Ужас (ЛП) - Кэмпбелл Нения

Лиза приподняла лиф платья и подошла посмотреть, что обсуждают Блейк и Джеймс. Они пытались выработать стратегию, как лучше всего обыскать комнаты в поисках предметов. Джеймс хотел начать с комнат поменьше, что, по его мнению, было бы проще всего. Блейк думал осматривать их по пути, на случай, если они заблудятся и пропустят какие-то комнаты.

«Как будто даже не заметили, что я отстала».

Джеймс непрерывно с чем-то играл, и Лиза постоянно видела вспышки движения на периферии своего сознания. Сначала она пыталась не обращать на это внимание, но оно слишком отвлекало.

— Что это? — резко спросила она.

— Это? — Джеймс уставился на свои руки, как будто только сейчас осознал, что предмет был там. — Шахматная фигура. — Он протянул ей фигуру одной из башен.

— Ладья, — уточнил Блейк.

— Ты нашел одну и ничего не сказал?

Джеймс пожал плечами и вернулся к перекатыванию ладьи по костяшкам пальцев в ладонь.

— Я не хотел, показывать ГМ. Он мог бы забрать ее, наказав нас. Ты явно выводила его из себя своими вопросами.

Лиза издала неопределенный звук, прикусив щеку изнутри, чтобы не оскорбить его. Джеймс, идиот, действительно прав, но прав по неправильным причинам. Ей хотелось бы понять, как выразить свои опасения, но как можно выразить словами то, чего сама не понимаешь?

— Загляни внутрь, — приказала Лиза. — Посмотри, нет ли сообщения.

Джеймс вытащил свернутую бумагу, несколько неловко из-за своих больших рук.

— Там написано «победитель». — Он посмотрел на них, подняв брови. — Может быть, это означает, что мы выиграли приз.

— Сомневаюсь, — разочаровала Лиза. — Я его дразнила, помнишь? Он наказал нас, отправив Вэл на штрафной раунд.

— О, ради всего святого, Лиза...

— Кто бы говорил. Отказаться от собственной девушки, потому что испугался последствий, если встанешь на ее сторону — и за себя. И ради чего? Очки? Кусок пластика? Что он сделал, из-за чего ты его так опасаешься?

— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, — Джеймс сжал пальцами шахматную фигуру.

«Значит, что-то случилось. Только виновные предпочитают хранить молчание».

Между ними воцарилась тишина, нарушаемая только звуком их шагов.

«Супер, как весело. Я очень рада, что приехала. Это гораздо веселее, чем целоваться с Томасом в горячей ванне его родителей».

Джеймс угрюмо сказал:

— Сколько там вообще фигур? Эти предметы слишком малы.

— Они не единственные, — пробормотала Лиза.

Прежде чем Джеймс успел возразить, Блейк вмешался:

— Тридцать две. — Лиза повернула голову к Блейку, который, приняв их взгляды за замешательство, добавил. — Шестнадцать пешек, четыре слона, четыре коня, четыре ладьи и два короля и ферзя соответственно.

— О боже. Следующее, что ты узнаешь, так это то, что он сажает цветы и расскажет нам, что они означают.

Лиза нахмурилась.

— Джеймс...

Румянец пополз по шее Блейка.

— Я не играю. Моя мама играет... играла.

— Только не надо вести себя как ГМ, чувак. Поверь мне, одного достаточно.

— Блейк так же опасен, как кусок ворса, — холодно проговорила Лиза.

— Я бы не был так категоричен, — сказал Блейк, выпрямляясь. — Иногда я бываю довольно противным.

Джеймс закатил глаза.

— Ага. Если достаточно постараешься, сможешь заставить пушистых кроликов убежать в страхе.

Блейк ударил Джеймса по руке. Довольно сильно для мальчика-ботаника. Джеймс поморщился.

— Ой. Это... — он украдкой взглянул на Лизу. — ...почти щекотно.

«Конечно, Джеймс». Лиза слегка улыбнулась, увидев явную досаду на его лице, но другая, гораздо менее приятная мысль только что пришла ей в голову. Если Блейк прав, и спрятано действительно тридцать две фигуры, то задача, стоявшая перед ним, внезапно показалась более сложной. Шахматные фигуры были маленькими, и поиск их всех мог легко занять несколько часов, даже с тремя или четырьмя участниками в команде. «А что, если мы не найдем их все?»

