Возвращение - Леонид Гришин

На этом они закончили разговор. Богдан проводил Ларису в кабинет Тамары Григорьевны, она зашла, присела у журнального столика, а Тамара Григорьевна и Борис Николаевич смотрели снимки. Секретарь подала Ларисе кофе, она сидела, слушала, правда, ничего не понимала, о чём говорили специалисты.

Когда они закончили, Тамара Григорьевна сказала, что примет девочку и постарается сделать всё возможное.

– Как только будут оформлены все документы и соблюдены все формальности, дайте мне знать. Вот моя визитка. До встречи, – сказала она и попрощалась.

По приезду домой Лариса сразу же занялась оформлением бумаг, написала письма по всем адресам, которые дал ей Богдан. Тогда уже была электронная почта, поэтому дело шло довольно скоро.

Наконец, настал тот день, когда они выехали вместе с Олей. На границе никаких проблем не возникло. Они приехали, заранее предупредив Тамару Григорьевну. Олю поместили в палату и стали лечить. Лариса навещала её, как только у неё появлялись два-три свободных дня. В один из таких приездов Оля сказала:

– Мама, а Богдан Иванович в тебя влюбился!

– Да брось ты, Оленька, что ты такое говоришь, – улыбнулась Лариса.

– Нет, Богдан Иванович хороший, он всегда говорит только одним голосом! А вот когда речь заходит о тебе, он начинает говорить двумя голосами.

– Какими двумя? – Ларисе стало любопытно.

– Когда ты приезжаешь, он всегда покупает два билета в театр, а потом боится тебя пригласить!

– Почему?

– А он уже был женат!

– Как это был женат?

– Жена его была молодая. Богдан хотел заработать как можно больше денег, а жена его ревновала к его работе и его клиентам. А ещё Богдан Иванович хотел детей, а она не хотела. А через какое-то время Богдан догадался, что кроме него у неё есть ещё один дядя, с которым она дружит, поэтому они развелись. И вот уже пять лет Богдан ни в кого не влюблялся. А вот в тебя влюбился! Только боится и стесняется!

– А почему?

– Его второй голос говорит: раз эта женщина так заботится обо мне, значит, она будет очень хорошей мамой и для его детей.

– Каких детей? – удивилась Лариса.

– Он думает, что когда вы поженитесь, у вас же будут дети. И ты будешь очень хорошо о них заботиться.

– Ладно, Оля, оставим эти разговоры, – сказала Лариса, а сама улыбалась.

Ларису заинтересовали слова Оли. Она вспомнила, что каждый приезд как будто бы случайно всегда встречала Богдана. Теперь-то она понимала, что это он сам искал с ней встречи. В очередной раз, когда она встретила его по приезде, она поздоровалась, спросила, как его самочувствие, а сама смотрела на него уже совсем другими глазами.

Богдан застеснялся, спросил, как она доехала. Лариса в двух словах рассказала о последних новостях, а затем, как бы невзначай, сказала, что в Харькове она задержится на пару лишних дней и не знает, что ей делать вечерами. У Оли по вечерам процедуры, а посетителей в эти часы не пускают. Богдан застеснялся, но собрался с силами и сказал:

– Может быть, составите мне компанию и сходите со мной в театр?

Лариса только этого и ждала.

Постановка была очень удачной. Спектакль пролетел незаметно. После театра они вместе зашли в ресторан. Богдан не знал, что спрашивать, поэтому попросил Ларису рассказать о себе. У Ларисы было хорошее настроение, играла романтическая музыка, поэтому она стала рассказывать…

… Я росла обыкновенной девчонкой. Детство моё прошло недалеко отсюда – в Ростовской области. Отец мне с гордостью рассказывал, что предки мои по отцовской и материнской линии и с Разиным ходили, и с Пугачёвым, и с Ермаком… Даже показывал, когда я была маленькая, какие-то бумаги. Наверное, свидетельства этих фактов…

В институт я поступила сразу после школы. Физику у нас тогда вёл один преподаватель – в него все девчонки тогда влюбились. И не мудрено было: он ещё неженатым был, высокий, красивый, очень привлекательный в общем. А он почему-то обратил внимание на меня… Он докторскую защитил тогда, когда я ещё на втором курсе училась. Очень он был перспективный, ему все чуть ли не Нобелевскую премию пророчили.

