Курильский эксцельсиор - Олег Уланов

– Значит, мы с вами по разные стороны баррикад, – с сожалением констатировал Разумовский.

Олег не успел ответить, потому что щелкнул замок металлической двери.

– Гражданин Умелов!

– Я.

– С вещами на выход!

У здания изолятора «Лефортово» дежурило несколько легковых автомобилей и микроавтобусов с узнаваемыми логотипами на бортах. Рядом стояли люди с видеокамерами. Кто-то из операторов уже проводил пробные съемки.

Чуть поодаль среди сотрудников редакции «Особо секретно» и примкнувших к ним правозащитников стоял Игорь Мальцев.

Собравшиеся ждали журналиста Олега Умелова. Сегодня его отпускали на свободу, сняв с него все обвинения.

Краем уха Мальцев услышал, как стоявшая справа от него женщина горячо доказывала другой, что именно позиция правозащитников сыграла решающую роль в освобождении журналиста.

«Наивные, – усмехнулся Игорь, глядя всерьез на споривших женщин. – Знали бы вы реальную подоплеку происходящего. Но, как говорили древние, что дано Юпитеру, не дано быку. Хотя с точки зрения дальнейшего развития событий эта легенда была для Олега идеальной: “Журналист Умелов – узник совести, борец с коррупцией”».

По толпе пронесся чей-то возглас:

– Идет!

Телевизионщики сразу забегали.

Олег появился в проеме дверей и поднял вверх два пакета со своими вещами, поприветствовав таким образом всех встречавших его.

– Олег Викторович! Что вы можете сказать нашим телезрителям? – неслось со всех сторон.

– Я хочу поблагодарить всех, кто оказывал мне моральную поддержку. Всем людям, которые не верили, что я виновен. Спасибо вам! А теперь я хочу проехать к себе домой и хорошенько выспаться. Я очень устал. Извините.

Умелов попытался протиснуться сквозь толпу журналистов.

Мальцев понял, что пришел его черед. Он махнул рукой людям в своей машине и пошел к Умелову, которого продолжали атаковать телевизионщики.

Только очутившись за тонированными стеклами «Лэнд Круизера», Олег смог перевести дух.

– Ну, здравствуй, герой. – Игорь потрепал Умелова за шею.

– Привет, Игорь. Как там Наталья?

– Тебя ждет в гости. Истосковалась, говорит, уже по путешественнику. – Мальцев тронул водителя за плечо, чтобы тот начинал движение.

– Мы что, прямо к тебе едем? Я же переодеться должен.

– Праздничный ужин на завтра запланирован, а сейчас тебя генерал ждет. Воронцов велел сразу тебя к нему на дачу везти. Так что готовься к вечеру вопросов и ответов.

– Здравствуйте, Валерий Петрович!

– Здравствуй, Олег Викторович! Здравствуй, дорогой ты наш Рихард Зорге. – Воронцов крепко пожал руку Умелову. – Ты извини, что, как говорится, я тебя прямо с корабля на бал выдернул. Но дело не требует отлагательств. Так что потерпи, завтра выспишься.

– Да ладно, Валерий Петрович, я всё понимаю, – кивнул Умелов, направившись вслед за генералом в открытую беседку, где на большом столе стояли вазы с фруктами и черной смородиной.

Расположившись на широкой скамье, Олег сразу же перешел к делу:

– С какого места начинать рассказывать?

– Давай прямо с Германии.

– С Германии, значит с Германии, – Олег положил руки перед собой на стол. – Цэрэушники вышли на меня во Франкфурте сразу же после окончания журналистского конгресса. В пивной просто подсел ко мне один русскоговорящий гражданин, представившийся Полом Смитом. Он сказал мне, что их интересует информация об Онекотане. Я, естественно, отказался разговаривать с ним на эту тему. Тогда этот Смит дал мне понять, что, если я откажусь сотрудничать с ЦРУ, меня сдадут германской контрразведке. Сказал, что против меня уже готовится серьезная провокация.

– И какая же? – поинтересовался генерал.

– Этот Пол Смит мне прибор показал вроде счетчика Гейгера. Прислонил его к моей рубашке, и счетчик остаточное альфа-излучение показал. Я думаю, они все места, где я бывал, изотопами пометили и запросто могли слить эту информацию БНД.[8] Тогда меня точно бы «упаковали».

– Понятно. Почерк знакомый, – констатировал генерал.

– Поэтому я и подыграл им. Сделал вид, что повелся на их шантаж, и вылетел вместе с этим Смитом в США. Естественно, пока мне документы делали, они меня в консульстве держали, чтобы я не имел доступа ни к каким каналам связи.

Воронцов кивнул, понимая, почему Умелов не смог об этом сообщить раньше.

– Понятно. А как ты в экспедицию попал?

