Боевые пловцы - Френсис Д. Фэйн

Команды, прибывшие с Маршалловых островов, были расформированы. Временно прикомандированные солдаты морской пехоты и сухопутных сил вернулись в свои части. Ветераны-моряки и бойцы военно-морских строительных батальонов образовали ядро новых подразделений. К ним присоединились прошедшие тщательный отбор добровольцы флота и группы, прибывшие из Форт-Пирса. Таким образом удалось создать две новые команды численностью по 100 человек (14 офицеров и 86 рядовых в каждой).

Участники боев у островов Рой и Намур старшие лейтенанты Т. Крист и У. Карберри возглавили новые подразделения — 3-ю и 4-ю команды. Вскоре на базу прибыла 5-я команда, состоявшая из выпускников Форт-Пирса.

В созданной на Мауи базе в каждой палатке размещалось 6 рядовых или 3 офицера. Не было ни горячей воды, ни электрического освещения. Единственными местами для развлечения служили площадка для игры в бейсбол и лишенный какой бы то ни было мебели зал. Последний перестали посещать, как только новый начальник базы запретил курение. Огонь представлял собой значительную опасность в этом районе, где было сосредоточено большое количество взрывчатых веществ. В мае сгорела столовая, и курсантам пришлось принимать пищу на открытом воздухе, где их изводили мухи, жара и пыль. Курсанты старались как можно больше времени проводить в море, используя эти часы как для учебы, так и для отдыха.

Вновь созданные команды были сцементированы крепкой товарищеской дружбой. Иногда это чувство дружбы переходило всякие границы и приводило к столкновениям в свободные от занятий часы с солдатами ВВС и морской пехоты. Бойцы гордились всем, что было связано с их опасной профессией. Было слишком рискованно задевать подрывников, прошедших отличную физическую и боевую подготовку. При этом подрывники редко сами затевали ссору и уж, во всяком случае, не с «посторонними», которых они не считали достойными соперниками. Но самой крепкой и нерушимой была дружба пловцов-напарников. Курсанты учились ценить боевую дружбу. Недаром говорится, что «дружба между двумя бойцами так же стара, как и сама война».

Тесная спайка и взаимное доверие объединили бойцов и офицеров-подрывников. Бойцы особенно гордились своими «шкиперами» (так они называли офицеров, возглавлявших команды) и командирами взводов. Создание сплоченных боеспособных подразделений не представляло собой проблемы: дисциплинированность и высокий боевой дух были неотъемлемыми качествами подрывников.

Как ни странно, новые подразделения так и не получили никакого прозвища. Вначале бойцы называли себя «подрывниками». На вопрос, в какой части он служит, боец обычно отвечал: «В подрывной». Прозвище «человек-лягушка» редко можно услышать в командах подводных подрывных работ, где оно иной раз употребляется с полушутливым оттенком по отношению к подводным рыболовам-спортсменам. Чаще всего бойцы с гордостью говорят: «Я служу в UDT».

Одним из нововведений адмирала Тернера было то, что он закреплял за командами подводных подрывных работ специальные корабли. Во время операции по захвату Маршалловых островов подрывники и их имущество были разбросаны по различным грузовым судам и войсковым транспортам, что вызывало путаницу и беспорядок и ставило под угрозу другие важные подразделения, размещаемые на кораблях, груженных взрывчаткой. Адмирал Тэрнер принял решение придать каждой команде для базирования по одному быстроходному транспорту (APD).

Первые корабли APD представляли собой бывшие четырехтрубные эскадренные миноносцы времен первой мировой войны, переоборудованные в транспарты. У этих эсминцев сняли по две трубы и за счет одного котельного отделения увеличили помещение для личного состава. Корабли APD отличались большой скоростью, но не имели удобств для жилья, так как предназначались для быстрой доставки десантников на побережье. Никто до этого не думал о том, что некоторым командам придется ютиться на борту этих транспортов почти беспрерывно в течение нескольких месяцев.

В апреле 1944 года на острове Мауи царило оживление. Старшие лейтенанты Крист и Карберри вместе с 3-й и 4-й командами пересекли экватор и направились на остров Флориду, расположенный в южной части Тихого океана рядом с Гуадалканалом. Здесь обе команды на своих эсминцах-транспортах приняли участие в маневрах вместе с 5-ми амфибийными силами корпуса морской пехоты.

Из Форт-Пирса для подготовки к вторжению на Сайпан прибыли 6-я и 7-я команды. 5-я команда привыкла к своему новому, весьма энергичному командиру.

