Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.) - Джек Вэнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Изгоев, отверженных».
«Нечто в этом роде. Дарши придают изгнанию из клана большое значение и устраивают целую церемонию — отморозку отрезают мочку одного уха».
«Я отрезал Ларку мочку второго».
Джердиана чуть наклонилась, встретившись с Герсеном глазами: «Что вы сказали?»
«Какое нарушение обычаев привело к потере Ленсом Ларком столь драгоценной части уха?»
Джердиана напустила на себя ледяную чопорность. Очевидно, характер преступления Ленса Ларка относился к числу тех тем разговора, которые воспитанные девушки-метленки считали не поддающимися воображению и словесному описанию: «Подробности мне неизвестны. И вы все еще не предоставили мне никаких конкретных сведений».
Герсен приподнял бокал и посмотрел на свет сквозь его граненую поверхность: «Если я буду иметь дело с представительницей банка «Чансет», вы можете ожидать от меня только молчаливости и уклончивости. Если вы позволите мне рассматривать вас как очаровательную собеседницу, вызывающую приятное волнение и даже привязанность, я смогу рассказать вам много любопытнейших вещей».
Джердиана снова легкомысленно повела плечами: «Вы на самом деле нахальны и ведете себя слишком прямолинейно».
Герсен заметил, однако, что выражение ее голоса не было высокомерным или язвительным. Она задумчиво прибавила: «Сегодня у меня уже были основания на вас пожаловаться».
«Вы неправильно поняли происходящее. Я улыбнулся, перечитывая забавный отрывок письма. В этот момент вы проходили мимо. Моя улыбка ни в коем случае не объяснялась «плотоядным вожделением», как вы изволили выразиться — ничего подобного, она к вам не относилась никоим образом. Затем я направился в банк «Чансет» по своим делам, но, вместо того, чтобы принять меня так, как это полагается в цивилизованном обществе, ваш отец приказал меня вышвырнуть».
Достоинство Джердианы почти испарилось: «А почему же вы тогда последовали за мной к гразди Диндара?»
«Как я мог за вами туда последовать, если я там был прежде, чем вы туда пришли?»
«Но... нет, вы правы. Но даже теперь вы позволяете себе слишком интимные выражения».
«Не могу не замечать, насколько очаровательно вы выглядите и как приятно с вами разговаривать. Неужели мое поведение нуждается в дополнительных объяснениях?»
«Нет, не затрудняйтесь, — Джердиана поднялась на ноги. — Вы действительно странный человек. Не могу понять, кто вы такой и чего вы хотите».
Герсен тоже встал: «Познакомившись со мной поближе, вы, скорее всего, избавитесь от лишних сомнений и опасений».
«Наше знакомство бесперспективно. Если вы помешаете Ленсу Ларку, вас убьют».
«Он еще не знает, что я ему мешаю. У нас еще есть время».
«Вряд ли. Я возвращаюсь на Метель сразу после окончания хадола в Динкельстоне. Вы надеетесь дожить до этого времени?»
«Надеюсь. Смогу ли я вас увидеть до тех пор?»
«Не знаю».
Джердиана вернулась к своим друзьям. Альдо и другие молодые метлены исподтишка наблюдали за ее разговором с Герсеном; они тут же принялись ее расспрашивать, но Джердиана отвечала им рассеянно и неохотно. Через некоторое время вся их компания направилась в отель «Сферинде люкс».
Кóра соскользнула по голубовато-белесому небу Дар-Сая, поколебалась на дрожащем горизонте, превращаясь в багровый сплющенный эллипс, после чего быстро исчезла, оставив после себя лимонно-желтое зарево. На сотни километров к югу и к северу обрывки высоких перистых облаков загорелись сначала ярко-красным, а затем пурпурным огнем и, наконец, растворились в сумерках. Воздух пустыни начинал заметно охлаждаться. Водяные завесы Сержоза перестали журчать — от них остались только редкие капли — и вечерний бриз уже беспрепятственно продувал городские купола. В Сержозе, лишенном непрерывного шума струящейся воды, воцарилась странная тишина, и дарши в белых халатах, проходившие по площади, казались таинственными участниками всеобщего молчаливого заговора.
Одной из закутанных в белое фигур был Герсен; он нес с собой сумку, содержавшую то, что можно было бы назвать орудиями его ремесла. Проходя из-под Центрального шатра в еще более темные проулки шатра Сканселя, Герсен подумал, что Джердиана Чансет, если бы она могла его видеть в эту минуту и знала бы, какое снаряжение он приготовил, окончательно убедилась бы в том, что он — исключительно странный человек.
«Хорошо, что Джердиана меня не сопровождает, — говорил себе Герсен. — Надо полагать, она чувствует себя в полной безопасности, находясь в роскошных номерах отеля «Сферинде». Так будет лучше и для нее, и для меня». По сути дела, Герсен решил, что для него лучше всего было бы вообще о ней забыть. Никакой полет воображения не позволял ему представить себе Джердиану Чансет — ни сегодня, ни когда-либо в будущем — как часть его полной опасностей жизни, скорый и внезапный конец которой предсказывала сама дочь метленского магната.
Печальная мысль о возможности внезапной смерти сразу отрезвила его и напомнила о необходимости прислушиваться к отточенным за многие годы инстинктам. Герсен приближался к гразди Диндара с напряженной бдительностью хищного зверя — все его органы чувств чутко следили, сознательно и бессознательно, за окружающими условиями.
Герсен задержался в тени у киоска продавщицы сувениров — та уже давно ушла домой, оставив на прилавке несколько безделушек и блюдечко для монет на тот случай, если кто-нибудь пожелает обслужить самого себя.[38]
Герсен ждал. Прошло пять минут; пространство вокруг гразди Диндара тускло освещалось только тремя фонарями, укрепленными на шпилях трех самых высоких куполов. В ночном воздухе звуки доносились издалека подобно тихим, но четким голосам, раздающимся в переговорном слуховом аппарате. Откуда-то со стороны Центрального шатра послышалась пьяная перепалка, но она скоро закончилась; ближе раздавался приглушенный толстыми стенами электронный гвалт даршской музыки — беспорядочные глухие удары, звонкое бренчание и завывания. Эти звуки только подчеркивали молчание гразди Диндара.
Герсен покинул глубокую тень за киоском. Бесшумно и мягко, как облачко дыма, он поднялся по рампе и проник в вестибюль. Здесь он снова задержался, чтобы прислушаться, но сюда уже не проникали звуки, доносившиеся снаружи — ничто не нарушало глухую тишину.
Включив карманный фонарь, Герсен проскользнул в коридор — как прежде, его окружали бетон, покрытый пятнами плесени, толстостенные арочные проходы, старое лакированное дерево. Приглушив фонарь так, чтобы он отбрасывал лишь едва заметную узкую полоску света, Герсен направился длинными крадущимися шагами к высокой зеленой двери, ведущей в управление Оттиля Паншо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
