Творения и Гимны - Симеон Новый Богослов

Гимн XXXI

О бывшем св. Отцу видении Божественнаго света, и как Божественный свет не объемлется тьмою в тех, кто, изумляясь величию откровений, помнит и человеческую немощь и осуждает себя самого.

Как опишу я, Владыко, видение лица Твоего?Как разскажу о несказанном созерцании красоты (Твоей)?Как звуки речи вместят Того, Кого мир не вмещает?Как мог бы кто–либо изречь человеколюбие Твое?Сидя при свете светящаго мне светильника,Освещающаго мрак ночи и тьму,Я думал, что нахожусь во свете, внимая чтению,Изследуя, каковы речения и наблюдая (их) сочетания.Итак, когда я, занимался этим,Ты внезапно явился вверху гораздо большим солнцаИ возсиял с небес (даже) до сердца моего.Все же прочее стало казаться мне как бы густою тьмою.Светлый же столп посредине, разсекши весь воздух,Прошел с небес даже до меня жалкаго.Тотчас же забыл я о свете светильника,Выпустил из памяти, что нахожусь внутри жилища,А сидел я в мысленном воздухе тьмы,Даже и о самом теле я совершенно забыл.Я говорил Тебе и ныне говорю из глубины своего сердца:Помилуй меня, Владыко, помилуй меня, единыйСпасителю, никогда отнюдь не послужившаго Тебе,Но прогневляющаго Тебя от юнаго возраста.Я испытал всякий плотской и душевный порокИ соделал грехи непристойные и безмерные,Хуже всех людей, хуже всех безсловесных,Гадов и зверей всех превзойдя.Итак, необходимо, чтобы Ты показал Твою милость на мне,Более всех согрешившем безумно.Ибо не требуют, как Сам Ты, Христе, сказал,Здравые врачества, но болящие (Мф. 9:12).Поэтому, как на многоболезненнаго и нерадящаго,Излей, на меня, Слове, столь великую Твою милость.Но, о игра света! о движения огня!О круги пламени, во мне несчастномПроизводимые Тобою и Твоею славою.Под славою же я разумею и называю Духа ТвоегоСвятаго, соестественнаго и равночестнаго (Тебе), Слове,Однороднаго, единославнаго и одного единосущнагоОтцу Твоему и Тебе, Христе, Боже всех.Поклоняясь Тебе, благодарю, что Ты сподобил меняХотя несколько познать силу Божества Твоего.Благодарю, что Ты Сам седящему во тьмеОткрылся мне, возсиял и удостоил меня видетьЭтот свет лица Твоего — для всех нестерпимый.Я пребывал, (как) знаю, седящим во тьме,Но и среди нея ко мне, покрытому тьмою,Явился Ты — Свет, всего меня просветил всем светом (Своим),И я сделался светом во (время) ночи, являясь (им) среди тьмы.Ни тьма не объяла всего света Твоего,Ни свет не прогнал видимой тьмы,Но они (были) вместе неслиянными и совершенно раздельными,Далеко друг от друга, как и следует — отнюдь не растворившимся.Однако в одном и том же [месте] они наполняют, как я думаю, все [пространство].Таким образом я нахожусь во свете, будучи среди тьмы,И наоборот я пребываю во тьме среди света:Вот — и среди света, вот и — среди тьмы.И кто, спрашиваю я, даст мне во тьме и среди (тьмы) найти свет,Восприятия котораго она не вмещает? ибо как тьма вместитВнутри свет, не убежав, но оставшись средиСвета тьмою? О страшное чудо, видимоеДвояко, двойными очами, телесными и душевными.Послушай теперь, говорю тебе, о страшных (делах) двоякаго Бога,Бывших и для меня, двоякаго, как человека.Он (Сын Божий) восприял плоть мою и дал мне Духа,И я сделался Богом по благодати Божественной,Сыном по усыновлению, однако (сыном) Божиим. О (высокое) достоинство! о слава!Как человек, я печалюсь и считаю себя самого несчастным;И помышляя о своей немощи, воздыхаю,Будучи совершенно недостоин жизни, как хорошо я знаю.Уповал же на благодать Его и размышляяО той доброте, какую Он даровал мне, я радуюсь, видя (ее).Итак, с одной стороны, как человек, я не умею созерцать ничего Божественнаго,Будучи совершенно отделен от невидимаго;С другой стороны, вижу, что чрез сыноположение я сделался Богом,И бываю причастником (того), что неприкосновенно.