Не похоже, чтобы ГМ стал бы держать их здесь, пока они этого не сделают.

Лиза решила, что Вэл повезло больше. «Наверное, нет», — подумала она и вздрогнула. Штрафное наказание. Одно название вызывало у нее дурноту.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

***

Комната с компьютером вела в длинный, сужающийся коридор, который создавал тревожное впечатление, что стены смыкаются. Отсутствие хорошего освещения создавало иллюзию, что пол находится под наклоном, как перекошенные углы сцен погони в фильмах ужасов. Вэл даже не осознавала, что задержала дыхание, пока не добралась до лестницы и не начала громко дышать, как рыба, вытащенная из воды...

И тут же оказалась в другом лабиринте коридора, который она не узнала. ГМ — Гэвин — должно быть, нарочно отвел ее в противоположное крыло дома. Так что он, без сомнения, мог отправить ее в еще один штрафной раунд. Она ударила кулаком по стене, желая, чтобы это было его высокомерное лицо.

— Сукин сын, — прошептала она, чувствуя, что вот-вот расплачется. Она чувствовала себя мышью, которую мучает кошка.

«Почему? Потому что она отвергла его ухаживания в темноте? Потому что отказывалась поддаваться своему страху или ему? Я разрываюсь на части. Я не могу бороться с ним так, как раньше...»

А он на это рассчитывает.

— Валериэн?

Вэл оттолкнулась кулаком от стены и резко обернулась. Голос мужской, и она могла разглядеть в темноте белую рубашку говорившего, но черты его лица были размыты в темноте. Но это не ГМ. В голосе не звучало уверенности Гэвина и собственнической манеры произносить ее имя, как будто она принадлежала ему. Потому что, по его мнению, это уже так и было. «Боже, как бы мне хотелось иметь фонарик».

Она прищурилась, как будто это могло помочь.

— Кто там? — Это не Гэвин, и он ей не знаком. На самом деле это могли быть только два человека. Брент, или...

— Джейсон.

Здорово. Самый противный. Она облизнула губы.

— Что ты здесь делаешь?

— Мы уже начали следующий раунд. Уверен, что твои товарищи по команде расскажут тебе об этом, — его голос сочился самодовольством. — Как там штрафной раунд?

— Просто потрясающе, — решительно сказала она. — Потому что, знаешь ли, название предполагает именно такое времяпрепровождение. Не думаешь?

— По-моему, ты ведешь себя как стерва, — сказал он обманчиво приятным голосом.

Раздражение пробежало по ее спине, как дрожь.

— Извини, — язвительно сказала она, пытаясь сохранить достоинство. — Я заблудилась, и было темно, и я сейчас не в лучшем настроении... — Плюс мой психопат-преследователь здесь, в этом доме, угрожал моим друзьям, угрожал мне, если скажу хоть слово, и он пугает меня, и я чувствую, как он смотрит на меня, и чувствую его дыхание на своей шее каждый раз, когда оборачиваюсь...

Вэл с трудом сглотнула и добавила:

— Это не называлось бы штрафным раундом, если бы было весело, верно?

Джейсон издал неопределенный звук, который прозвучал дальше, чем раньше... он уходил! Вот засранец!

— Подожди! — в панике закричала она. — Куда ты идешь?

— У меня нет времени на болтовню.

Болтовня? Это вопрос жизни и смерти.

— По крайней мере, ты знаешь дорогу обратно в гостиную?

— С другой стороны дома все чисто, Вэл.

«Я знаю это. Злобный ублюдок. Ненавижу тебя».

— Ты можешь отвести меня туда?

Еще одна пауза.

— Что я получу за это?

— Э-прости?

— Что ты готова предложить мне в обмен на мою помощь? — повторил он, как будто она тупая.

Шахматная фигура вместе со странным посланием лежала забытая в кармане ее джинсов, иначе она могла бы предложить ее в качестве возможного козыря. Вэл лихорадочно соображала, пытаясь придумать какое-то решение. Но в голову ничего не шло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне нечего тебе дать.

— О, я думаю, что есть, — ее желудок неприятно скрутило, когда он сделал шаг в ее направлении.

«Нет, — подумала она. — Пожалуйста, только не он тоже».

— Ты ведь дружишь с Лизой?