Раскаты Грома (СИ) - Лин Искандер

В первые часы после получения сигнала «Лавина» гарнизон не понимал, как на их площади возможно уместить столько техники, садящейся и вылетающей вновь. Адский шум бомбометания, гул лопастей и крики лежащих на носилках раненых, потрёпанных солдат были будто единым криком переродившегося «Гнезда». Но нет, «Гнездо» — лишь маска. Это был крик вновь ожившего охотничьего становища, и его хищный взгляд в серое небо оказался скрыт в прожекторах вдоль взлётной полосы.

Пошаркивая левой ногой, в сторону центра связи шёл майор Яргин. Прохладный ветер не мог остудить его красное лицо, тело покрылось потом, началась одышка. Китель был немного расстёгнут сверху, не по Уставу. Он опаздывал. У входа в кирпичное здание стояли трое: улыбающийся Лешаков, то и дело стряхивающий пепел с сигареты в левой руке, Лыкоренко, травящий очередную байку и при этом умудряющийся не выпускать деревянную зубочистку изо рта, и опёршийся спиной на стену Громов. «Отец Раскатов» с покрасневшим лицом смеялся в кулак, будто в приступе кашля.

— Я переспрашиваю: «Три?», а он головой кивает: «Да, с тремя глазами, и с четырьмя лапами!» — командующий операцией активно жестикулировал. — Говорит: «По берегу, каждый вечер слоняется. Мы его в засаде караулим с лопатами, чтоб забить и зарыть сразу!».

Теперь даже фэбэбэшник стал смеяться в голос.

— Говорит: «Да! Эта тварюга кур треплет. Карась этот! За кур его убить надо! Лопатой! И зарыть! Карася этого — куротрёпа!», — не выдержав подкатывающее веселье, Лыкоренко несколько раз хихикнул, чуть не выронив зубочистку. Лешаков зашёлся в шипящем смехе — сигарета просто тлела, вхолостую укорачиваясь до бычка. Яргин сбавил шаг на подходе к компании. Одышка была и неприятным следствием его пищевой распущенности и предметом смятения перед товарищами по службе, если они были равны или выше его по званию. Когда майор находился в своём штабе, в своей авиабригаде, то ничто не могло выбить его из колеи. Но сейчас он был в «Гнезде». Переведя дух, Яргин подхватил общую волну веселья и улыбался своим мокрым красным лицом с широким носом и вторым подбородком. Лыкоренко посмотрел на часы и выбросил зубочистку в траву:

— Так, всем на позицию!

— Есть, — произнёс с дружеской интонацией Громов.

Офицер ФББ выбросил окурок в урну, улыбка на его лице исчезла, будто её и не было вовсе. Яргин зашёл последним и по привычке потянулся закрывать за собой стальную дверь, но вовремя увидел доводчик сверху. Затем спустился на ступень вниз и пошёл по коридору, покрытому мелкой синей плиткой с кучей мелких выбоин и трещин, догоняя остальных офицеров. В середине коридора за столом сидел дневальный. Он вскочил со стула, как только разглядел погоны подходящего генерала.

— Да сиди-сиди, — махнул дневальному Лыкоренко.

Лешаков, проходя мимо стола, приложил ладонь к чёрной фуражке, поприветствовав в ответ солдата. Четыре пары чёрных берец шагали дальше по коридору, одна за другой. Повернули налево, прошли мимо доски с прикреплёнными на канцелярские кнопки распоряжениями, мимо кривого уродливого шва на обоях. В этом месте отделка была повреждена пару лет назад. Бумагу аккуратно склеили, но шов остался отчётливо виден. Всё же он меньше бросался в глаза по сравнению со смещённым от перелома носом укатившего тогда в госпиталь невнимательного ефрейтора. «А потому что надо было следить за своим оружием, а не бездумно закидывать за спину автомат в узких коридорах, особенно когда на ствол надет штык-нож!», — примерно так объяснил причину травмы солдата его ротный командиру части.

Офицеры дошли до бетонных ступеней лестницы, протёртых по центру. На некоторых были видны короткие коричнево-рыжие линии — арматурная сетка в ступенях корродировала и оксиды железа выступили на поверхность. Ботинки затопали, поднимаясь вверх. Громов скользил ладонью по пластмассовому покрытию металлического поручня. Яргин же крепко хватался за эту розовую накладную полосу, и ограждение не переставало вибрировать. У него опять начиналась одышка. Коридор верхнего этажа был выкрашен в жёлтый цвет, кроме дощатого пола: он был коричневым. Офицеры прошли во вторую дверь справа, в тамбур. За ним была ещё одна открытая деревянная дверь с табличкой: «Пост 56. Пост 57».