Как человек, я не имею ничего возвышеннаго и Божественнаго,А как помилованный ныне благостию Божиею,Имею [в себе] Христа — Благодетеля всех.Поэтому я снова припадаю (к Тебе), Владыко, моля (о том),Чтобы мне отнюдь не лишиться надежды моей на Тебя,И пребывания [с Тобою], и чести, славы и царствия.Но как ныне Ты сподобил меня, Спасителю, видеть Тебя,Так и по смерти дай мне видеть Тебя,Не говорю, насколько (видеть), но милостиво и благоутробно [воззри тогда],Благоутробне, милостивым Твоим оком, как и ныне взираешь на меня,Исполняя меня Твоей радости и Божественной сладости.Ей, Творче и Создателю мой, покрой меня рукою Твоею,И не остави меня, и не памятозлобствуй,Не поставь (в осуждение), Владыко, великой неблагодарности моей.Но сподоби меня даже до кончины во свете ТвоемНеленостно ходить путем заповедей Твоих,И в него — во свет рук Твоих, Всемилостиве,Предать дух свой, избавляя меня, Слове, от врагов,Тьмы, огня и вечных мучений.Ей, великий в щедротах и неизреченный в милости,Сподоби в руки Твои предать душу мою,Как и ныне я нахожусь в руке Твоей, Спасе.Итак, да не возбранит грех пути моему,Да не отторгнет он, да не отлучит меня от руки Твоей.Но да посрамится страшный князь — душетлитель,Видя меня находящимся в Твоей длани, Владыко,Как и ныне он не смеет приблизиться ко мне,Видя меня покрываемым Твоею благодатию.Не осуди меня, Христе, во ад и не отрини,Не сведи душу мою во глубину смерти,Так как я дерзаю именовать Твое имя,Нечистый, мерзкий и совершенно оскверненный.Да не разверзется земля и да не поглотит, Слове, меня преступника,Совершенно недостойнаго ни жить ни пользоваться речью.Да не снидет огонь на меня и да не пожрет меня внезапно,Так что я не буду иметь возможности сказать даже: Господи, помилуй.О великий в милосердии и по естеству Человеколюбец!Не вниди в суд со мною.Ибо что вообще я провещаю [на суде], будучи (весь) грехом?Да и мог ли бы я хотя нечто сказать [в свое оправдание], осужденный (уже),От чрева матери своей безмерно пред Тобою согрешившийИ доныне пребывающий безчувственным к Твоему долготерпению,Тьмочисленно низведенный во глубину адаИ извлеченный оттуда Твоею Божественною благостию,Члены и плоть души и тела своегоОсквернивший, как никто другой из живущих на свете,Неистовый и безстыдный любитель удовольствий,Злой и лукавый от душевной порочностиИ ни одной Твоей, Христе, заповеди отнюдь не соблюдший?Что скажу я в свою защиту, что отвечу Тебе,С какою душою снесу Твои обличения, о Боже мой,Когда Ты обнажишь мои беззакония и злодеяния?О безсмертный Царю! не покажи их всем,Так как я трепещу, помышляя о делах моей юности.Говорить (о них) было бы ужасно и постыдно,Так как если бы Ты пожелал открыть их пред всеми,То стыд мой будет хуже всякаго мучения.Ибо кто, увидя мое сладострастие и распутство,Кто, увидя нечистыя объятия и постыдныя мои деяния,Которыми я и ныне оскверняю себя, принимая их в уме,Не ужаснется, весь не содрогнетсяИ не воззовет, тотчас отвратив очиИ говоря: смерть всескверному этому!Повели, Владыко, связать этого несчастнаго по рукам и ногамИ вскоре же ввергнуть во мрачный огонь,Чтобы не смотреть на него нам, верным рабам Твоим.(Ибо) поистине — достойно, Владыко, поистине праведно.(Так) все они скажут, и Ты Сам сотворишь (это),И я распутный и блудный буду ввержен в огонь.Но Ты, пришедший спасти блудников и блудниц,Не посрами меня, Христе, в день судный,Когда Ты поставишь овец Твоих одесную Себя,А меня и козлищ ошуюю Себя.Но свет (Твой) пречистый, свет лица ТвоегоДа покроет дела мои и наготу души моей,И да облечет меня в светлую (одежду), дабы я со дерзновениемНепостыдно сопричтен был к десным овцамИ с ними славил Тебя во веки веков. Аминь.