Это был не кто иной, как бывший начальник курсов в Форт-Пирсе капитан-лейтенант Д. Кауфман.

Кауфману неоднократно и категорически заявляли, что он принесет наибольшую пользу, обучая подрывников в Форт-Пирсе для последующих боевых действий в Европе и на Тихом океане. Однако Кауфман сам рвался на театр военных действий и принимал кое-какие меры, не желая смириться со своим положением. Адмиралу Тэрнеру нужен был специалист-подрывник, и вскоре Кауфман был отозван на Гавайи, где его поставили во главе 5-й команды.

В апреле 1944 года, за месяц до отправки на Сайпан, Кауфман был назначен старшим офицером команд подводных подрывных работ, участвующих в этой операции. Его вызвали в Пирл-Харбор на инструктаж.

Адмирал Тэрнер показал ему карту западного побережья Сайпана. На расстоянии около 1 мили от участков, намеченных для высадки десанта, находился рифовый барьер.

— Я хочу, чтобы ваши пловцы отправились на берег примерно в 9 часов накануне дня «Д», — заявил Тэрнер. — Мне нужны от вас подробные сведения о глубинах, о расположении противокатерных мин и других препятствий, об огневых позициях береговой артиллерии, о силе прибоя и по другим интересующим нас вопросам. Кроме того, я хочу, чтобы вы подорвали все заграждения в этом районе.

— Это будет в темноте или после восхода луны? — спросил Кауфман.

— Луны? При чем тут луна? — недоуменно спросил Тэрнер.

Наконец он догадался:

— Вы уже достаточно давно служите во флоте, чтобы знать, что 9 часов — это день. Если бы я имел в виду вечер, то я бы сказал: в 21 час.

Трезво обдумав этот план, Кауфман решил, что его подразделение потеряет около 50 процентов личного состава и что ему не удастся добыть ценных сведений.

— Но ведь нельзя же плыть к вражескому берегу средь бела дня, сэр, — возразил он.

— Можно, — ответил адмирал, давая понять, что разговор окончен.

Адмирал Тэрнер был уверен, что большинство бойцов вернется из разведки. Он намеревался прижать японцев к земле огнем линейных кораблей, крейсеров, эскадренных миноносцев и ударами авиации. По опыту сражения у Кваджелейна Тэрнер знал, что данные ночной разведки никогда не бывают точными, и поэтому он сознательно шел на риск. За несколько дней до этого он доложил свои соображения адмиралу Нимицу.

Вернувшись на Мауи, Кауфман стал усиленно готовить своих людей. До последнего времени, для того чтобы выполнить норму, требовалось проплыть 500 м. Рифовый барьер у острова Сайпана находился на расстоянии от 800 до 1600 м от районов высадки. Поэтому норма была пересмотрена. Считался годным для участия в предстоящей операции только тот, кто мог проплыть 1600 м. Инструкторы считали, что если боец сможет вплавь преодолеть расстояние 1600 м до берега, то назад он как-нибудь доберется. Глядя, как тяжелые волны с грохотом разбиваются о коралловые рифы, бойцы убеждались в том, что с морем шутки плохи. Во время заплывов на дальние расстояния только сильный и ловкий мог надеяться на то, что он останется в живых.

В офицерском клубе соседней базы ВВС между Кауфманом и старшим лейтенантом Ричардом Берком, который возглавлял 7-ю команду, внезапно разгорелся спор о том, кто из них и из подчиненных им офицеров лучше плавает. Командиры заключили пари на несколько ящиков пива. На следующий день в присутствии «болельщиков» состоялось соревнование. На самом деле все было заранее подстроено. Однако, вдохновленные этим примером, бойцы 5-й, 6-й и 7-й команд стали во внеурочное время проводить между собой такие же соревнования. В результате все бойцы, за исключением троих, выполнили норму, проплыв 1600 м.

Приказание адмирала Тэрнера о тщательном измерении глубин над рифом и в лагуне также явилось неожиданностью. Подобные гидрографические съемки обычно проводятся специальными судами и требуют тщательно разработанных методов, которые оказались бы явно неприменимыми под огнем японской артиллерии. Изобретательный Кауфман придумал новый метод «промера глубин цепочкой», согласно которому плывший к берегу боец разматывал веревку с узлами, обозначавшими места промеров и удаленными друг от друга на 25 м.

Когда один из офицеров-подрывников сделал заявку на 150 миль веревок[10], то офицер интендантской службы в Пирл-Харборе переспросил его, а затем поинтересовался, как давно он воюет на Тихом океане.