– В США со мной сначала контрразведчики и психологи работали. Проверяли, наверное, дополнительно. Когда я проверку прошел, они, скорее всего, решили подстраховаться с этой экспедицией. Я думаю, они рассуждали так. Прошло десять лет. Наша страна, конечно, уже другая. Вдруг там уже забыли о той неудавшейся операции на Онекотане в восемьдесят пятом? Вот и решили проверить, находится остров под колпаком российских спецслужб или нет. На меня же в России уголовное дело завели по статье «Шпионаж». Значит, если бы я при пограничной проверке документов проскочил, это бы значило, что особый контроль отсутствует и об истории десятилетней давности с диверсантами на острове никто не помнит.

Генерал снова закивал, соглашаясь с версией Умелова.

– А дальше что было? – спросил он.

– Дальше меня стали подробно инструктировать. По их планам я должен был после возвращения с острова написать подробный отчет о состоянии боеготовности заставы и характере охраны острова. Даже легенду мне придумали, что я русскоговорящий корреспондент Восточного отдела ВВС. Вот так, собственно, я и попал в экспедицию.

Воронцов поднялся из-за стола.

– Пойду жене скажу, чтобы чайничек поставила.

Когда генерал вернулся с чайником, Умелов рассказывал Мальцеву о своем пребывании на судне и метаниях в расследовании того, кто же из членов экспедиции был агентом ЦРУ.

– Сначала я подозревал японца, потому что увидел у него карту Онекотана с какими-то пометками. Потом подозрения пали на Гольца, уж слишком он стал со мной дружить. Потом я стал подозревать Льюиса и Стэмпа. И, наконец, бельгийку Барбару Кински.

– А почему женщину? – спросил Мальцев.

– Я у нее спутниковый телефон случайно обнаружил. А такие штуковины просто так в магазинах не продаются.

– Понятно.

Воронцов налил всем чаю.

– Слушай, Олег, Рыжов в своем рапорте указал, что ты только в последний день до отбытия с острова узнал, кто истинный агент. На чем же он все-таки прокололся?

Умелов пододвинул к себе чашку.

– А прокола никакого не было. Всё дело в случайности. Я в тот день за Мэри Корн пошел к мысу Субботина. Ну, чтобы палатку ей там помочь собрать…

Генерал, улыбнувшись, переглянулся с Мальцевым. Заметив это, Олег немного смутился. Воронцов похлопал его по руке, давая понять, что ждет дальнейших объяснений.

– На ней майка была одета, а на майке рисунок. Эмблема американского пива «Будвайзер». Там такой орел белоголовый на фоне буквы «А» нарисован. В общем, этот рисунок той зацепкой оказался, с помощью которой я Гольца вычислил.

Генерал снова переглянулся с Мальцевым. На этот раз на его лице отразилось недоумение.

– Олег, ты можешь логическую цепочку выстроить, чтобы мы тоже поняли? – попросил Воронцов.

– Хорошо, постараюсь. Логический ряд таков. Еще на судне я увидел у Гольца две странные вещи: два больших металлических термоса и никчемный велотренажер. Потом, когда мы на острове в бане мылись, я у него на плече татуировку заметил: тюлень, опирающийся правым ластом на большой мячик. Так вот, когда я у Мэри этого орла на майке увидел, то меня как будто озарило. Вы же знаете, кто такие американские «морские котики»?

Мальцев кивнул. Олег продолжил:

– Это элитный американский спецназ, специализирующийся на проведении военных операций преимущественно на воде или под водой. А знаете, какая у них эмблема?

– По-моему, орел с трезубцем, – предположил Мальцев.

– Тоже правильно. Так вот, когда я эмблему пива с орлом на майке увидел, меня как будто молнией шарахнуло. Я вдруг вспомнил, что в нашей редакции недавно материал о спецподразделениях мира готовили. И тогда, при редактировании рабочего материала, я узнал, что выпускники учебной части, которые смогли пройти подготовку для вступления в элитные части «морских котиков», получают нашивку с орлом, держащим трезубец и кремневый пистолет. Так вот, эти выпускники между собой называют этот знак «Будвайзер», потому что орел с эмблемы пива очень похож на орла с нашивки. Вот я и вспомнил про татуировку у Гольца.

– А при чем здесь Гольц? Ты же сам сказал, что у него на плече тюлень с мячиком, – спросил Воронцов, никак не улавливая логики Умелова.

– Здесь есть один нюанс. «Морские котики» состоят из нескольких воинских частей, или групп, как их принято называть. Так вот, у каждой воинской группы есть своя эмблема. У третьей группы – это белый череп на черном фоне, а у четвертой – тюлень, опирающийся на земной шар, а не на мячик, как мне показалось ранее. Так что Гольц – это спецназовец из четвертой группы «морских котиков» США. Кстати, эта группа специализируется на проведении операций в арктических широтах.