Все приключения мушкетеров - Александр Дюма

– Вы знаете, Мустон, – сказал д’Артаньян, – что с нами всегда лучше быть готовым ко всему. У вас плохая память, вы забыли, что мы не имеем обыкновения проводить ночи за серенадами и танцами?

– Увы, это истинная правда! – проговорил Мушкетон, вооружаясь с головы до ног. – Я действительно забыл.

Они поехали крупной рысью и в четверть восьмого были около кардинальского дворца. По случаю троицына дня на улицах было очень много народу, и прохожие с удивлением смотрели на двух всадников, из которых один казался таким чистеньким, точно его только что вынули из коробки, а другой был весь покрыт пылью и грязью, словно сейчас прискакал с поля битвы.

Зеваки глазели и на Мушкетона. В те времена роман «Дон Кихот» был в большой славе, и прохожие уверяли, что это Санчо, потерявший своего господина, но нашедший взамен его двух других.

Войдя в приемную, д’Артаньян очутился среди знакомых: во дворце на карауле стояли как раз мушкетеры его роты. Он показал служителю письмо Мазарини и попросил немедленно доложить о себе.

Служитель поклонился и прошел к его преосвященству.

Д’Артаньян обернулся к Портосу, и ему показалось, что тот вздрогнул. Он улыбнулся и шепнул ему:

– Смелее, любезный друг, не смущайтесь! Поверьте, орел уж давно закрыл свои глаза, и мы будем иметь дело с простым ястребом. Советую вам держаться так прямо, как на бастионе Сен-Жерве, и не особенно низко кланяться этому итальянцу, чтобы не уронить себя в его мнении.

– Хорошо, хорошо, – ответил Портос.

Возвратился служитель.

– Пожалуйте, господа, – сказал он. – Его преосвященство ожидает вас.

Мазарини сидел у себя в кабинете, просматривая список лиц, получающих пенсии и бенефиции, и старался сократить его, вычеркивая побольше имен. Он искоса взглянул на д’Артаньяна и Портоса. Глаза его радостно блеснули, но он притворился совершенно равнодушным.

– А, это вы, господин лентенант! – сказал он. – Вы отлично сделали, что поспешили. Добро пожаловать.

– Благодарю вас, монсеньор. Я весь к вашим услугам, так же как господин дю Валлон, мой старый друг, тот самый, который некогда, желая скрыть свое знатное происхождение, служил под именем Портоса.

Портос поклонился кардиналу.

– Великолепный воин! – сказал Мазарини.

Портос повернул голову направо, потом налево и с большим достоинством расправил плечи.

– Лучший боец во всем королевстве, монсеньор, – сказал д’Артаньян. – Многие подтвердили бы вам это, если бы только они могли еще говорить.

Портос поклонился д’Артаньяну.

Мазарини любил рослых солдат почти так же, как позднее любил их Фридрих, король прусский. Он с восхищением оглядел мускулистые руки, широкие плечи и внимательные глаза Портоса. Ему казалось, что он видит перед собой во плоти и крови спасение своего поста и умиротворение государства. Это напомнило ему, что прежде содружество мушкетеров состояло из четырех человек.

– А что же ваши два других товарища? – спросил он.

Портос открыл рот, полагая, что пора наконец и ему вставить словечко. Но д’Артаньян взглядом остановил его.

– Наши друзья не могли приехать сейчас, – сказал он. – Они присоединятся к нам позже.

Мазарини слегка кашлянул.

– А господин дю Валлон не так занят, как они, и согласен вернуться на службу?

– Да, монсеньор, и из одной только преданности к вам, ибо господин де Брасье богат.

– Богат? – повторил Мазарини. Это было единственное слово, имевшее привилегию всегда внушать ему уважение.

– Пятьдесят тысяч ливров годового дохода, – сказал Портос.

Это была первая произнесенная им фраза.

– Так, значит, из одной только преданности ко мне? – проговорил Мазарини со своей лукавой улыбкой. – Из одной только преданности?

– Ваше преосвященство как будто не совсем верит в это слово? – спросил д’Артаньян.

– А вы, господии гасконец? – сказал Мазарини, облокотясь на стол и опершись подбородком на руки.

– Я? Я верю в преданность, ну, например, как верят имени, данному при святом крещении, которого еще недостаточно одного, без названия поместья. Конечно, бывают люди, более или менее преданные, но я предпочитаю, чтобы в глубине их преданности скрывалось еще кое-что другое.

– А что хотел бы скрывать в глубине своей преданности ваш друг?

– Мой друг, ваше преосвященство, владеет тремя великолепными поместьями: дю Валлон в Корбее, де Брасье в Суассоне и де Пьерфон в Валуа. Так вот ему бы хотелось, чтобы одному из поместий было присвоено наименование баронства.

– Только и всего? – сказал Мазарини и весь сощурился от радости, что можно будет вознаградить преданность Портоса, не развязывая кошелька. – Ну, мы устроим это.

– И я буду бароном? – воскликнул Портос, делая шаг вперед.

– Я уже говорил, что будете, – сказал д’Артаньян, удерживая его на месте, – и его преосвященство подтверждает вам это.

– А чего желаете вы, господин д’Артаньян? – спросил Мазарини.

– В будущем сентябре, монсеньор, исполнится двадцать лет с тех пор, как кардинал Ришелье произвел меня в лейтенанты.

– Да. И вам хочется, чтобы кардинал Мазарини произвел вас в капитаны?

Д’Артаньян поклонился.

– Ну что же, в этом нет ничего невозможного. Посмотрим, посмотрим, господа! А теперь, какую службу предпочитаете вы, господин дю Валлон? В городе или в деревне?

Портос раскрыл рот, но д’Артаньян снова перебил его:

– Господин дю Валлон, так же как и я, больше всего любит что-нибудь из ряда вон выходящее, какие-нибудь предприятия, которые считаются безумными и невозможными.

Эта хвастливая речь пришлась Мазарини по вкусу. Он задумался.

– А я, откровенно говоря, рассчитывал дать вам своего рода поручение, связанное с пребыванием на одном месте, – наконец сказал он. – У меня есть кое-какие опасения… Но что это?

В приемной послышался какой-то шум и громкий говор, и в ту же минуту дверь в кабинет распахнулась. Вбежал покрытый пылью и грязью офицер.

– Господин кардинал! Где господин кардинал? – кричал он.

Мазарини подумал, что его хотят убить, и подался назад вместе со своим креслом. Д’Артаньян и Портос выступили вперед и заслонили кардинала от вошедшего.

– Послушайте, сударь, – сказал Мазарини, – что это вы врываетесь ко мне, точно в трактир?

– Только два слова, монсеньор! – сказал тот, к кому относилось это замечание. – Мне необходимо немедленно и с глазу на глаз переговорить с вами. Я де Пуэн, караульный офицер Венсенского замка.

По бледному, расстроенному лицу офицера Мазарини понял, что тот привез какое-то важное известие, и знаком велел д’Артаньяну и Портосу отойти в сторону.

Они ушли в глубь кабинета.

– Говорите, говорите скорей! – сказал Мазарини. – Что случилось?