Роды. Прощание с иллюзиями. Хроники индивидуальной акушерки - Инна Мишукова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А ведь забор пуповинной крови принципиально исключает пульсацию пуповины – она в этом случае пересекается сразу, чтобы успеть набрать необходимый объём. Который лишает ребёнка до трети – вдумайтесь, до трети – полагающейся ему крови. Это как из вас сейчас возьмут да выкачают пару литров – из взрослого, здорового человека! А каково новорождённому? Не говоря уже о драгоценных гормонах, которые у него беспардонно отнимают…
Звоню в Гемобанк:
– Интересуюсь вашей услугой, что для этого нужно?
– Так, а где рожать планируете?
– Мне надо понять, можно ли пульсировать пуповине, если забирать кровь? И какой вообще смысл в этом?
– До минуты, больше не нужно! Давайте расскажу о наших тарифах…
– А от каких болезней может помочь эта кровь?
– Некоторые виды онкологии.
– Какие именно?
– Связанные с кроветворением. А ещё у нас есть новая услуга – сохранение пупочного канатика!
– Зачем?
– Мезенхимальные клетки пуповины могут помочь при инсультах.
– Если новорождённый доживёт до возраста, когда с ним это случится?
– Давайте расскажу о наших тарифах!
Почему естественно родившая женщина может смеяться и плакать? Почему она сразу же забывает все «страдания» родов, видя сморщенное личико своего фиолетового, местами помятого ребёнка самым прекрасным на свете?
Потому что она счастлива. Потому что её гипоталамус синтезирует огромные дозы окситоцина, эндорфинов, морфинов и опиатов. А по пульсирующей пуповине гормоны наслаждения получает от неё и новорождённый. Ощущая, что мир – кайф!
Но всё это хотят быстренько слить в проштампованный пакет, прикрывшись громким солидным словом «биострахование».
Сегодня? Когда сама возможность дальнейшего развития науки в частности и человечества вообще поставлена под вопрос? Звучит сомнительно…
Если не издевательски.
Про грыжу и спасателей
Какой-то край, финиш, полнейшая беспросветность.
Как? Как можно позволять себя так разводить?
История от моей коллеги.
Её подопечная находилась в спокойном ожидании вторых родов. Первый раз рожала в том же роддоме, тоже с индивидуальной акушеркой. То есть осознанная, знает, зачем это всё вообще – натуральные роды, индивидуальное сопровождение, разделяющий идеи естественных родов доктор по контракту. Женщина готовилась, подбирала команду, ко вторым родам сменила акушерку (с предыдущей что-то не сложилось). Впечатление образа действий думающего человека, понимающего, к чему все эти организационные сложности, немалые деньги и прочее.
Незадолго перед ПДР на УЗИ обнаруживается неприятный сюрприз: у плода диафрагмальная грыжа.
Если совсем на пальцах: диафрагма разделяет тело на две части – «чистую» верхнюю, где сердце и лёгкие, и «грязную» нижнюю – с пищеварительными, выделительными и половыми органами. Когда в диафрагме плода дефект, как бы прореха, часть кишечника «пролезает» наверх. За этим нужно очень внимательно наблюдать после родов, а зачастую и оперировать в первые же дни жизни ребёнка.
Ситуация, конечно, непростая. Проблема настоящая, тревога родителей обоснованная. Само собой, все напуганы.
Доктор сообщает: при необходимости проведения новорождённому сложной операции в роддоме не справятся – требуется медицинское оборудование высочайшего уровня и набившие руку на подобных случаях хирурги. Родители несутся в наикрутейший перинатальный центр – где всё это есть и всё это могут.
При этом женщина понимает, что сопровождение в родах нужно вне зависимости ни от чего, и просит не бросать её в такой сложной и тревожной ситуации. Но сторонних акушерок наикрутейший перинатальный центр не пускает. И попасть туда моя коллега – опытная и очень профессиональная – может исключительно в качестве доулы. То есть её функционал ограничивается моральной поддержкой, права голоса у неё нет и участвовать в процессе как медик она не может.
Понятны опасения родителей за своего ещё не рождённого ребёнка, их метания и страхи. Вот только человек в подобном состоянии представляет собой идеальный объект для всяческих манипуляций и давления. Потому, увы, не составляет особого труда догадаться, что дальнейшее происходило под героическим лозунгом «У нас сложный ребёнок!»
«Нужно уже рожать, завтра программируем роды!» Зачем? «У нас сложный ребёнок!»
Ставят катетер Фолея для расширения шейки матки. Роды повторные, тело помнит, как рожать, и от одного этого уже начинаются схватки. Казалось бы – можно успокоиться, не трогать больше. Но нет. «У нас сложный ребёнок!»
На открытии в пять сантиметров вскрывают пузырь. Роды же вторые, сейчас всё пойдёт ещё активнее! Куда там. «У нас сложный ребёнок!»
Как только вскрыли пузырь (чего, как правило, достаточно для усиления процесса), подключают инфузомат с синтетическим окситоцином. Совсем скоро образуется полное открытие. Можно ведь не торопиться в повторных родах! Сейчас плавно опустится и родится головка. Но женщину сразу же начинают активно тужить – с головкой, только что прижавшейся ко входу в таз!
Ни о каком золотом часе я коллегу уже и не спрашивала. Правильно, какой у «сложного» ребёнка может быть золотой час? Только железный…
Перед тем, как описывать эту историю, прочла несколько статей о тактике ведения родов при диафрагмальной грыже плода. Ни в одной из них не упоминалось ни об индукции родов, ни про обязательный окситоцин, ни тем более о принудительном вытуживании.
Именно такого ребёнка, у которого впереди операция, разлучение с мамой, большой объём лекарственной терапии и серьёзная степень медицинского участия в только что начавшейся жизни, можно (и нужно!) было родить максимально аккуратно, нежно, бережно. И обязательно обеспечить и все положенные природой гормоны, и мамино тепло. Но его, несмотря на очевидное, казалось бы, наглядное – раз этому ребёнку скоро понадобятся все силы и ресурсы, давайте максимально их сохраним, – лишили всего перечисленного.
Нарочно? Жестоко? Наверное, самое страшное как раз в том, что нет.
Как рассказывала коллега, у всех докторов и акушерок было героически-трагическое выражение суровых лиц. Все они спасали. И, наверное, очень гордились собой.
Трагический абсурд. Абсурдная трагедия. Действительная, реальная, но – заметьте – абсолютно не смертельная и вполне решаемая (после родов) проблема становится практически неопровержимым поводом в принципе истребить, уничтожить естественный процесс как таковой.
Грустно. До слёз. Но! Небезнадёжно. И вот почему.
В атмосфере полнейшей безысходности роды остались в числе того немногого, на что мы можем повлиять.
Мы не можем воскресить умерших. Мы не можем образумить одержимых. Но мы можем правильно родить новых людей. Здоровых и счастливых (прежде всего благодаря естественным родам). Которые будут жить лучше нас. В
