Словно распустившийся цветок - Сири Митчелл

Мистер Тримбл выразительно приподнял бровь, словно ожидая продолжения.

– Итак, делаем вывод: я должна одеваться в соответствии с определенной модой, отправляясь на эти званые ужины, чтобы облегчить себе поиски супруга?

Адмирал с шумом выдохнул.

– Именно так, именно так. Для всякой работы существует своя форма одежды. Как я всегда и говорил.

– Я должна приобрести одно из таких платьев? Со всеми этими… – Я сделала волнообразное движение руками вокруг талии, пытаясь подобрать слова для описания тех внушительных и массивных платьев, которые видела на приеме.

– Смею предположить, что вам понадобится куда больше, чем одно. – Голос мистера Тримбла прозвучал кротко и ласково, но выражение его глаз подсказало мне, что он нисколько не шутит.

– Больше, чем одно?

– Они похожи на лилейник[33], мисс Уитерсби. Новый цветок и новое платье на каждый день.

Судя по всему, эти притворные поиски мужа грозили потребовать просто чудовищных денег. Какое счастье, что я никогда всерьез не увлекалась ими раньше. Но сейчас это соображение служило мне слабым утешением.

– Полагаю, что смогу вполне обойтись тем, что у меня есть. – Всего через несколько дней отец должен наконец сообразить, что не может без меня обходиться, и тогда уже никому не будет дела до того, какие платья я ношу. – У нас едва хватает денег, чтобы заплатить миссис Харви, а если я не напишу книгу о восковых цветах, у нас скорее всего не будет их и для…

Адмирал громко хмыкнул и откашлялся:

– Ты можешь сказать портнихе, что все расходы я возьму на себя. У меня нет детей, потому что я слишком долго откладывал женитьбу, и теперь меня не прельщает перспектива провести остаток жизни в полном одиночестве.

Я растерянно заморгала, глядя на него. Он что же… только что предложил заплатить за мои новые платья? До сих пор он никогда не делал ничего подобного. Судя по всему, мы неизменно приводили его в такое же замешательство, как и он нас. Я едва не заявила ему, чтобы он приберег свои деньги для другого раза и что новые платья мне не понадобятся, но я ведь уже ступила на тропу обмана, и теперь у меня не было иного выхода, как идти по ней дальше.

– Благодарю вас. И когда же мы к ней отправимся?

– К кому?

– К портнихе?

Брови его в явной тревоге взлетели на лоб:

– Ты просишь, чтобы я сопровождал тебя? Но ведь я совершенно не разбираюсь в рюшах и прочих оборках.

Лично для меня это был неоспоримый научный факт – в подобных вещах он разбирается куда лучше меня.

– Что ж, в таком случае я поеду одна. Хотя… Я ведь даже не знаю, что именно нужно будет заказать.

– Я могу составить для вас список.

Мистер Тримбл вернулся за стол, который еще совсем недавно безраздельно принадлежал мне, с намерением выполнить свое обещание.

Я последовала за ним.

– Не представляю, откуда вам, простому овцеводу из Новой Зеландии, могут быть известны такие тонкости.

– Иметь общее представление о том и о сем иногда бывает очень полезно, мисс Уитерсби, даже в медвежьих уголках империи. А когда вы растете и воспитываетесь вместе со своими сестрами, то помимо воли начинаете разбираться в моде и ее течениях.

Адмирал презрительно фыркнул:

– У меня тоже была сестра. – Он оглянулся на меня. – Твоя мать всегда ненавидела подобные вещи. Она заявляла, что не желает тратить время на то, что не считает важным. – Он нахмурился. – Хотя сам я с тобой поехать не могу, кто-то должен составить тебе компанию, в противном случае тебя уговорят приобрести всякую мишуру, в которой нет решительно никакой необходимости. Тебе нужны уместные и практичные наряды, и не более того. Нет смысла ставить мачту на рыбачью плоскодонку. Я могу отправить записку миссис Биквит с просьбой сопроводить тебя.

Только не миссис Биквит! Она слишком уж сильно напоминала мне щавель туполистый. Кого-то его цветы приводили в восхищение, но я всегда полагала их чересчур обвислыми и вощеными.

– А что вы скажете насчет мисс Темплтон?

– Блестящая идея, – заявил адмирал. – Мне следовало бы самому подумать о ней. Я напишу ей записку и распоряжусь доставить ее завтра. Попрошу ее сопровождать тебя в понедельник.

– Не могли бы вы перенести это на утро вторника? – Судя по всему, мисс Темплтон нуждалась в дополнительном времени на размышления. – Только не раньше десяти утра, прошу вас.

Мистер Тримбл протянул ему лист бумаги. Адмирал расчистил место на каминной полке и принялся писать.

– Готово! – Поставив под запиской витиеватую подпись, он сунул ее в карман. – Я попросил ее сопровождать тебя во вторник утром. Я пришлю экипаж за вами обеими.

На следующий день, сидя в церкви, я поняла, что пастор не солгал. Амвон действительно был его подлинным призванием. Лучшей проповеди я еще не слыхала. Один довод проистекал из другого в столь строгом порядке и такой логической последовательности, что оспорить главную мысль не представлялось возможным. Кроме того, в отличие от двусмысленных и путаных заключений предыдущего пастора, проповедь нового приходского священника призывала к духовной стойкости, мужеству и немедленным действиям.

И я с чистой совестью пообещала себе, что буду стараться вести чистый и добродетельный образ жизни.

На следующий день, вновь проснувшись ни свет, ни заря и в очередной раз обнаружив, что мне решительно нечем заняться, я, немного побродив по дому и старательно воздерживаясь ото всего, что имело хотя бы отдаленное отношение к цветам, отправилась на прогулку. И вновь столкнулась с пастором в районе Кэтс-Клаф.

– Мисс Уитерсби. – Он поспешно сорвал с головы шляпу и прижал ее к груди.

– Должна признаться, мистер Хопкинс-Уайт, что ваша вчерашняя проповедь доставила мне искреннее наслаждение.

Он едва заметно расслабился, и напряжение начало покидать его:

– Благодарю вас.

– Я и представить себе не могла, что вы настолько… что вы…

– Что я могу быть таким красноречивым?

Я рассмеялась, а он улыбнулся:

– Моя супруга тоже так говорит. То есть, говорила. Она уверяла, что я покорил ее чтением псалмов и описанием Царствия Небесного, которые дарил ей вместо букетов цветов, и мечтами о райской жизни, а не земными благами.

Он вцепился в ремень своего футляра для сбора образцов, причем сжимал его так сильно, что костяшки пальцев у него побелели, а кончики их подрагивали.

– Она никогда и ни о чем меня не просила, но я пообещал ей, что она будет мною гордиться и что я стану достойным служителем церкви. И я старался. – Он приподнял за ремень свой металлический футляр. – Вы сами видите, что я стараюсь до сих пор.