Воин - Борис Сапожников

С крыши одного из домов буквально нам на головы спрыгнул Са. Сам он и его да-дао были залиты кровью, в левой руке он держал моё копьё.

— Не бросай больше своё оружие, — усмехнулся он, кидая его мне. — Тут всё же бой идёт. Отходите к полководцу У, — бросил он остальным, занимая оборонительную позицию, — он готовит контратаку. Я — прикрою.

— Я тоже, — отмахнулся я, вставая рядом с ним. — Полководец У, едва увидев меня, посадит под замок, а ещё хочу принести хоть какую-то пользу здесь и сейчас.

— Как хочешь, — пожал плечами Са и тут я понял, что сам он не собирается возвращаться, он принимает последний бой.

Размышлять над этим было некогда, потому что каганы преодолели-таки полуразрушенную баррикаду и теперь неслись во весь опор прямо на нас. Са не стал ждать удара и прыгнул им навстречу, раскручивая да-дао. Первых врагов он буквально скосил ещё на лету, дальше принялся прыгать по плечам каганов и лошадиным крупам, вне зависимости от того, сидит в седле кто-нибудь или нет, раздавая удары направо и налево. Я был не столь могучим воином, поэтому остался стоять, ожидая когда опешившие каганы поймут, что у них не один, а два противника.

К чести их, они поняли это очень быстро, атаковав меня, благо на улице в ряд могли проехать не более пяти всадников. Я бесстрашно — хоть и отчаянно боялся — прыгнул под копыта их коней, копьё подсекая их ноги. Двоим удалось подрубить конечности, ещё пару просто сбил древком, всадники их полетели ан землю. Я вскочил на ноги, ткнул в спину последнего кагана, не успевшего развернуть своего коня. Лезвие пропороло ему правый бок, на руки мне потекла тёмная кровь. Оставшиеся четверо вскочили на ноги и бросились на меня, но были слишком оглушены неожиданной атакой и падением с сёдел, чтобы долго противостоять мне. Я буквально прошёл сквозь них, закрывшись оседающими в кровавую грязь телами от налетающих на меня каганов. Многих скосил Са, однако каганов было слишком даже для столь блестящего воина как он. Проделывать рискованный трюк с прыжком под копыта я не решился, приготовившись встретить мощный натиск каганской конницы. Обезумившие кони мчались, разбрызгивая пену, всадники занесли надо мной сабли. Когда те уже готовы были обрушиться мне на голову, я припал на колено, делая широкий взмах копьём, опять же по ногам. Как я и рассчитывал, образовалась свалка и я вовремя убрался с дороги окончательно потерявших от боли разум коней. Мне не повезло, я плечом врезался в горящую стену дома, рухнувшую на меня. Я отпрыгнул ещё дальше в полыхающий дом и кинулся сквозь него, прикрывая лицо руками от дыма и искр.

Промчавшись через фан-цзы, я выскочил с другой стороны, причём прямиком под копыта новому отряду каганов. Делать было нечего, пришлось вновь прыгать под копыта. На сей раз врагов было гораздо больше и удача окончательно изменила мне. Копыто одного из коней угодило мне в висок, правда вскользь, что спасло мне жизнь. По лицу заструилась кровь, перед глазами всё поплыло, я едва сумел вновь вскочить на ноги, земля под ногами плясала, как корабельная палуба в пятибалльный шторм. А надо мной нависал взвивший коня на дыбы Тэнгэ-богатур, заносящий над головой саблю. Я не нашёл ничего лучше как закрыться древком копья, не раз спасавшим меня от вражьих ударов. Но сегодня было не мой день. Тяжёлое лезвие богатурской сабли разрубило древко и обрушилось на меня.

Боль пронзила всё тело и мир померк, как когда-то, в узком ущелье.

По телу распространялось животворное тепло, я чувствовал, как затягивается глубокая, почти смертельная, рана и ещё одна, практически царапина. Сабля Тэнгэ-богатура разрубила меня от плеча до середины груди, разрубленное древко частично отклонило её полёт и сердце не пострадало, хотя одно лёгкое было разорвано в клочья. Лишь благодаря этому мне удалось протянуть до того, как подоспел Чо, с риском для жизни исцелявший солдат и воинов прямо на поле боя. Именно он спас и меня, и израненного Са, до последнего рубившегося с каганам, не смотря на не один десяток полученных ран, и ещё не один десяток человек.

Когда я открыл глаза, то в первый момент мне показалось, что увидел призрака — настолько измождённым было лицо Чо, и так не блиставшего особенно здоровым цветом лица. Сейчас же на его лице единственной живой деталью были глаза, горевшие каким-то лихорадочным огнём. Интересно, чего стоит ему использование Белого лао? Наверное, лучше и не задумываться.

— Как идут дела? — произнёс я первым делом, садясь на лежаке в одной из не пострадавших от огня фан-цзы. — Что с каганами?

— Самое время интересоваться, — ко мне подошёл полководец У в помятых доспехах и кровью на лице и броне. — Как бы ты ни старался, тяньган, мы отбили их атаку. Но знаешь скольких жизней нам это стоило? Если б не мастер Чо и другие мастера Белого лао, врачевавшие людей прямо на поле боя… — Он оборвал сам себя и сделал короткий знак своим людям, стоявшим у него за спиной. — Отправляйся к своему минскому предателю.

Как я и ожидал меня кинули в сырой подвал, где уже сидел Шинь. Он ничего не зал ни о нападении каганов, ни о его исходе, — ни полководец, ни сторожившие подвал люди не собирались оповещать его о "надземных", как он выразился, делах. Да уж, в чувстве юмора бывшему чиновнику не откажешь. Я вкратце поведал ему о нападении и том, что по словам полководца У мы сумели-таки отбить его, не забыв добавить, что возглавлял степняков, по всей видимости, Тэнгэ-богатур.

— И что теперь? — спросил у меня Шинь, дослушав рассказ.

— Остаётся лишь надеяться на возвращение Циня — нашего нового предводителя, — пожал плечами я. — Правда полководец У может казнить нас до этого, хотя после нападения у него слишком много дел. Может быть, за этими заботами у него не дойдут до нас руки. Но надежд на это слишком мало, полководец У ничего не забывает, особенно людей, которых ненавидит так сильно, как меня.

Так оно и оказалось. На следующее утро нас вывели из подвала двое воинов с измождёнными лицами, они явно не спали с самого боя. Ни плахи, ни виселицы поставить не успели, видимо, казнить нас станут прямо на земле. Вот такие странные мысли бродили у меня в голове, пока меня вели к здоровенному солдату с громадным топором, отчего-то напомнившего мне того, кто спас мне жизнь, взобравшись на разбитую баррикаду.

— Предатель Вэй-ли, — начал короткую речь полководец У, — и его пособник Шинь — чиновник приказа императорского спокойствия, вы обвиняетесь в организации нападения на Боян-Обо войск каганов. Вы приговариваетесь к смертной казни. Приговор буде приведён в исполнение немедленно.

— Прошу прощения, — встрял Шинь, — но приговор не может быть вынесен без суда.