Женщина за компьютером оживилась, когда в комнату вошли офицеры: оглянулась через плечо, спокойно встала из-за стола. Светловолосый старший лейтенант, только что сменивший сослуживца на посту, вскочил со стула. Губы уже начинали выдавать первый слог заученного доклада, но генерал его прервал:

— Садись. Всё готово? Эфир без помех?

— Так точно! — молодой парень кивнул.

Загорелый старший сержант из нового наряда не заметил вошедших: его внимание было приковано к позывным, звучащим в гарнитуре стационарной радиостанции. База была готова к началу операции «Игла». Последние проверки техники, переклички десантных групп, аванпостов Сил Сдерживания и доклады разведывательных бортов в небе над «зоной смерти» заполняли частоты.

Лешаков представил Громову приветливо улыбающуюся женщину с чёрным кителем на плечах:

— Товарищ полковник, это прапорщик Пономарёва, мой ассистент. Она будет присутствовать на командном пункте и вести записи для наших внутренних протоколов, — и уже подойдя к командиру спецотряда чуть ближе, тихо продолжил. — А ещё она ваша фанатка, да и незамужняя к тому же.

Отходя, он подмигнул Громову. Казалось, что полковник был немного сконфужен, но это была лишь оторопь перед привлекательной женщиной. «Отец Раската» поприветствовал прапорщицу воинским жестом и выдвинул стул из-за переговорного стола.

— Наташа, садись, — мягко произнёс Лешаков, заметив всё ещё стоящую женщину.

Оперативный штаб расселся. На партах была разложена карта местности. Треугольники, квадраты, круги, стрелки — всё на ней имело смысл. Одного взгляда кадровому офицеру хватило бы, чтобы прочесть сюжет предстоящего боя. Но боя ли? Вылазки. Операции. Задания для отряда специального назначения. Сводку о «малой крови», обёрнутую в бирку грифа «Секретно».

— Товарищ генерал! «Тайфуны» готовы взлетать. «Раскат» на погрузке, — произнёс дежурящий старший сержант.

Пётр Николаевич посмотрел на Яргина:

— Баки полные, боекомплект навешан, резерв сформирован, верно?

Майор активно кивал головой на каждое слово.

— Тогда взлёт по готовности!

— Принял! — радист повернулся обратно за блок управления радиостанцией. — «Тайфун-15», «Тайфун-15», это «Гнездо», приём!

— «Гнездо», это «Тайфун-15», слышу вас.

— Взлёт по готовности.

— Принял! — после щелчка эфир вновь заполнился шипением.

Снаружи стал слышен звук набирающих обороты лопастей. Экран ноутбука вспыхнул белым светом. Через секунду на нём отобразился рисунок рабочего стола. Прокашлявшись, Яргин расстегнул замочек на коричневой сумке-планшетке и достал блокнот. Смочив указательный палец, майор перевернул несколько страниц и остановился на той, которая была исписана цифрами — номерами подчинённой ему здесь техники и небольшими комментариями напротив. Это были сведения общего характера, разбитые по авиагруппам: марки навесных орудий, максимальное количество перевозимых пассажиров, состояние машин. Рядом с цифрой «015» он сделал пометку карандашом в виде небольшой вертикальной стрелки.

— Товарищ полковник, — Лыкоренко спокойным голосом обратился к своему давнему товарищу, — это ведь первая операция такого масштаба у твоих?

— Так точно. До этого были, в основном, учения, приближённые к боевым, — Громов опёрся на стол кистями, сжатыми в замок.

— Это как? — оживился Лешаков, а его ассистентка закончила набирать первые строки протокола и ждала ответа полковника.

Громов был немного удивлён, что ассистентка фиксирует эту информацию, но решив, что «им виднее», не стал придавать данному факту значения:

— Малыми группами в тайге вели отстрел некоторых животных, хищников. Их поголовье в последние годы выросло, а еды для такой оравы было маловато. Они стали наглеть: выходить к сёлам, на людей нападать. Для отработки тактики, командование предложило использовать подразделение.