Фантастика 2025-71 - Надежда Валентиновна Первухина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Далее… Вы слушаете, госпожа Викка?
— Да, и притом внимательнейшим образом.
— По истечении сорока восьми часов пребывания в Хельсинки вы должны будете позвонить по телефону, который тоже обнаружите на открытке в бандероли. Кстати, на открытке изображена статуя девушки у фонтана «Хавис Аманда», одной из достопримечательностей Хельсинки. Вы позвоните по телефону и договоритесь о встрече. Возле статуи вас в условленный час будет ждать машина. «Рено Лагуна», серебристый металлик, тонированные стекла. Водитель скажет вам: «Хороша страна Суоми!» Вы ответите: «Ловится ли таймень на живца?»
Я стараюсь подавить смех. Происходящее все более и более напоминает мне сериал про разведчиков и шпионов.
— После этого, — голос моего административного помощника сух, официален и лишен каких бы то ни было эмоций, — вы сядете в машину…
«И изнасилуете шофера», — мысленно издеваюсь я.
— …Машина отвезет вас до пункта назначения. На север. Город Кемиярви. Не слыхали?
— Нет… — Соблазнительные мысли о совращении водителя пришлось с сожалением отбросить.
— Кемиярви является на данный момент официальной резиденцией Европейского отделения Трибунала. Так называемым сектором «Зет». Там вы и будете выполнять свои обязанности Госпожи.
Тут меня словно кто под сердце толкнул:
— Погодите… А сколько времени я буду находиться в этой… резиденции?
— Разве вы не поняли, госпожа Викка? До тех пор, пока вы занимаете должность Госпожи Шабаша.
— Целый год?!! А мои близкие?!
— У вас еще есть время их предупредить. Всего доброго. Не забудьте проверить ваш почтовый ящик.
Я уселась возле телефонной тумбочки с таким похоронным лицом, что все мои близкие немедленно сбежались выяснять, что могло меня погрузить в такой депресняк.
— Я уезжаю в Финляндию, — всхлипнула я. — На целый год! Я буду там работать! В Трибунале!
— Вот это номер, — растерянно протянул муж. — А как же виза, билет…
— Уже все оформили. Сходи на первый этаж, забери бандероль из почтового ящика. Кстати, рейс уже завтра.
— А как же мы?! — возопили взрослые и самостоятельные дочери, кидаясь мне на шею.
— Баронет, — посмотрела я на мэтра. — Надеюсь, я могу доверить вам и маме моих детей на год?
— Можешь, — кивнул тот.
— Но мы будем скучать!
— Я постараюсь чаще звонить… Писать письма. Или лучше всего сделаю так: оставлю им в Трибунале морока, а сама — домой!
— Боюсь, это не получится. Трибунал — не то место, где проходят на «ура» подобные шуточки. Придется смириться с неизбежным, — покачал головой «маг на службе у закона».
…И мы смирились. Особенно когда распаковали бандероль, про которую наговорила мне по телефону совинообразная Хелия. Билет, паспорт, виза, деньги — все было на месте. Даже маленький сувенирный бело-синий финский флажок.
Поздно ночью, когда все близкие уже крепко спали, а мы с мужем старались, как могли, утешить друг друга перед предстоящей разлукой, Авдей, обнимая меня, вдруг принялся вспоминать:
— Знаешь, малыш, а я ведь давным-давно был в Финляндии. Еще студентом. Это была экскурсия на какой-то остров. Точнее, это, конечно, был город, но выглядел он как остров. Савонлинна, кажется, так он назывался. Там такая старинная крепость — удивительная! Ее шведы строили… Ты спишь?
— Мгм. Нет, что ты, я слушаю…
— И в этой крепости летом проходили оперные фестивали. Там такая акустика! И старина кругом. Знаешь, я ведь свое первое стихотворение написал именно там. Правда, оно такое… наивное, что ли…
Я прижалась к мужу всем телом, потерлась носом о ключицу:
— Читай.
Орган вздохнет. И будто шум прибоя
Наполнит мир. И будто снова я,
Как в день шестой из Книги Бытия,
Иду под это небо голубое.
Токката перворожденною птицей
Взметнется к солнцу — крылья опалить.
И первая из всех моих молитв
Потом мне слишком часто будет сниться.
Орган вздохнет… Сквозь сумрачный собор
Пройти лучом, рассеяться и кануть.
А если создал Бог и этот камень,
К чему же тяготиться мне собой!
Лети! Не остановишь, не оставишь.
Застынет альт в высоких витражах…
Спит мальчик, тихо руку положа
На строй почетный белоснежных клавиш.
Авдей замолчал. Я лежала, не шевелясь, боясь того, что он у меня что-нибудь спросит, а я только и смогу, что разреветься в ответ. Потому что мне вдруг показалось…
Почудилось…
Мы — вот так, вместе — в последний раз.
И стихи — в последний раз.
Нет, нет, я не хочу!
Я не дамся.
И никого никому не отдам.
— Вика, ты спишь? — Авдей тихонько целует мое плечо.
Конечно, сплю. И не спрашивай меня об этом, родной мой, иначе увидишь рыдающую глупую бабу.
Я сплю.
Я люблю тебя.
И поэтому вернусь к тебе откуда угодно.
Даже из преисподней.
Не говоря уже о каком-то занюханном Трибунале Ведьм.
Из папки «Очень личное» Дарьи Белинской:
«Мама — странная женщина. Ей предоставляется возможность целый год жить за границей, а она ходит мрачная, как служащий морга. Хотя я ее понимаю, я тоже буду по ней скучать…
Вещи мама собрала быстро, да их и было-то всего ничего: спортивная сумка и пакет с документами. Мы все поехали в аэропорт провожать нашу главную ведьму. По дороге мама вышла из депрессии и принялась перечислять наши с Машкой обязанности и правила поведения. Это значит, что она уже вполне освоилась с неизбежным…
Когда мама села в самолет, дед что-то пробормотал и изобразил на пальцах какую-то замысловатую фигуру. Видимо, накладывал заклятие на самолет, чтобы тот долетел до Хельсинки благополучно.
Мама обещала сразу, как только прилетит в Финляндию, дать телеграмму. А потом, по мере возможности, будет сбрасывать сообщения на e-mail…
…Не понимаю, чем можно заниматься Госпоже Шабаша целый год?!
Финляндия — это, конечно, здорово. Но лучше бы мама поскорее вернулась. Я так и не успела посоветоваться с нею — удалять мне хвост или нет? Потому что из-за хвоста у меня возникают проблемы с нижним бельем… И еще, если у меня будет кое-что с мальчиком (например, с Ираклием), вдруг хвост помешает?.. Прерываю запись и ставлю новый пароль. Не дай Вальпурга, это прочтет сестра или отец…
Еще хочу записать. Когда мама прощалась со всеми нами, она шепнула мне на ушко: «Держись, ведьма!» А я ей ответила: «От ведьмы слышу!» Немножко смешно получилось…»
…Самолет приземлился в аэропорту