Гимн ХХХII

Здесь Отец с изумлением рассказывает о том, как он видел Бога, подобно апостолам Стефану и Павлу.

Что это за новое чудо, которое и ныне бывает? Бог и ныне желает быть видимым для грешников — Тот, Кто некогда, сокрывшись, восшел горе и возсел на небесах на Отчем престоле. Ибо Он скрылся от взоров Божественных Апостолов, и после того один только Стефан, как мы слышали, видел отверзшияся небеса и сказал тогда: я вижу Сына, стоящаго одесную славы Отца (Деян. 7:55—56), и тут же, как изрекший хулу, был побит камнями самими законоучителями; и (хотя) умер по закону природы, но (пребывает) живым во веки. Однако он именно был Апостолом, весь освящен был и преисполнен Всесвятаго Духа. С другой стороны то было начало проповеди, (когда) было множество неверных, которые, уверовав во Христа чрез Апостолов, получали благодать, которая есть дар веры. Но что ныне значит это необычайное дело, которое во мне происходит? что бы могло значить то страшное и изумительное (явление), которое совершается ныне? что это за образ человеколюбия, являемый теперь? необычайное богатство благости? иной источник милости, гораздо более (обильный), чем существовавшие древле? Ибо многие были помилованы Божественным человеколюбием, но они и сами привносили нечто свое: веру и другия добродетели и благоприятныя деяния. Я же, помышляя о том, что лишен всего этого, ужасаюсь и не могу сносить того, что во мне блудном от утробы (матери) соделывает Бог, (одним) словом создавший всю тварь. Если я страшусь даже помыслить о том, то как опишу то словесно? (Ибо какая рука послужит этому делу? какая трость начертит?) какое слово могло бы выразить, какой язык высказать, какия уста изрекут то, что видится во мне происходящим и совершающимся целый день? Ибо и в самой ночи и в самой тьме я с трепетом вижу Христа, Который отверзает мне небеса, Сам склоняется (оттуда) и видится мне вместе с Отцом и Духом — Светом трисвятым. (Итак) один в трех, и в одном три (именно Свет есть, конечно, и один Свет — три), Свет, Который озаряет душу мою светлее солнца и просвещает мой омраченный ум. Ведь если бы ум мой видел, то видел бы от начала. Но, поверьте, я был слеп и не видел, и потому чудо тем более меня изумляет, когда Он и око ума моего как–то отверзает и как–то дает видеть, и (Сам) есть видимый? Ибо Сам Он светом во свете является видящим; и наоборот видящие во свете Его видят, ибо видящие видят во свете Духа; и видящие в Нем созерцают и Сына. А кто удостоился видеть Сына, тот видит (также и) Отца. Созерцающий же Отца видит Его, конечно, с Сыном, что и ныне, как сказано, во мне совершается. Я и недомысленное несколько уразумеваю и, поражаясь великим изумлением и одержимый страхом, созерцаю ныне вдали те красоты, которые незримы по причине неприступнаго света и нестерпимой славы.