Гнев ангелов - Сидни Шелдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет! – хотелось ей закричать. Мне нужен врач… Мне необходим холодный душ… Мне необходим Адам Уорнер…
Она сказала:
– Все нормально. Я просто немного устала.
– Почему бы тебе не лечь сегодня пораньше?
Ей хотелось знать, когда ляжет сегодня Адам…
Позвонил отец Райан.
– Я заходил к Конни Гаррет. Она сказала, что вы навещаете ее.
– Да.
Эти визиты усугубляли в ней чувство вины и собственной беспомощности.
***Она погрузилась в работу, но все равно время тянулось невыносимо медленно. В суде она была почти каждый день и работала дома почти каждый вечер.
– Отдохни. Ты убьешь себя! – советовал Кен.
Но Дженифер нуждалась в физическом и умственном истощении.
Я дура, говорила она себе, дурная девчонка…
Адам позвонил через четыре недели.
– Я только что вернулся, – сказал он.
Она затрепетала при звуках его голоса.
– Встретимся сегодня за ленчем? – предложил он.
– Да, с удовольствием, Адам.
Она подумала, что ей удалось справиться с собой. Ведь только «да, с удовольствием, Адам»… «дубовая комната в „Плаза“? Отлично!»
***Это был наиболее деловой и не романтический обеденный зал в мире, где встречались видные, немолодые дельцы, биржевые маклеры и банкиры. В течение долгих лет он становился последним бастионом мужского уединения, и его двери лишь недавно открылись для женщин.
Дженифер пришла раньше и села за стол. Через несколько минут появился Адам. Она увидела его высокую стройную фигуру и у нее стало сухо во рту.
Он выглядел загорелым, и она подумала, что ее фантазии о нем могли быть и правдой… Он улыбнулся, взял ее руку, и Дженифер поняла, в это мгновение, что все ее рассуждения об Адаме Уорнере и женатых мужчинах теперь не имели больше никакого значения… Она не могла контролировать себя, как будто кто-то другой руководил ею, говорил ей, что ей делать, что она должна делать… Она не могла объяснить, что с ней происходит, потому что никогда не испытывала ничего подобного. Назовите это химией, подумала она, назовите гипнозом, назовите это божьей волей… Она только знала, что ей хотелось быть в объятиях этого человека, хотелось так, как никогда раньше не хотелось ничего в жизни… Глядя на него, она представила, как он занимается с ней любовью, страстно обнимая ее тело, она чувствовала его крепкое тело на ней, внутри нее… И почувствовала, что краснеет.
Он произнес извиняющимся тоном:
– Простите, что не пригласил вас заранее. Клиент внезапно отменил встречу за ленчем.
Она мысленно поблагодарила клиента.
– Я привез вам кое-что, – сказал Адам. – Это из Милана.
Это был маленький зеленый с золотом шарик. Так вот где он был! Итальянские девушки…
– Красивая вещь, Адам. Спасибо.
– Вы когда-нибудь были в Милане?
– Нет. Я видела фотографии Миланского кафедрального собора. Он очень красив!
– Я не большой любитель осматривать достопримечательности. Согласно моей теории, достаточно увидеть одну церковь, чтобы иметь представление обо всех остальных.
Позже, вспоминая этот ленч, Дженифер, как ни старалась, не могла вспомнить, о чем они говорили, что ели, кто останавливался около стола, чтобы поздороваться с ними… Она могла лишь вспомнить близость Адама, его прикосновения, его взгляды… Ей казалось, что кто-то околдовал ее, заключил в оболочку, которую она не в силах была разорвать.
В какое– то мгновение она подумала: я знаю что делать, я пойду на близость с ним. Только один раз. Это не может быть так замечательно, как в моих фантазиях… Тогда я смогу избавиться от него…
Когда их руки случайно соприкоснулись, казалось, между ними пробежал электрический разряд. Они сидели, говоря о чем-то и ни о чем. Их слова не имели значения. Они сидели за столом в невидимом объятии, лаская друг друга, страстно любя друг друга, обнаженные и распутные. Они не имели ни малейшего представления, что они едят, о чем говорят… Ими овладел другой, более требовательный голод, который все рос и рос, пока стал непереносим.
Он положил свою ладонь на ее руку и хрипло прошептал:
– Дженифер…
Она тихо сказала:
– Да, давайте уйдем отсюда…
Она ждала в оживленном, заполненном людьми вестибюле, пока Адам регистрировался у стойки. Они получили комнату в старой части отеля «Плаза», выходящую на 58-ю стрит. Они воспользовались запасным лифтом, и ей казалось, что этот подъем никогда не кончится.
Если она впоследствии ничего не могла вспомнить о ленче, то она помнила все об этой их комнате. Годы спустя она прекрасно помнила вид и цвет штор и ковров, каждую картину и каждый предмет обстановки. Она помнила звуки города, проникавшие туда. Эти образы остались с ней на всю жизнь.