На третьем курсе он сделал мне предложение. Я согласилась. Хорошо помню, как он меня со своими родителями знакомил. Ох, какие у него были родители! Отец был врачом, уже в возрасте, мать была частью профессорского состава того времени. Про них все говорили, что они «ещё из тех». Дома они друг друга по имени-отчеству называли. Уважительно относились не только по отношению к домашним, но и вообще ко всем окружающим. И с моими они быстро поладили…

Как-то раз родители Вадима пригласили моих к себе на дачу. У них она располагалась здесь же, совсем недалеко. Поехали на их машине – Москвиче. А это были уже 90-е годы, когда в Россию массово хлынули иномарки, как их называли – «вёдра с гайками». «Умные» люди их чуть ли не на свалках подбирали за границей, привозили сюда и продавали. Одна из таких оказалась роковой в жизни наших с Вадимом родителей… Все четверо погибли прямо на месте.

Очень тяжело он всё это переживал. Тем более, случилось это всё на фоне того, что возникли проблемы на работе. Всё последнее время он только и говорил о своей теме, по пальцам считал недели, спустя которые закончатся все эксперименты. Я особо не вникала, но открытие должно было быть действительно громким. А тут вдруг тему его и закрыли…

Он, было, расстроился, а через три дня приходит домой весёлый, радостный, начал рассказывать, как его тему восстановили. Всё восстановилось, появились деньги, он ежедневно уходил на работу. А потом вдруг исчез… День его не было, два не было. Я перепугалась страшно, в милицию побежала.

Заявление они приняли только на третий день, а на четвёртый… пригласили в морг для опознания. Правда, опознавать там было практически нечего. Он четверо суток провёл в воде. Опознали по обручальному кольцу… У нас на кольцах были наши имена…

Мне было тяжело вдвойне: я была уже на шестом месяце беременности. После похорон, почти на следующий день, ко мне постучались. За дверью стояли трое братков. Подхватили меня и выкинули на лестницу, показали мне какие-то бумаги и сказали, что я здесь больше не живу – квартира продана за долги. У меня случился выкидыш… Я три недели провалялась в больнице. Идти было некуда, к квартире меня даже не подпустили. Там всё перестроили, а все вещи, как мне сказали, которые были, выкинули на свалку. Мне было жаль моих вещей, среди бумаг было много важного: архивные документы мужа, его заметки и вообще всё, что касалось его темы… Я попыталась дозвониться до его бывших коллег. До одного дозвонилась, и он мне рассказал, что тему у него, на самом деле, так и не открыли. Оставшись без работы, он заложил квартиру, всё время пытался найти работу, попал в какую-то ловушку. В итоге только оказался должен. А денег не было. Вот с ним так и поступили… А меня просто вышвырнули. Я тогда жива осталась только благодаря одной нянечке, с которой познакомилась в больнице. Она меня пристроила к своей сестре-пенсионерке. У той была двухкомнатная квартира. Она одну комнату сдавала, а в другой сама жила. Так и существовала. Денег у меня не было снимать комнату, но старушки оказались очень добрыми: они меня просто так пустили. Я немного окрепла, занялась поисками работы, случайно забрела в один ресторан, где висело объявление о том, что требуется буфетчица. Меня туда взяли с правом обедать раз в день за счёт ресторана.

В то время только-только появилась возможность выезжать за границу. Это сразу привлекло челночников, которые везли в Польшу электроприборы. У меня столько денег не было, но поехать хотелось, поэтому я просто нарвала лаврового листа, расфасовала его по пакетикам и с челночниками поехала. Выручила я тогда очень даже неплохие деньги. Немногим меньше, чем те, которые торговали электроприборами. Но съездив туда пару раз, я поняла, что это не то, и можно зарабатывать куда больше. Мне пришла в голову идея. Я неплохо знала английский и итальянский, поэтому решила съездить туда. Там я походила по разным фабрикам, скупая по доллару бракованное женское бельё и купальники. А приехав обратно, мы вместе со старушками их чинили, тем более что брак был практически несущественный. Я сняла небольшой уголок в одном магазинчике, и там мой товар раскупили почти по сто долларов за каждый комплект! С этого и начался мой бизнес. Я позднее заключала с фабриками договор. За внесённую мной предоплату они весь брак высылали прямиком ко мне. Потом и в Турцию съездила, и во Франции была пара соглашений. Тогда вопросы решались просто, я не платила никому и ни за что. Но и на меня наезжали…

Первый раз меня очень жестоко обидели: перебили мне все стеллажи, разбили кассу, да ещё и счётчик поставили. Я думала, что всё – на этом и кончится мой путь. Но и тогда мне повезло. По чистой случайности в самый нужный момент мимо проходила одна женщина, у неё там тоже был свой бизнес. Она подошла ко мне, расспросила, что произошло, а через десять минут главный авторитет и главарь тех, кто устроил мне погром, уже стоял перед этой женщиной, словно примерный ученик. Тогда он лично передо мной извинился, освободил от арендной платы, да ещё и две секции в придачу предоставил.