следует думать совсем о другом.

— Именно поэтому конституционную часть этого вопроса я сейчас возлагаю на Сала, а исполнительную — вот на нее, — Маркус кивнул на дверь, которая без стука распахнулась, внутрь скользнула Фекла и закрыла ее за собой. — Объявлять всему миру, что мы переходим к ПДУАП, необходимости нет. У нас пять часов, чтобы подготовиться ко всему без лишнего шума. Сейчас я свяжусь с Мойрой и предупрежу ее, чтобы она готовилась распределять генетические образцы по каплям. И скажу Ульрике, что нужно готовить Салют. — Маркус имел в виду давно запланированный всплеск запусков, которые должны были произойти за имевшиеся у них несколько дней между Белыми Небесами и началом Каменного Ливня. — Все это следует делать, не привлекая лишнего внимания. Через пять часов либо начнется, либо нет. В последнем случае мы просто вернемся к обычной работе и будем считать случившееся генеральной репетицией.

Дверь снова открылась, на сей раз после предупредительного стука, внутрь вплыл ноутбук, за ним — его владелец, молодой человек по имени Стив Лейк, а следом — дреды Стива. За полтора года на борту «Иззи» Стив, подобно Одиссею, так и не поддался на призывную песнь вакуумных ножниц, однако устал ухаживать за своей гривой и позволил ей сваляться в рыжие косички. Его выдернули из консалтинговой фирмы на севере Виргинии, специализировавшейся на найме хакеров для работы на разведку, и отправили в помощь Спенсеру Грайндстаффу, который ведал компьютерными сетями и связью в первоначальном экипаже «Иззи». Спенсер был человеком АНБ до мозга костей, он попал туда сразу после Массачусетского технологического и занимался всякой стремной криптографией. Стив, похоже, был слеплен из совсем другого теста. Сейчас он выглядел слегка озадаченным.

— Стив, — начал Маркус, — нам нужно побеседовать с тобой о системе управления.

Стив нахмурил брови.

— В смысле — о системе управления компьютерами «Иззи», или…

— Об этой, второй.

— Э, ладно, это будет типа абстрактная философская дискуссия, или…

— Нет, в конце беседы я данной мне ПДУАП властью прикажу тебе поменять на «Иззи» все административные пароли и перепрограммировать ключи.

— Ого! — воскликнул Стив. — Так, может быть, тебе с этим к Спенсеру? В штатном расписании он выше меня.

— Штатное расписание мне известно, — возразил Маркус. — Согласно ПДУАП я имею право его менять.

— О каком ПДУАП ты все время говоришь?

— Сал потом тебе объяснит. Пока что лучше не будем тратить время на подробности. Существенно здесь то, что речь идет о твоей лояльности, о том, кому и чему ты верен. Я полагаю, что Спенсер чрезвычайно лоялен правительству, оставшемуся на Земле, и не хочу ставить его сейчас перед тяжким выбором. Либо он присоединится к нам позднее, либо нет. Ты, как мне кажется, от него отличаешься. Фактически я предлагаю тебе сейчас присягнуть на верность Облачному Ковчегу и больше никому, будь то Вашингтон или Хьюстон. И, как следствие, признать над собой власть того, кто руководит Облачным Ковчегом. В данном случае — мою.

— Годится.

— Ты должен над этим хорошенько поразмыслить, Стив, а не просто ответить «годится».

— Я над этим не первый день размышляю. И хочу предупредить, что в системах могут быть закладки. Я могу поменять пароли к тем программам, о которых знаю. Те, о которых мне неизвестно — совершенно отдельная проблема.

— Значит, будем держать ухо востро.

Белые Небеса

Дюб даже близко не представлял себе, сколько раз в жизни ему случалось заметить на небе ватный клочок облачка, а несколько часов спустя обнаружить, что солнце полностью скрылось за пеленой туч. Подобные явления происходят медленно, и сознание неспособно зарегистрировать их как единое целое. Нечто похожее произошло с тучей лунных осколков, провисевшей в небе семьсот дней, на исходе А+1.335. Позже, когда видеозапись станут смотреть в ускоренном режиме, в котором произошедшие за день изменения спрессуются в одну минуту, все будет похоже на взрыв. Или, скорей, на эпидемию взрывов. На внимательном, покадровом просмотре видео будет заметно, как она распространяется вслед за Шаром номер восемь с одного конца тучи на другой. Подобно частице в пузырьковой камере сам астероид был бы невидим, если бы не его след. Еще несколько месяцев назад он мог бы пройти сквозь тучу, ничего не задев, но сейчас плотность осколков возросла настолько, что столкновений было не избежать. По очень грубым статистическим прикидкам Дюба выходило, что их было десять плюс-минус пять. Не так много, учитывая, что туча состояла из миллионов камней, однако достаточно, чтобы система, застывшая в неустойчивом равновесии на грани экспоненциального взрыва, свалилась за эту грань. Там, где проходил астероид, вспыхивали Белые Небеса. Туча расплывалась причудливыми узорами, словно сливки в чашке кофе, распространяясь во все стороны и бледнея, хотя внутри нее тут и там возникали новые вспышки — камни, выброшенные в стороны первыми столкновениями, тоже соударялись и запускали цепные реакции меньших масштабов. Кое-где туча приобрела ячеистую структуру — круги взрывных волн, распространяясь, сталкивались с другими, образуя белую кружевную пену. Во всем была строгая монохромная красота. Огня не было, только холодный свет Солнца, отраженный от обломков. Огонь появится позднее, когда осколки начнут входить в атмосферу, и тогда его будет более чем достаточно. Но пока что конец света представлял собой фрактальный цветок из пыли и гравия, апокалипсис в песчаном карьере.

Кто-то заметил Дюбу:

— Ты прямо в точку попал, назвав это Белыми Небесами.

— Приятно оказаться правым, но не в данном случае, — горько откликнулся он.

Скорость фрагментации болидов уже через несколько часов после появления Шара номер восемь вышла за рамки всех мыслимых пределов, так что Дюб перестал за ней следить. В любом случае число сейчас вряд ли было верным. Оно было лишь оценкой, которую консорциум обсерваторий делал на основе наблюдений за количеством исходящего