Костёр. 1. Чаша ветра - Кейт Тирнан

Родинка, которую я то любила, то ненавидела, до которой дотрагивался Андре, целовал ее еще вчера, была на ее лице!

— Кем был твой отец? — спросила я, — И кто твой опекун?

Таис дрожала и выглядела так, будто вот-вот расплачется.

Мы слышали, как за пределами кабинета туда-сюда шныряли ученики.

— Я опоздаю в свой класс, — слабо сказала она, а я подумала: «Святая Мария, она — младенец».

— Твои учителя поймут, — твердо заверила мисс ДиЛиберти.

— Мой папа — Мишель Аллард, — сказала девушка.

Я никогда не слышала о нем.

— Мой опекун — одна его чудаковатая подруга, — она пожала плечами, нахмурившись.

Всё это было уже слишком много, я ощутила легкую слабость в коленях, но, в отличие от Этой Обморочницы, я грациозно опустилась на стул.

Казалось, девушка Таис возвращается к жизни.

— У тебя есть родители?

Я заметила внезапное волнение на ее лице, и только потом до меня дошло, что Бабуля должна быть и ее бабушкой тоже. Неужто придется делить Бабулю? Мне повезло быть единственным ребенком. То есть, жить, как единственный ребенок.

Прикусив губу, я сказала:

— Я живу с бабушкой. Мои родители умерли.

Наши родители умерли.

— Когда ты родилась? — резко спросила я.

— Двадцать второго ноября.

Теперь ее глаза исследовали меня, ее сила возвращалась.

Черт, она хотя бы ведьма? Ну, конечно, она должна быть, однако выросла ли она как ведьма? Неужели нет? Я нахмурилась.

— А я двадцать первого ноября, — я взглянула на Рейси, смотревшую на меня в изумлении, как бы говоря: «какого хрена здесь происходит?» Какой хороший вопрос!

Именно тот, который я собиралась задать бабушке как можно скорее. Но знала, что ее сейчас, вероятно, нет дома. Она работала акушеркой и младшей медицинской сестрой в местной клинике. График работы у нее нерегулярный, но, когда я сегодня утром выходила из дома, она уже собиралась.

— Где ты родилась? — спросила Таис.

— Здесь, в Новом Орлеане, — ответила я, — А ты нет?

Таис нахмурилась:

— Нет, я родилась в Бостоне.

Брови Рейси взмыли вверх:

— Должно быть здесь явный обман.

Прозвенел звонок на первый урок.

Я не могла вспомнить, когда еще чувствовала такое нежелание идти в класс, что в моем случае говорило само за себя.

Всё, чего я хотела, это пойти домой и встретиться с бабушкой, спросить ее, откуда в моем городе, в моей школе появилась незнакомка с моим лицом?

Я просто обязана была дождаться, когда она вернется сегодня вечером.

— Ну, это, определенно, загадка, — сказала мисс ДиЛиберти, вставая, — Вам двоим, очевидно, придется разгадать ее. Однако в данный момент я выпишу вам направления для учителей, а вы отправитесь на первые уроки.

Я посмотрела свое расписание.

— У меня История Америки.

Таис взглянула в свое.

Казалось, она всё еще дрожала и была бледной, отчего родинка на ее щеке выделялась так, словно нарисована красными чернилами.

— У меня продвинутый Английский.

— Вам, девочки, пора, — сказала мисс ДиЛиберти резко, протягивая нам розовые бланки, — Тебе тоже, Рейси. А я не могу дождаться, чтобы узнать, чем всё это закончится.

— Я тоже, — пробормотала я, собирая свои вещи.

— И тоже, — сказала Таис, словно мгновенный повтор моего голоса.

— И я, — сказала Рейси, и Таис посмотрела на нее, словно впервые обнаружив ее присутствие.

— Я Рейси Коупланд, — представилась она Таис.

— Я понятия не имею, кто я такая, — сказала Таис едва слышно, и внезапно я ощутила что-то типа сочувствия к ней.

И к себе.

К нам обеим.

— Мы выясним, — заявила я.

Бабуля не приходила, пока почти не наступило шесть часов.

Когда она задерживается, я ответственная за ужин, который мы называем «аварийным», так как готовить — это еще одно занятие по дому, в котором я совершенно не сильна.

Сегодня «аварийным» ужином стала замороженная пицца и салат. Я нарвала листьев салата и помидоры в саду на заднем дворе. Та-да-да-дам.

В тот момент, когда я заходила обратно, порыв ветра ударил мне навстречу, словно через оконную раму.

Мои плечи буквально заныли.

Этим днем я планировала встретиться с Андре и наконец пойти к нему домой, и, кто знает, что бы произошло? Но теперь всё, о чем я могла думать, так это о том, что мой двойник разгуливает по Новому Орлеану, выглядя, как я, разговаривая, как я, даже не будучи мной.

То есть, конечно, это не ее вина, но я чувствовала себя, как сумочка от Версаче, которая внезапно увидела, как ее виниловую подделку продают за углом.

Так что я просто наворачивала круги по дому со сжатыми до боли челюстями, скучая по Андре и мечтая сбежать к нему, благодаря чему забыть обо всем этом, вместо того, чтобы считать минуты до тех пор, пока моя бабушка вернется домой.

В конце концов, я почувствовала, как она открывает входные ворота.

Я не побежала ей навстречу — просто ждала, пока она повернет ключ в замке и войдет в дом.

Она выглядела уставшей, но когда увидела мое лицо, то выпрямилась и очень встревожилась.

— В чем дело? — воскликнула она, — Что произошло?

И это был момент, когда Клио Мартин — королева выносливости, которая не плачет на публике, да и вообще не плачет, взорвалась рыданиями, упав на ее плечо.

Бабуля была так ошеломлена, что потребовались мгновения, чтобы она обняла меня.

Я отклонилась назад и взглянула на нее.

— Я близнец! — всхлипывала я, — У меня есть идентичный двойник!

Сказать, что я ухитрилась удивить бабушку — ничего не сказать. Я АБСОЛЮТНО вывела ее из равновесия, а, поверьте мне, вывести бабулю из равновесия — не просто. Она всегда создавала впечатление, что повидала всё на свете и ничего не может потрясти ее или расстроить.

Даже во втором классе, когда я поскользнулась на арбузных семечках и ударилась головой о бетонное крыльцо соседей, бабушка просто завернула лед в кухонное полотенце, сказав приложить его к ране, и отвезла меня в больницу.

Тем не менее, это… — это действительно каким-то чудом озадачило ее: лицо побелело, глаза потемнели, став огромными на фоне лица, и она покачнулась.

— Что? — слабо произнесла она.

Вообще-то, когда большинство людей, придя домой, сообщают своей бабушке, что у них есть близнец, то бабушка смеется и говорит: «О, конечно, нет». Так что реакция моей — не к добру.

Бабулю зашатало, и я как раз вовремя подставила стул.

Она схватила меня за руки, прижала их и сказала:

— Клио, о чем ты говоришь?

Я присела на другой стул, всё еще рыдая.

— В школе появилась еще одна Я! Этим утром меня позвали в кабинет администрации, и там была Я, стояла на своих двоих, только с короткими волосами! Бабуля, я хочу сказать, что мы одинаковые! Абсолютно идентичные, за исключением того, что она американка. И у нее даже точно такая же родинка! То есть, что за чертовщина творится?