Это был волшебный, красочный, многоцветный взрыв в замедленной съемке. В нем было то, как он раздевал ее, его стройное сильное тело в постели, его грубость и нежность. В нем был страх и страсть. Их голод пробудил даже жадность, требующую удовлетворения. Когда он проник в нее, у нее в мозгу вспыхнули слова: я пропала! Они занимались любовью снова и снова, и каждый раз ими овладевал почти непереносимый экстаз.
Потом, когда они лежали обессиленные, он сказал:
– Я чувствую себя так, как будто я впервые занимаюсь этим…
Дженифер молча погладила его грудь и засмеялась.
Он озадаченно посмотрел на нее.
– Что, это так смешно?
– Знаешь, что я говорила себе? Что если я лягу с тобой в постель один раз, то смогу исключить тебя из своей жизни.
Он приподнялся и посмотрел на нее.
– И?…
– Я заблуждалась. Я чувствую себя так, как будто ты стал частью меня, – она замялась, – по крайней мере, часть тебя стала частью меня…
Он знал, о чем она думала.
– Мы что-нибудь придумаем, – сказал он. – Мэри уезжает в понедельник на месяц со своей теткой в Европу.
Глава 14
Дженифер и Адам были вместе почти каждую ночь. Он провел первую ночь в ее маленькой неудобной квартирке, и на утро заявил:
– Мы потратим этот день на то, чтобы найти тебе подходящую квартиру. К вечеру того же дня она подписывала договор на аренду квартиры в новом фешенебельном здании в Стейтон Плейс, именуемом «Бельмонт Тауэрс».
– Зачем нам заходить сюда? – спросила она, глядя на это здание.
– Увидишь!
Квартира, которую они осмотрели, состояла из пяти комнат, расположенных в двух этажах и прекрасно обставленных. Это была самая роскошная квартира, которую она когда-либо видела.
Наверху была большая спальня и ванная, внизу – комната для гостей со своей ванной и гостиная с прекрасным видом на Ист-ривер и город. Внизу также были кухня и столовая.
– Как она тебе нравится? – спросил он.
– Нравится? Я люблю ее! – воскликнула она. – Но есть две проблемы… Прежде всего, я, очевидно, не смогу себе этого позволить. И, во-вторых, если и смогу, то она, вероятно, уже принадлежит кому-то другому.
– Она принадлежит нашей юридической фирме. Мы сняли ее для приезжающих коллег, но я найду для них другое место.
– А какова плата?
– Я позабочусь о ней. Я…
– Нет.
– Это каприз, дорогая. Я свободно могу себе позволить…
Она покачала головой.
– Ты не понял, Адам… Я не могу тебе ничего дать, кроме себя самой, и я хочу, чтобы это был подарок.
Он обнял ее и она прильнула к нему, сказав:
– Я знаю, что мне делать. Я буду работать вечерами.
***В субботу они отправились за подарками, и он купил ей красивую ночную сорочку и халат. Она купила ему рубашку. Потом они купили книги, еду и духи в таком количестве, что ей хватило бы на ближайшие десять лет.
Затем пообедали в ресторане неподалеку от новой квартиры.
Вечером они там встречались после работы и обсуждали события дня, потом она готовила ужин, а он накрывал на стол. Поев, они читали, смотрели телевизор или играли в шахматы. Дженифер готовила любимые блюда Адама.
– Я бесстыжая, – сказала она ему. – Мне все время тебя не хватает.
Он притянул ее к себе.
– Спасибо…
Как странно, думала Дженифер, пока у них не начался роман, они встречались открыто, но сейчас, когда они стали любовниками, они не смели появляться на публике вместе, поэтому посещали места, где не могли случайно встретиться со знакомыми: небольшие рестораны в деловой части города, камерные музыкальные концерты в здании музыкальной школы на Третьей стрит. Они посмотрели новую пьесу в театре «Омми» на 18-ой стрит, а потом поужинали в «Гротта Аззура» на Брум-стрит и съели так много, что поклялись не прикасаться к итальянской пище в течение месяца. Только у нас уже нет месяца, думала она. Его жена возвращается через две недели…
Они ходили в «Халф Ноут», чтобы послушать джаз и прогуляться по Виллидж, заглядывая в окна небольших художественных галерей.
В воскресенье они предавались лени, завтракая в халатах, читая «Таймс», и слушали разносящийся над Манхэттеном звон церковных колоколов. Она смотрела на сидящего напротив Адама и думала: помолись за меня! Она знала, что это скоро кончится. Но несмотря на это, она никогда раньше не испытывала такого счастья, такой эйфории. Любовники живут в особом мире, в котором обостряются все чувства, и радость, которую она сейчас испытывала с ним, стоила той цены, которую ей придется платить. Она знала, что платить ей придется…
